Читать книгу - "История царя Пирра Эпирского - Саркис Суренович Казаров"

1, 3), — говорит о многом. Даже своих детей он воспитывал прежде всего как храбрых воинов, готовя их к будущим сражениям. Когда один из сыновей Пирра спросил его, кому из них он оставит царство, царь ответил: «Тому из вас, у кого будет самый острый меч» (Plut. Pyrrh., 9).

Та армия (особенно 20 тыс. человек пехоты), которую Пирр повел за собой в Италию, несомненно, должна было включать и наемников. Наиболее показательным в этом отношении является перечисление различных воинских подразделений армии Пирра, которое дается рядом античных авторов в связи с битвой при Аускуле (Polyb., XVIII, 28, 10; Dion. Hal. Ant. Rom., XX, 1; Front., Il, 3, 21).

Трудно определить, кто из них именно сражался в качестве ополченцев, а кто как наемники. К первым, очевидно, следует отнести отряды молоссов, феспротов, хаонов и амбракиотов. В войске Пирра находилась наемная пехота из Этолии, Акарнании и Афамании[1044]. Каков был статус македонской тяжелой пехоты и фессалийской конницы, предоставленных Пирру на два года Птолемеем Керавном, не совсем понятно. Кажется более вероятным, что они служили за деньги. Судя по всему, после прибытия на италийскую землю армия Пирра полностью приобрела наемный «профессиональный» характер и оставалась таковой вплоть до гибели царя.

Набирал ли Пирр наемников после своей высадки в Италии, мы не знаем, но известно, что он был поддержан тарентинскими гражданами, наемниками и союзниками[1045]. Между тем косвенным свидетельством наличия наемников в армии Пирра может служить тот факт, что он постоянно нуждался в деньгах для выплат своим воинам. Катастрофическая нехватка средств, необходимых для оплаты наемников, сопровождавшая все военные кампании эпирота, толкала его на экстренные и порой очень непопулярные меры (похищение сокровищ из храма Прозерпины в Локрах, разграбление македонских городов, обременительные подати, наложенные на города Сицилии, и т. д.).

Переходя к характеристике тех видов войск, которые имелись в армии Пирра, начнем с конницы. Можно согласиться с мнением Ю. Н. Белкина, что «роль конницы в эпирской армии была столь же велика, как и в македонской»[1046]. Кавалерия эпиротов походила на кавалерию македонян, она действовала как атакующая сила, а также охраняла царя, когда он сражался верхом[1047]. Известно, что Пирр, отправляясь на Запад, имел в своей армии 3 тыс. всадников, что в пропорциональном соотношении с количеством пехоты составляет вполне достаточную цифру. При этом не совсем понятны слова Ю. Н. Белкина, заявляющего, что «неизвестно, где Пирр набирал контингенты для своей кавалерии»[1048]. На этот счет источники дают вполне конкретные ответы.

Во-первых, в войске Пирра находилась известная своими боевыми качествами фессалийская конница. По-видимому, она в числе других подразделений была предоставлена Пирру Птолемеем Керавном.

Во-вторых, у Плутарха мы находим упоминание о «молосской коннице» (Plut. Pyrrh., 30: Ιππείς των Μολοσσών). Именно с ней Пирр обрушился на спартанский отряд Эвалка и разгромил его, узнав о смерти своего сына Птолемея. По всей вероятности, этот отряд служил в качестве личной гвардии царя. В кавалерии сражались и друзья царя, которые всегда находились рядом с ним[1049]. Во время италийской кампании в составе конницы Пирра зафиксирована агема — отборный кавалерийский отряд (Dion. Hal. Ant. Rom., XX, 1, 4).

Определяющая роль кавалерии в эпирской армии, по словам Ю. Н. Белкина, подчеркивается тем, что «сам Пирр во всех сражениях предстает в качестве кавалерийского командира, лично возглавляющего атаки конницы на решающих участках боя»[1050].

Также весьма большое значение в войске Пирра имела пехота. Ее подразделения отличались разнообразием, и, видимо, каждое из них использовалось для решения конкретных оперативных задач. Например, в армии Пирра находились так называемые «хаонские логады» (Plut. Pyrrh., 28: Χαύνων λογάδας) — отборный отряд из отличавшегося своей воинственностью племени хаонов. Во время штурма Спарты этот отряд во главе с сыном Пирра Птолемеем был (наряду с наемниками-кельтами) брошен для прорыва через спартанские повозки, вкопанные в землю (Plut. Pyrrh., 28).

Еще одним подразделением пехоты являлись щитоносцы-гипасписты (ΰπασπισταί), о которых упоминает Плутарх (Plut. Pyrrh., 24). По предположению Н. Хэммонда, гипасписты находились под командой самого царя, когда он сражался пешим[1051].

Вместе с тем самую важную роль в пехоте Пирра, по нашему мнению, играла македонская фаланга. Часть македонян попала в войско Пирра от Птолемея Керавна, но не исключено, что другая часть служила Пирру в качестве наемников. Думается, что в македонском обществе в период войн диадохов и эпигонов сложился слой «солдат удачи», постоянный заработок которым приносили многочисленные войны. В большинстве своем это были одни и те же люди, многие из которых были лично известны Пирру. Характерный эпизод мы находим у Плутарха: после того как македонская фаланга Антигона Гоната уклонилась от боя с Пирром, эпирский царь, «простерши к ним руку, стал поименно окликать всех подряд начальников, и старших, и младших, чем побудил пехоту Антигона перейти на его сторону» (Plut. Pyrrh., 26)[1052].

Фаланга в армии Пирра, в отличие от македонской фаланги в армиях последних Антигонидов, отличалась подвижностью и мобильностью (как фаланга Александра Великого). Единственным недостатком фаланги было то, что результативность ее действий зависела от рельефа местности. Зажатая в неблагоприятной местности у Аускула фаланга эпирского царя понесла тяжелые потери, и лишь полководческое искусство Пирра помогло тогда всему войску вырваться на равнину, что привело к победе.

Именно тяжелая пехота, построенная в фалангу, решила исход сражений при Гераклее и Аускуле, причем в обоих случаях во главе ее находился Пирр, который лично вел своих воинов в бой. Тяжелый урон римским легионерам нанесли македонские сариссы, которыми по традиции были вооружены фалангиты и против которых безуспешно сражались римляне, о чем пишет Плутарх (Plut. Pyrrh., 21).

В армии Пирра присутствовала и легковооруженной пехота. Известно, что в войске, отправившемся на Запад, находились 2 тыс. лучников и 500 пращников (Plut. Pyrrh., 15). К сожалению, мы не имеем точной информации, как легковооруженные войска использовались Пирром, но можно предположить, что их роль была ограничена и не выходила за рамки традиционной в данном случае тактики эллинистической эпохи. Так, при Аускуле, атакуя противника, Пирр расставил метателей дротиков и лучников между слонами.

В период эллинизма все большее значение в боевых действиях начинают играть слоны. В древности наиболее ценились индийские слоны. На этот счет сохранилось интересное указание Квинта Курция Руфа: «Индийские слоны сильнее тех, которых приручают в Африке; их силе соответствует и величина» (Curt., VIII, 9, 17).

Еще в юности, находясь при дворе Антигона Одноглазого и его сына Деметрия, Пирр мог наблюдать эффективность использования слонов. В битве при Ипсе в 301 г. до н. э. он, должно быть, видел, как