Читать книгу - "Элеонора Августа - Борис Вячеславович Конофальский"

от него на шаг. А на лестнице уже появилась Элеонора Августа. Все такая же неопрятная, в той же несвежей рубахе, в том же чепце. Она тяжело спустилась, крепко держась за перила.

– А вы уже встали, мой господин? И чего вам не спится? Отдохнули бы, выспались, полежали бы со своей женой, а вы все в делах да в делах. Я из окна глядела, у нас уже полон двор людей, к вам, поди, пришли.

Волков посмотрел на Бригитт, та и сказала:

– Еще до зори пришли, я велела их во двор пустить.

– И что это за люди?

– Всякие. Видно, прознали, что вы вернулись, просить вас будут.

– Просить? О чем? – удивился кавалер.

– Да кто о чем: одни хотят тут поселиться, другие – лавки открыть. Тут вас добиваются и те мужики, которых вы недавно пригнали.

– И у них ко мне дела есть?

– Да, был позавчера один такой, говорит, гончар, говорит, что к мужицкому делу непривычен, говорит, что ежели вы позволите, то он мастерскую поставит гончарную, обещает доход лучше, чем с мужика.

– Раз так, то и вы могли ему добро дать, – сказал Волков госпоже Ланге, – зачем меня ждать было? Такие дела и без меня я вам дозволяю решать.

Эти его слова отчего-то разозлили Элеонору Августу, которая с трудом уселась рядом с мужем и сказала:

– Ни к чему ей здесь распоряжаться. Пусть у вас все дозволения спрашивают. Кто она здесь? Никто! Что это она решать будет?

Волков поморщился и, прежде чем успела ответить Бригитт, сказал жене чуть резче, чем хотел:

– Помолчите вы, госпожа моя, без вас я решу, кому в моей земле чем распоряжаться.

А госпожа Эшбахт сразу всхлипнула, скуксилась, начала плакать.

– Отчего же вы, господин мой, с утра на меня кричите, едва я встала? Я же ничего вам худого не сказала. – Вроде бы и пустяк, а жена тут вскочила обиженная и сразу в крик: – А все эта беспутная виновата, все она! Везде лезет, а вы ко мне злы из-за нее! – И кинулась по лестнице наверх, в покои.

– Подождите вы, стойте, госпожа Эшбахт!

А жена на лестнице вдруг остановилась, лицо распухшее, все в слезах к нему поворотила и крикнула:

– Недобры вы ко мне, и все из-за этой беспутной женщины! – Элеонора Августа грубо, словно простолюдинка на базаре, указала на Бригитт пальцем. – Прикажите ей быть от дома, пусть уезжает! Пусть уезжает!

Бригитт же, наглая, стояла подбоченясь и лишь победно улыбалась. Улыбалась высокомерно и с удовольствием, радуясь, как радуется победитель стенаниям и проклятиям поверженного врага.

Глава 36

А людей и вправду было много. Чтобы не терять времени – дел-то было по горло, – Волков сразу после еды сел в ванну и велел Бригитт пускать к нему людей, а кого вперед, пусть она сама и решит. В первую очередь госпожа Ланге пригласила Ёгана и Эрнста Кахельбаума. С ними пришел Мильке, он уже доставил в Эшбахт первую партию лошадей, теперь нужно было раздать их мужикам и начинать пахать озимые, пока дожди не пошли.

– И рожь, и ячмень сейчас хорошо посеять будет, – говорил Ёган.

– Места тут, у гор, нехорошие, – сомневался Кахельбаум. – Вдруг с гор морозы сойдут? Померзнет все. Много распахивать не будем.

– Не померзнет ничего, мы у реки сеять будем, она тут никогда не промерзает до дна, говорю вам, посеем пять тысяч десятин ячменя и десять ржи.

– Господа, – вежливо вмешался в их разговор капитан Мильке, – у меня около Эшбахта табун в сто девять лошадей стоит, а мне за другими ехать надобно, может, вы без меня поговорите про свои озимые?

Конечно, он был прав, Волков махал рукой на своих управляющих.

– Господин капитан торопится, заберите у него лошадей, раздайте мужикам, но все запишите, кому какого дали, скажите, что не дарю, что в долг даю, что отрабатывать скотину будут. И пусть начинают пахать, я их долго кормить не буду, это они должны меня кормить, а не я их.

– Истинно, господин, говорите, – соглашался с ним Ёган. – Пусть начинают работать.

– Чем же они пахать станут, если у них плугов нет? – осадил его Кахельбаум.

– И вправду, – одумался Ёган, – господин, плугов у них нет, борон нет, чем пахать?

Волков вздохнул.

– Пошлите нарочного в Мален, пусть купит плугов штук… Сколько нужно? Пусть привезут нам кузнецы из Малена сколько нам надобно. Я заплачу.

– Ну, штук пятьдесят для начала, – предложил Ёган.

– Пятьдесят?! – воскликнул Эрнст Кахельбаум. – Пятьдесят железных плугов будут стоить целое состояние! Десяти хватит, а остальные пусть себе деревянную соху смастерят, ножи на соху у нашего кузнеца попросим, он сделает недорого.

– А можно и так, – согласился Ёган. – Плуги раздадим тем, кому земля похуже достанется.

Управляющие еще хотели о чем-то поговорить, но безжалостная госпожа Ланге прогнала их прочь:

– Ступайте, господа, ступайте, у кавалера посетителей еще до обеда хватит, а вы уже и так знаете, что делать.

Дальше она пустила к Волкову четверых людей, люди все на вид достойные, одного кавалер ранее видел, а госпожа Ланге и сказала:

– Сии господа из гильдии пекарей, из Малена. Хотят ставить здесь пекарню. Просят вашего согласия. – Она наклонилась к кавалеру и добавила тихо: – Слух был, что эти господа недовольны выборами в гильдии и хотят тут учредить свою гильдию, а еще потом будут просить вас дозволить им ставить тут мельницу и по реке торговать мукой.

– Мельницу? – покачакл головой Волков. – Нет. А пекарню пусть ставят. – Тут он обратился уже к пекарям: – И что же вы, господа пекари, думаете, тут у вас будут покупать булки?

– О том мы и хотели с вами поговорить. – Старший из делегации сделал шаг вперед. – Хлеб здесь мужики пекут дурной, лишь из ржи пекут, а людям всякий нужен, и хороший они любят. Народу здесь все больше, но нам бы хотелось… Пока мы не знаем, какой будет доход, как хорошо станет хлеб расходиться… вот, а затраты на пекарню – они немалые… А вот будет ли толк…

– Просят они первое время с пекарни подать не брать, – закончила за пекаря Бригитт.

– Да-да, хоть полгода, пока ясно не станет.

– Хорошо, ставьте пекарню, – дал согласие кавалер. – А через полгода уже станем говорить о прибытках.

Пекари стали кланяться, были довольны. Но не уходили, тот же старший продолжал:

– А еще бы нам место хорошее под пекарню выбрать, какое вы нам место дозволите взять?

А Волков отвечает ему, и ответом этим немало пекарей удивляет:

– А вот госпожа Ланге и решит, где