Читать книгу - "Элеонора Августа - Борис Вячеславович Конофальский"

Пекари кланялись госпоже Ланге. Дело было странное: дама – и вдруг такое решать станет, – но раз кавалер сказал, то так тому и быть. А Бригитт, конечно, приятно. Ее значение при доме росло, а теперь и чужим людям становилось это ясно.

Дальше был купчишка, который просил дозволения поставить тут лавку, торговать иголками, нитками, лентами и всякой другой мелочью. Бригитт даже договорить ему не дала, она, взглянув на кавалера и поняв его, сама решила:

– Господин дозволяет тебе ставить лавку, но не у церкви и не у господского дома. После приди, я тебе скажу где.

Потом пришли три человека, один уже в годах, два молодых.

– Это коновал Гобс и его сыновья. Просят дозволения ставить два дома у нас в Эшбахте. Один сын уже женат, ему дом нужен отдельный, а второй дом он хочет поставить с большим двором для приема у себя хворого скота.

– О, коновал, дело нужное. Конечно. Только вот пусть двор ставит у реки, у амбаров, и телеги все туда едут, там больше всего мужиков жить будут, при них и скотина. Согласен там двор поставить? – спросил кавалер.

– Думал я тут, но раз вы желаете там, то оно конечно…

– Вот и хорошо, а тут ставь дом сына где захочешь.

– Только не у дома господина, – заметила госпожа Ланге.

– Я тогда сына при себе, там же, и поселю, – отвечал коновал.

А поток просителей не иссякал. Пришел кузнец Волинг, который переехал только недавно, и стал говорить о мельнице, но не той, которая муку мелет. Он хотел на реке поставить мельницу для ковки железа, говорил, что знает хорошего мастера по мельницам.

– И что же ты хочешь там делать? Оружие ковать? – спросил у него Волков.

– Э, господин, да на кой черт оно надо, оружие это! – Волинг засмеялся. – Одна морока с ним. У вас же в амбарах уголь бросовый, купчишки его там едва не даром отдают, я у себя раньше его в два раза дороже покупал. Вот… Железо, первак, оно само по себе не очень дорогое. Поэтому в железе вся цена – это уголь да работа. Уголь у вас тут дешев, работать на мельнице будет вода. Триста талеров в год, – он протянул к Волкову руку, – вот руку на отсечение даю, что триста монет будет. Это уже чистыми, без затрат на подмастерий и батраков. А если поближе к пристаням, к складам поставим мельню, так и на доставке еще выгадаем.

– И что же ты собираешься ковать? – заинтересовался кавалер.

– То, что делать легко, и то, на что всегда спрос есть, хоть зимой, хоть летом. Это полоса железная да лист. Вот… Уголь будет, так я это железо так выжгу, такое качество сделаю, что вокруг и близко такого не найдешь, все маленские кузнецы у нас станут полосу брать. Поверьте слову моему.

– Значит, тебе нужно разрешение на водяную мельницу?

– Ему нужны деньги, – уточнила Бригитт.

– Это да, – нехотя согласился кузнец. – С переездом да с новой кузней я все, что скопил, потратил. Такая мельница стоит две тысячи двести монет… Вынь да положь… А у меня и двух сотен не будет. Вот если бы вы… – Волинг замолчал.

Волкову эта мысль понравилась, железо, особенно хорошее, всегда в цене, всегда в спросе.

– Хорошо, я подумаю, – отвечал он. – Съезжу в Мален, разузнаю, что к чему, цены выясню и тогда тебе скажу.

– Господин, только не говорите другим, а то додумаются мельницы сами ставить. Дело то выгодное.

– Не волнуйся, река моя, без меня никто ничего не поставит.

– А на той стороне, а выше вашей земли по реке?

– Не волнуйся, говорю, коли решу, так нигде больше мельниц не будет в этих местах, – пообещал ему Волков.

Да, это дело кавалера заинтересовало. Он уже вылез из ванны, уже одевался, когда к нему пришли его крепостные мужики, те, что проживали тут же, в Эшбахте, было их шестеро. Мужички-то его похорошели, отъелись за последний год, одежа у них хорошая появилась, у некоторых башмаки не деревянные, а кожаные.

– Ну, чего желаете, дети мои? – спросил их Волков, беря из рук Бригитт чашку с кофе.

Мужики пихались, пока решали, кому говорить, за них сказала госпожа Ланге:

– Просить вас, господин, хотят, хотят откупиться от барщины.

– Вот как, и сколько же хотите дать мне? – Волков был удивлен уже не только их видом.

– По двенадцать монет со двора! – выпалил один из пришедших. – Думаем, то честно будет. В месяц со двора по монете – разве не хорошо вам, господин?

Волков еще больше удивился, посмотрел на Бригитт.

– А откуда у них деньги?

– Так они на трактирщика работают: еду в трактир поставляют, мясо, овес, сено. А больше всего так на постой людей господина да Йонга берут: и возниц, и торговцев мелких, которым места в трактире не хватило, – отвечала госпожа Ланге.

– А вы, господин, теперь-то вон сколько людей себе пригнали, – заговорил один из пришедших, – может, нас с барщины отпустите?

А кавалер, так и продолжая смотреть на Бригитт, произнес многозначительно:

– Надо все-таки еще один трактир поставить. Место уже бойкое становится.

– Давно пора, господин мой, давно пора. Раньше тут пустынь была, а сейчас уже рынок можно ставить. На улице бабы торгуют, прямо у дороги. Людей очень много сделалось, – соглашалась с ним красавица. – Может, найду ловкого человека, который в деле трактиров разбирается, да найму его.

– Ладно, мужики, – Волков наконец повернулся к ним, – подумаю, через неделю скажу вам, что решил.

А один мужик не ушел с прочими, остался и просил господина всякую конскую упряжь, хоть сбрую, хоть седла, в город на ремонт не возить, а ему давать. Мужик сам обещал ремонтировать все что нужно, да еще и дешево. Это ему Волков с удовольствием обещал. А чего же плохого? Сам мужику денег дал и тут же часть за выкуп барщины обратно забрал. Выгода.

Дальше просился к кавалеру Сыч, но Бригитт вперед него пускала то купцов, то лавочников, то других торговых людей, говоря, что они господина уже который месяц видеть просят. И кавалер на все их просьбы, а были они все об одном, давал добро: стройтесь, открывайтесь.

Дело уже к обеду шло, Сыч снова хотел поговорить, но опять Бригитт распорядилась пустить другого:

– Гонец из города. Приехал только что с поздравлениями.

– Зовите, госпожа Ланге.

Волков видел его пару раз. Гонец кланялся низко, весь его вид говорил о том, что лицо он уполномоченное.

– Избранный бургомистр, магистрат и жители города