Читать книгу - "Архитектор Душ II - Александр Вольт"

депрессию или внезапный отъезд. Он выслеживал их, а затем…

Он сделал паузу, и от его следующих слов по моргу пронесся ледяной сквозняк.

— У него были, скажем так, весьма специфические гастрономические предпочтения. Классический случай оккультного безумия на почве страха смерти.

В прозекторской повисла звенящая тишина. Воронцова с металлическим стуком уронила трепанационную пилу на пол. Алиса издала вздох и прикрыла рот рукой, ее глаза были полны ужаса. Лидия, бледная как полотно, смотрела на Заславского, и в ее взгляде не было страха — только концентрированное отвращение.

Сам Заславский, услышав обвинение, не изменился в лице. Он не опустил голову, не задрожал. Он стоял между двумя бойцами спецназа с той же академической невозмутимостью, с какой мгновение назад рассуждал о трупных пятнах.

Он медленно обвел взглядом всех присутствующих — сначала на оцепеневшую Воронцову, на потом вжавшихся в стену девушек, и, наконец, остановил свой взгляд на мне.

В его глазах не было ни страха, ни раскаяния, ни даже злости. Лишь научное любопытство, словно он наблюдал за интересной химической реакцией. На его губах даже промелькнуло нечто, отдаленно напоминающее снисходительную усмешку. Словно он хотел сказать: «И это все, на что вы способны?».

— Подождите, — сказал я, пытаясь уложить это в голове. — То есть вы хотите сказать, что главный патологоанатом столицы, доктор наук… серийный убийца-каннибал?

Созвучное имя не оставляло сомнений в том, что в этом мире существовал серийный маньяк из старого триллера моего мира. Только имя немного другое. Мир окончательно сошел с ума. Говорящие книги, магия душ, а теперь еще и Ганнибал Лектер в качестве кандидата на работу. Что дальше? Драконы в городской канализации?

— Именно так, — подтвердил Соколов. — Мы вышли на него после того как он уволился и переехал сюда. Видимо почувствовал, что кольцо сжимается, и решил залечь на дно в провинции. Думал, здесь его не найдут. Ошибся.

Спецназ повел Заславского к выходу. Он прошел мимо меня, не опуская головы. Я смотрел ему вслед и думал о том, как тонкая грань отделяет гения от безумца. Этот человек, обладавший уникальными знаниями и талантом, пересек ее и рухнул в бездну.

Как и старый Громов. Хотя… не сказать, что тот был великим гением в своей сфере деятельности.

Когда дверь за последним бойцом закрылась, Соколов остался, чтобы подписать у меня протокол о прерывании дознания и изъятии подозреваемого.

— Капитан, минуту, — сказал я, когда он уже собирался уходить. Это был мой шанс. План, созревший в голове после разговора с Корнеем, был рискованным, но сейчас, после всего увиденного, он казался единственно верным. Это было даже лучше, чем просто отправить анонимку. Прямой контакт.

Он остановился, вопросительно подняв бровь.

— У меня есть информация, которая, я думаю, заинтересует ваше ведомство, — сказал я, понизив голос. — Она касается вовсе не людоедов, но не менее опасной организации, которая пытается пустить корни в нашем городе и по всему югу.

Мы вышли из прозекторской. Я вкратце, без упоминания магии и своих личных обстоятельств, изложил суть дела с бандой Ивана, Старшим и их методами. Я говорил о системной угрозе для имперской безопасности, о захвате городов, о профессионализме и ресурсах этой группировки.

Соколов слушал внимательно, его лицо оставалось непроницаемым, но я видел, как в его глазах появился профессиональный интерес. Он не перебивал, не задавал лишних вопросов, просто анализировал.

— Интересно. Очень интересно, коронер, — сказал он, когда я закончил. — Подготовьте подробный рапорт со всеми известными вам фактами и отправьте на этот адрес.

Он протянул мне визитку. Плотный картон, строгий шрифт. Никаких имен, только email-адрес и личный номер коммуникатора.

— Мы изучим и свяжемся с вами. Ваша активная гражданская позиция заслуживает уважения, господин Громов.

Мы обменялись рукопожатиями. Его хватка была крепкой, деловой. Надежда на то, что я сниму с себя ненужное разбирательство с какими-то бандитскими группировками, грела душу. Все же это не мой профиль. Я привык разбираться с мертвыми. А вот такие громкие дела живых несколько досаждали основной работе и разгребанию старого вороха проблем.

Когда он ушел, я вернулся обратно вниз.

— Что ж, — сказал я, нарушая молчание. — Похоже, кадровый вопрос решился сам собой. Госпожа Воронцова, если вы еще не передумали, должность патологоанатома в моей службе все еще вакантна.

Я позволил себе легкую иронию в голосе на фоне произошедших событий.

— Я не передумала, — сказала она твердо, переведя на меня взгляд.

— Отлично. Тогда предлагаю закончить то, что мы начали, — я кивнул на вскрытое тело Вересаева. — Эта загадка так и осталась нерешенной.

Работа возобновилась, но атмосфера изменилась. Теперь это было не соревнование, а совместный поиск. Мы работали вдвоем с Ольгой, а девушки, оправившись от шока, снова взялись за протокол. Каждый орган, каждый срез, каждый мазок на предметное стекло — все исследовалось с удвоенной тщательностью. Но результат оставался прежним.

Ничего.

— Сердце в идеальном состоянии для его возраста, — констатировала Воронцова, закончив исследование. — Коронарные артерии чистые, никаких признаков инфаркта.

— Мозг тоже, — подтвердил я, откладывая инструменты после трепанации. — Ни кровоизлияний, ни опухолей.

Мы стояли над вскрытым телом, и оба понимали — мы в тупике. С точки зрения классической патологоанатомии Аркадий Вересаев был абсолютно здоров. Не было ни одной физиологической причины, которая могла бы объяснить его внезапную смерть.

— Синдром внезапной смерти, — наконец произнесла Воронцова, и в ее голосе звучало профессиональное разочарование. — Иногда так бывает. Организм просто… отключается.

В моем мире существовал только синдром внезапной детской смерти. Чтобы взрослый человек умирал просто так… такого я не встречал.

— Похоже на то, — сказал я, хотя головой понимал, что это невозможно. — Ладно, на сегодня, думаю, хватит. Ольга, девушки, можете подождать меня на улице. Я уберу тело в камеру.

Девушки явно поняли, что я хочу делать. А для Ольги… для нее этого пока что знать необязательно.

Когда за ними закрылась дверь, и я остался один в тишине прозекторской, подошел к столу. Что-то не давало мне покоя. Эта улыбка. Эта чертова умиротворенная улыбка.

Люди не умирают просто так, без причины, тем более с таким выражением на лице. Я перебирал в голове варианты. Какой-нибудь экзотический быстродействующий яд? Что-то вроде тетродотоксина, яда рыбы фугу, который в малых дозах вызывает эйфорию, а в больших — паралич дыхательной мускулатуры и смерть. Это объяснило бы и улыбку, и отсутствие следов.

Но я отмел эту мысль