Читать книгу - "«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1933–1938 годы. Книга 3 - Михаил Николаевич Алексеев"

26 ноября, бывший начальник ИНО, заместитель начальника Разведупра А. Х. Артузов отправил секретарю ЦК ВКП(б) Н. И. Ежову справку о виновности работников Разведупра и 7-го отдела ГУГБ, обвиняемых Богомоловым в связи с провалом выкупа резидента Разведупра из Ханькоусской тюрьмы. Артузов оправдывал поведение Гартмана, а также необходимость поездки в Ханькоу Муромцева и Косова. В справке он указывал, что Богомолов был в курсе всех мероприятий по освобождению, а поездка в Ханькоу проводилась с разрешения полпреда. «Считаю, – подчеркивал Артузов, – что товарищи чекисты, взявшиеся организовывать выкуп из тюрьмы своего товарища по разведке, резидента Разведупра, – поступили хорошо, так, как должны поступать большевики-подпольщики в отношении попавшего в беду товарища». Он вынужден был признать ошибочность пересылки денег легальным путем при помощи аппарата Центросоюза, так как «совпадение провала выкупа с прилетом в Ханькоу работников Центросоюза было поставлено в связь и раструблено в газетах». Артузов писал: «Приговор суда – организатор выкупа присужден лишь к двум годам тюрьмы, и китайцы ни в чем не смогли скомпрометировать Советские учреждения в Китае, если не считать голословной газетной шумихи, которая обычно подымается по всякому текущему поводу. На этот раз пресса не могла привести ни одного факта, уличающего наши заграничные органы в нелегальщине, и ограничилась лишь раздуванием факта случайного совпадения провала дела выкупа в Ханькоу с приездом советских служащих туда же»[284].

Кончилась история тем, что 11 декабря 1935 г. КПК объявила строгий выговор Куцину и указала Нейману и Гартману на недопустимость нарушения правил конспирации в работе за границей. Под постановлением поставили подписи члены комиссии Куйбышев, Акулов, Ярославский. Но эта мера не достигла цели. Член КПК Шкирятов разъяснил новому начальнику 7 отдела НКГБ НКВД А. А. Слуцкому, «что делать отметку наложения взыскания на т. Куцина в его личной карточке не нужно»[285].

В ноябре 1935-го в РККА были введены персональные воинские звания, и в начале 1936-го началась переаттестация сотрудников Разведупра и присвоение им новых воинских званий. Приказом № 00324/п от 17 февраля 1936 года сидевшему в китайской тюрьме военному разведчику Бронину было присвоено воинское звание «бригадный комиссар».

7 июля 1937 года началась полномасштабная война между Японией и Китайской республикой. Отношения между Китаем и СССР, который стал оказывать помощь, улучшились, появилась возможность вытащить из тюрьмы резидента. В октябре 1937-го Бронин был передан советским представителям и отправлен в СССР.

Несмотря на разгул репрессий в стране, он не только не был арестован, его даже не отправили в отставку. Бронин находился в распоряжении РУ РККА (декабрь 1937 – июнь 1939), работал в центральном аппарате военной разведки, готовил разведчиков для зарубежной работы (в том числе А. М. Гуревича – «Кента»), в составе группы агентурного отдела занимался Чехословацким легионом, отступившим из Польши на территорию СССР. В июне 1939-го начальник РУ РККА И. И. Проскуров ходатайствовал о назначении в войска группы сотрудников РУ «с выездом из гор. Москвы», среди них значился и «состоящий в распоряжении» бригадный комиссар Бронин Я. Г., но в приказ он включен не был и по-прежнему числился «в распоряжении», но уже РУ Генштаба Красной Армии.

С сентября 1940 г. по июнь 1941 г. Бронин – старший преподаватель по агентурной разведке кафедры разведки Высшей специальной школы Генштаба РККА.

В аттестации, утвержденной в январе 1941 года, отмечалось, «что Бронин Я. Г. переоценивал себя и свои способности – считал себя чуть ли не единственным человеком в СССР, знающим спецработу. Устойчивостью и твердостью политических убеждений в прошлом не отличался. Как старший преподаватель, не являлся полноценным работником. В июле 1941 года из Главного управления откомандирован».

Начальник кафедры иностранных языков Военной академии механизации и моторизации им. И. В. Сталина в Москве и Ташкенте (июнь 1941 – сентябрь 1949). Полковник Бронин был награжден орденами Ленина, «Красного Знамени» и тремя медалями.

Он был арестован 16 сентября 1949 года отделом контрразведки МГБ Военной академии бронетанковых и механизированных войск Советской армии. В вину Бронину-Лихтенштейну было вменено:

«1. Что в 1921 году, находясь на партийной работе в городе Луганске, он примыкал к „рабочей оппозиции“. Активно выступал на собраниях и в местной печати против генеральной линии партии;

2. Что в 1928 году, поступив на учебу в институт Красной Профессуры в Москве, он вступил в существовавшую в институте группу леваков, которая в своей деятельности руководствовалась установками активных троцкистов вне института Ломинадзе и Шацкина. Участвовал на трех нелегальных сборищах группы, где принимались решения, направленные против ЦК ВКП (б);

3. В 1935 году, находясь в качестве резидента разведупра Советской армии в гоминьдановском Китае, БРОНИН нарушал конспирацию в работе, что послужило провалу, возглавляемой им резидентуры. Зная о начавшемся провале, он 5 мая 1935 года, идя на явку к своему заместителю, забрал с собой весь имевшийся у него материал о деятельности резидентуры в Китае. Во время встречи с заместителем он был арестован английской полицией, а затем передан китайским властям. По документам, изъятым у БРОНИНА, были арестованы 10 человек его агентов.

В предъявленном обвинении БРОНИН виновным себя не признал.

По вопросу работы за границей он показал, что, находясь на разведработе в Китае в 1935 году, он допустил халатность и нарушение конспирации. Это выразилось в том, что он, идя на явку со своим заместителем, взял с собой ряд документов, относящихся к его разведработе, которые он должен был передать представителю советского консульства, которые и были изъяты у него полицией при аресте. Кроме того, направляя из Шанхая в Ханькоу связника, дал ему письмо, в котором излагались установки агенту по разведывательной работе.

БРОНИН на следствии утверждал, что, идя на явку к своему заместителю, он не знал о начавшемся провале резидентуры, который, по его утверждению, начался в результате предательства одного из агентов в Ханькоу».

14 октября 1950 года Особым Совещанием при МГБ СССР «За принадлежность к антисоветской группе и преступно-халатное отношение к исполнению своих служебных обязанностей» Бронин-Лихтенштейн был осужден к заключению в исправительно-трудовом лагере сроком на 10 лет.

Отбывая наказание, в Особом лагере МВД СССР, Бронин-Лихтенштейн подал целый ряд апелляций, отрицая свою вину. 18 февраля 1955 г. следователь Особого Отдела Комитета Госбезопасности при Совете Министров СССР по Московскому округу ПВО, капитан Кондратьев, рассмотрев материалы архивно-следственного дела № м-3640 по обвинению Бронина-Лихтенштейна усмотрел, что «преступно-халатное отношение БРОНИНА к исполнению своих служебных обязанностей имело место в 1935 году, и уголовное преследование БРОНИНА в этой части через 14 лет после совершения преступления возбуждено неправильно, вопреки ст.14 УК РСФСР».

На основании изложенного дело было пересмотрено и «Решение Особого Совещания при МГБ СССР по делу БРОНИНА» отменено; 21 марта 1955 года Бронин был реабилитирован. После освобождения работал в ИМЭМО АН СССР, где защитил диссертацию (1967) «Шарль