Читать книгу - "Элеонора Августа - Борис Вячеславович Конофальский"

Ничего нового, все было, как было всегда: речи, восхваления, подарки от гильдий и коммун. Волков слушал вполуха, улыбался, кивал, иногда вставал, чтобы сказать ответное слово на уж очень красочную речь дарителя, но тут же вновь опускался на место и поворачивался к епископу Бартоломею, который первым сел в кресло слева от кавалера.

– Монсеньор, дело, о котором я вас хотел просить, весьма деликатно, – начал Волков негромко, склоняясь к монаху.

– Конечно, друг мой, чем я могу помочь вам? – так же склоняясь к генералу, спрашивал епископ.

– По договору я, вернее, моя сестра по вдовьему цензу должна получить поместье от дома Маленов, но прошлый граф артачился, не отдавал… Так вот, хочу это поместье без распри у молодого графа забрать и сестре передать, и чтобы городские нотариусы сие засвидетельствовали.

– Ясно, и что надобно сделать мне?

– Вы, ваше преосвященство, письмо ему напишите, дескать, желаете его видеть завтра, пусть приедет сюда. Он молод, неопытен, он не посмеет вас ослушаться. А уж как приедет, так поговорите с ним, мол, вы не желаете, чтобы длилась распря меж домом Маленов и домом Эшбахтов. И поторапливайте его в письме, чтобы он с родственниками не успел как следует поговорить. Вся его родня как раз против того, чтобы вернуть моей сестре должное.

– Поторопить? – Епископ задумался. – Тогда письмо нужно послать уже нынче, сейчас же.

– Да, сейчас же, – соглашался кавалер.

После епископа на стул соседний сел банкир Герхард Райбнер, глава банкирского дома Райбнеров. Сам попросился. Волков ему не отказал: Райбнеры были из тех, кто первыми когда-то ссудили его деньгами. Кавалер снова вставал, говорил ответную речь, поднимал тост за новых дарителей, гильдию ткачей и красильщиков, благодарил за уже неизвестно какой по счету сервиз. И уже после говорил с банкиром. У банкира было два дела. Во-первых, он хотел финансировать строительство дороги до пределов владений генерала. Банкир уверял, что решение магистратом почти что принято.

«Почти что принято…» – Волков поморщился, как от кислятины. Эта фраза уже начинала раздражать генерала, он слышал ее не менее десятка раз. И всякий раз решение магистратом откладывалось. Впрочем, после смерти десятого графа Малена такое могло и вправду случиться. А еще банкир был уверен, что после столь славных дел у генерала должны появиться и лишние, избыточные средства. Банкир предлагал взять часть излишков в оборот под хороший для генерала процент.

Оба вопроса интересовали кавалера, да, и дорога, и вложение денег – все было интересно, но сейчас главным вопросом для него оставалось поместье, и он сказал банкиру:

– Любезный друг мой, и дорога мне интересна, и деньги у меня лишние имеются, но… – генерал сделал паузу, чтобы банкир почувствовал всю важность сказанного, – но покуда у меня не разрешится вопрос с Маленами, я побаиваюсь что-либо вкладывать в город, вы же знаете, что еще недавно город, по наущению графа, закрывал передо мной ворота.

– Ах вот как? – растерянно произнес банкир. – Да, я слышал об этом. Но вопрос, кажется, был решен.

– Да, друг мой, да – решен благодаря нашему епископу. Но что будет дальше? Не все так просто, как мне хотелось.

– Девятый граф Мален помер, прими его душу Господь, есть ли шансы на ваше с ними примирение? – спросил банкир.

– Завтра, я надеюсь, тут будет молодой граф. Я оказался бы крайне вам благодарен, если бы вы посодействовали в примирении. Тем более что средств это не потребует.

– Всеми силами, всеми силами готов содействовать. Что нужно делать?

– Соберите влиятельных людей, городских нобилей, каких сможете, и просите у графа аудиенции, настойчиво просите, а как добьетесь, так говорите о том, что город и все графство желает, чтобы меж ним и мной был мир. И если такое случится, то уж, конечно, ваш банк будет строить дорогу, и я, конечно, доверю вашему дому тысяч сто талеров. Если, конечно, вы предложите хороший процент.

– Сто тысяч? – Сумма, кажется, понравилась банкиру. – Конечно-конечно, я предприму все возможные усилия. Как только граф покажется в городе, я и многие другие достойные люди будем просить его о достижении мира меж вами.

Да, сейчас, именно сейчас и нужно было вытрясти из мальчишки поместье, пока его родственники, все эти злобные, жадные тетки и свора двоюродных братьев и сестер, не научили его кусаться и отстаивать семейный домен. «Пока он сам еще не окреп ни умом, ни духом, нужно забрать у него Грюнефельде. Сын Брунхильды должен иметь свой дом. Да и в разговоре с герцогом умиротворение распри с графом будет еще одним поводом к примирению… Сколько мальчишке лет? Шестнадцать? Семнадцать, кажется? А он уже граф. Еще голова от счастья такого кружится, как от вина, а мне нужно сделать так, чтобы он чувствовал, что все вокруг за то, чтобы он отдал поместье. Конечно, он меня боится сейчас, но и мнение других людей должно также довлеть над ним».

После к генералу подсел глава гильдии кузнецов и оружейников, по осанке и стати, кажется, и сам в прошлом кузнец. Волков знал, о чем будет говорить этот человек: конечно, о дешевом угле, а кавалер вспомнил, что его кузнец просил строить мельницу для ковки полос и листа, – и спросил у главы гильдии, есть ли у гильдии надобность в листе и полосе.

– Так для кузнеца и оружейника хороший лист и хорошая полоса, а еще и хорошая проволока – что хлеб для человека, в этом всегда есть надобность.

– Что ж, прекрасно, – говорил ему Волков. – Если завтра у меня с графом получится помириться, так и у вас, друг мой, появится дешевый уголь, так как дорога хорошая будет построена не только до моих владений, но и до пирсов, и возможно, я позволю вашей гильдии, чтобы вы покупали уголь у меня прямо там.

– Вот лишь о том и просим вас, господин генерал.

– А я в свою очередь попрошу вас завтра от гильдии вашей пойти делегацией к графу и просить о примирении.

– Будем, будем просить, не надобна городу распря промеж сильнейших в графстве домов.

У кавалера на стуле сидел уже пятый гость, а весь стол, отведенный под подарки, оказался заставлен всевозможными дарами, уже прошла вторая смена блюд, когда пришел к Волкову епископ и, видя, что место просителя занято, склонился к кавалеру и сказал:

– Письмо отправлено. Прошу в нем графа быть завтра в городе для важного разговора.

Волков обрадовался, но в то же время и заволновался:

– Приедет ли?