Читать книгу - "Элеонора Августа - Борис Вячеславович Конофальский"

Волков молча кивал, принимая восхищение города.

– Магистрат и бургомистр желают знать, не соблаговолите ли вы быть в городе завтра пополудни, чтобы присутствовать на обеде, который власти желают дать в честь ваших ослепительных побед.

У кавалера имелись другие планы на завтрашний день, но раз горожане просят… Сейчас они были ему нужны, очень нужны, он рассчитывал на помощь. Мир с горцами для Волкова был важен еще и тем, что являлся главным шагом на пути к миру с герцогом. Более ничего кавалер уже так не хотел, как примирения с курфюрстом. И город Мален был важной для него опорой в этом деле. Как тут отказать городу?

– Великая для меня честь. Я буду завтра к полуденной мессе в городе с тридцатью своими людьми.

– Будет ли при вас супруга? – поинтересовался гонец.

– Будет, – вдруг из-за спины кавалера сказала Элеонора Августа.

Волков удивленно обернулся и выглянул из-за спинки кресла. Жена стояла у лестницы, все такая же растрепанная, с огромным своим животом. Генерал не нашелся что сказать, а городской посланник низко поклонился и произнес:

– Члены магистрата, бургомистр и лучшие люди города будут счастливы видеть вас на обеде, госпожа Эшбахт.

После того как он откланялся, кавалер повернулся к жене и спросил недовольно:

– С чего это вы решили, моя госпожа, что вправе принимать подобные решения вместо меня?

– А что же, мой господин, не должно мне быть на званом обеде, который дают в честь мужа моего? – отвечала Элеонора Августа. В голосе ее уже слышались слезы, вот-вот зарыдает.

«Господи, да что же она слезлива так?!»

– Да не на обед я еду, у меня там будут дела, со многими важными людьми надобно мне говорить.

– Вот и говорите. Я вам мешать не стану!

– Мать Амелия, – обратился кавалер к монахине, – разве можно в положении таком ездить в каретах долго?

– И вправду, матушка, куда ты собралась? – Впервые, кажется, монахиня встала на его сторону. – Тебе, голубушка, через две недели или, может, через три рожать уже. К чему тебе тряска в дороге? Ни к чему.

– А она? – Элеонора Августа снова, как базарная торговка, указала на Бригитт пальцем. – Она поедет?

А госпожа Ланге из мерзкой женской язвительности отвечала ей вместо Волкова:

– А чего же мне не поехать на праздник? Мужа у меня нет, а карета есть. Возьму да поеду! – И улыбнулась своей ненавистнице высокомерной улыбкой.

Госпожа Эшбахт аж поначалу задохнулась, а потом в крик; слезы, словно ждали момента, ручьями по лицу:

– Ее… ее берете, а меня, жену законную, нет? Мне должно по вашу правую руку сидеть на пиру. Мне, а не ей!

– Да никого я не беру! – не выдержав этих криков, сам уже зарычал кавалер. – Один поеду. Мария! Неси госпоже воды умыться. Холодной воды!

Пока госпожа Эшбахт села к столу рыдать горько, госпожа Ланге, зло взглянув на кавалера и гордо вскинув голову, пошла из залы прочь. Волков же поспешил за ней.

– Госпожа Ланге, госпожа Ланге, вы-то хоть будьте благоразумны. – Он очень не хотел с ней ссориться и ради этого готов был на то, чтобы взять ее на пир в город, пусть даже жена обрыдается потом. – Подождите.

Волков – и пусть слуги видят – схватил ее за руку, а она вдруг вырвала руку с силой и сказала с большим раздражением:

– Ступайте к той, с кем ложе делите, а меня не трогайте…

– Бригитт, – пытался говорить с ней кавалер.

А она еще злее стала, аж взвизгнула:

– Оставьте меня! Идите к жене, иначе она умом тронется! – И добавила: – Она и так в нем не крепка. – И ушла.

«Дура! Вожжа под хвост попала, что ли? Даже слушать ничего не стала!»

Волков пошел прочь из дома, в домашней одежде, в домашних туфлях, у коновязи конь чей-то оседланный стоял, не из любимых его, кажется, то конь господина Фейлинга, так генерал на него сел.

– Экселенц! – закричал ему Фриц Ламме. Рядом с ним стоял заросший бородой и волосами бригант, которого держал на цепи Еж. – А его будете о чем спрашивать?

– Помой его, – распорядился Волков, – позже спрошу. – И выехал со двора.

Хенрик и Максимилиан тоже прыгнули на коней, последовали за ним. А Фейлинг так и остался во дворе: его-то коня забрали.

Глава 37

Волков поехал к амбарам, к тому месту на берегу реки, где должен был строиться большой дом для Бригитт, а там лишь большая яма да какие-то материалы сложены рядом, и ни одного строителя кругом. Тогда он свернул на юг, туда, где вдоль реки уже виднелись новые домики для новых людей. Тут было оживленно: люди, люди, мужики и бабы – все в делах, все хотят до холодов жильем обзавестись. Все суетятся, везде тачки со свежей глиной, большие подводы с досками, брус сложен. В общем, люди работают, стараются.

– Эй, уважаемый… Где де Йонг? – закричал Максимилиан, увидев первого мастера, который руководил подъемом бруса для крыши.

– Был тут час назад, поехал к южным покосам, там тоже строятся дома… – Мастер поклонился – признал Волкова, махнул рукой вдоль реки. – Туда езжайте, господин.

Вокруг все поменялось: уже и проселок вдоль реки образовался, еще прошлой осенью болота были, после паводков вода стояла до июня, а теперь трава кругом зеленая. Не зря Ёган тут столько канавок нарыл, не зря мужиков гонял на барщину целый год. Вдоль образовавшегося проселка стояли домики, маленькие, в большинстве своем недостроенные, но везде копошились людишки: за домами бабы огороды разбили, кто-то стены белит, кто-то колодцы роет. Народу много вокруг, видят кавалера – кланяются. Волкову нравилось, когда вокруг люди, когда все при деле, когда жизнь расцветает и работа делается. В другой раз остановился бы, поговорил с мужиками, как и положено доброму господину, узнал бы про надобности своих людей, но сейчас ему было не до того: он искал архитектора де Йонга. И отыскал его достаточно далеко на юг от амбаров – тот с двумя своими помощниками ругался с возницами, что привезли тес. Де Йонг, увидав генерала, бросил дела и поспешил к нему. Молодой архитектор, кажется, хотел рассказать, как дела, сколько домов уже поставлено, сколько еще надо поставить, но Волкова интересовал сейчас лишь один дом.

– Эти дома строятся быстро, – произнес Волков, осматриваясь, – а тот дом, что мне надобен больше всего, не строится совсем.

– А, вы про дворец у реки, – понял архитектор. – Но на то есть причина.

– Причина? – Волков был недоволен. – Я просил вас поторопиться.

– Я