Читать книгу - "Луна освещает путь в тысячу ли. Том 1 - Александра Альва"

Раньше она всегда представляла, как ради мести вонзает цзянь в грудь главаря какой-нибудь банды разбойников или в тело демона, учинившего расправу над кланом Фэн, но теперь наконец осознала печальную истину. Найти того, кто сотворил настолько тёмную технику, может быть действительно непросто, особенно спустя десять лет и без каких-либо внятных доказательств, кроме размытых детских воспоминаний. Но если бы она обратилась к тем людям, что позвали её прийти осенью в храм Фэнлю… Узнала бы она больше?

– Вся наша поездка – уже сплошная опасность, – отозвался Ван Юн, и голос его зазвучал зловеще. – Нам просто повезло, что имперские заставы ещё не достроены. Если же мы продолжим копать, то однажды можем оказаться в пыточной императорского дворца.

Даже Мэйфэн видела здесь связь: кто-то из столицы нанял заклинателей из школы Шилинь, чтобы поставить барьер и укрыть пик Юнфэй от остального мира. Влиятельные люди из Хэнбана, а может, и сам император, всё это время помогали замалчивать правду, а значит, им это было на руку.

– Мы на месте! – объявил Ван Юн, и повозка остановилась, захрустев колёсами по гравию.

По обеим сторонам от дороги стояли каменные фонари, в которых уже давно никто не зажигал огонь, а впереди виднелся выточенный прямо в холме вход в гробницу, украшенный белыми колоннами и массивной черепичной крышей, тянущейся к облакам. Здесь повсюду росли кусты, обсыпанные жёлтыми цветами, и Фэн Мэйфэн прикрыла глаза, вспоминая, что уже когда-то видела этот ковёр из бутонов: растение цвело круглый год у могил её предков.

– Золотой колокольчик[120], – сказала она и, спустившись на землю, подошла к благоухающему кустарнику. Рука сама потянулась вперёд, и она сорвала веточку, чтобы вставить её в свою причёску. – Кажется, будто в моей памяти сохранился этот яркий жёлтый цвет.

– Неудивительно. Заклинатели часто хоронят своих павших героев, и ты могла, будучи маленькой, попасть сюда на один из таких ритуалов.

Ван Юн беззвучно спрыгнул с повозки и глянул на небо. Мэйфэн тоже посмотрела наверх: полоска света расползалась во все стороны, растворяя густую тьму ночи, – до рассвета оставалось недолго.

– Мы можем оставить цзянши в их гробах и просто отнести их в гробницу в таком виде, – заговорил Принц Ночи и прислонил ухо к одному из прогнивших ящиков – мертвецы уже успокоились и не издавали никаких звуков. – Но, на мой взгляд, лучше освободить их из темницы, в которой они лежали столько лет. Выбирай ты.

– Если мы вытащим тела на свет, то они не превратятся в прах, как вы предостерегали раньше?

– Время перед рассветом – самое благоприятное для упокоения цзянши. Если успеем перенести их внутрь до восхода солнца, то всё будет хорошо.

Мэйфэн решилась сразу же и объявила:

– Тогда я хочу дать их душам и телам полную свободу.

Услышав её волю, Ван Юн подхватил гуань дао и протолкнул широкое лезвие под крышку ближайшего гроба: понадобилось лишь резкое движение, и десяток крепко забитых гвоздей вылетел вместе с деревянным верхом. Внутри покоилось зеленовато-серое тело молодого заклинателя в истлевшей одежде школы Дафэн. Приблизившись, Мэйфэн склонилась над цзянши, дотронулась до одеревеневшей руки, до длинных волос, которые уже давно превратились в паклю, и нашла взглядом следы бородки на иссохшем лице.

– Отец… – прошептала она и ужаснулась тому, насколько человек, лежащий в гробу, одновременно походил на мужчину из картин в её голове и отличался от него. Смерть и правда слишком сильно меняла облик человека. – Скоро всё закончится.

Тем временем Ван Юн уже вскрыл ещё один гроб и откинул на землю крышку, которая раскололась надвое. Там лежала женщина со сморщенной зелёной кожей и волосами, сохранившими тёмный оттенок, только руки её оказались согнуты, а пальцы скрючены, словно она готовилась скрести свою темницу до тех пор, пока не удастся выбраться.

Мэйфэн не смогла подойти к ней близко: ещё совсем свежим оказалось воспоминание о том дне и плавящем кожу очаге, в котором держали руку маленькой наследницы клана Фэн. Простить такое в мгновение ока было невозможно.

– Я понесу их по очереди, а ты следи, чтобы талисман оставался на лбу! – сказал Принц Ночи и поднял тело отца без какой-либо брезгливости и с такой лёгкостью, словно то не весило и ляна[121]. – Во всех семейных гробницах заклинателей похожее устройство: уже при жизни для члена семьи заготавливается место, так что нам будет куда уложить всех цзянши.

Такая традиция действительно была распространена по всей империи Чжу, поэтому Мэйфэн кивнула, не беспокоясь об этом, и внезапно закашлялась. Пришлось отвернуться, чтобы Принц Ночи не увидел её побледневшего лица. После захода в тень и падения с дерева ей стало хуже, а здесь, на пике Юнфэй, боль окончательно возвратилась и снова сковала внутренности, не давая свободно дышать. Наверняка дело было в остатках тёмной ци, что незримо присутствовали повсюду.

Вытерев уголки губ, Мэйфэн посмотрела на Ван Юна: он ничего необычного не заметил, ведь занимался одеревеневшим телом цзянши, руки и ноги которого совершенно не сгибались. Она медленно вдохнула через нос, проверяя, проходил ли воздух в грудь, и присоединилась к Принцу Ночи, одной рукой придерживая жёлтый талисман на лбу отца, а другой освещая путь с помощью лунного камня.

Целитель Ши Янхэ предупреждал её ещё в деревне Юэ, что при проявлении старых признаков болезни нужно было сразу же принимать пилюлю, но сейчас она не могла бросить ритуал упокоения, поэтому вместе с Ван Юном прошла в гробницу, вскоре позабыв о сумке с лекарствами.

Тяжёлая дубовая дверь, служившая раньше защитой от расхитителей чужих богатств, лежала у входа, проломленная чем-то тяжёлым и снятая с петель. Внутри царил такой же мрак и запустение, как в доме клана Фэн: каменные сокровищницы, в которых должны были храниться личные вещи отошедших в Обитель мёртвых заклинателей, стояли пустыми, как и все алтари. И даже высокое изваяние Последнего небожителя Юнфэя, что находилось в глубине погребального зала, оказалось лишённым головы и руки.

Пройдя вдоль десятков углублений в стене, Мэйфэн вскоре нашла тёмную табличку с нужным именем, выписанным золотой краской. Это место приготовили для отца ещё тогда, когда он обрёл титул главы школы, и теперь Фэн Личэну предстояло занять его навсегда.

– Остальные предки лежат в богато украшенных гробах, – заметила Мэйфэн, заглянув в углубление, что находилось выше. – Не обидятся ли души моих родителей на такую несправедливость?

– Они много лет были привязаны к своим гробам, вынужденные возвращаться к ним каждое утро! – ответил Ван Юн и осторожно уложил твёрдое тело мужчины на место. – Накроем их тканью, думаю,