Читать книгу - "Архитектор Душ II - Александр Вольт"

осматривая предплечье. — Расположены на задней поверхности тела, при надавливании не исчезают. Цвет синюшно-багровый.

Я методично, сантиметр за сантиметром, осмотрел его. Шея, руки, ноги, торс под халатом. Ничего. Ни единого синяка, ни царапины, ни следа от укола. Кожа была абсолютно чистой.

— Видимых телесных повреждений не обнаружено, — заключил я, поднимаясь.

Люди не умирают от сердечного приступа с улыбкой на лице. Физиология предсмертной агонии, будь то инфаркт или инсульт, исключает подобное. Боль, спазм, страх — вот что обычно застывает на лицах. А здесь умиротворение. Это противоестественно.

— Ермолов, — обратился я к уряднику, который с мрачным видом наблюдал за моей работой. — Вызывайте транспорт. Тело забираем в прозекторскую.

Мужчина кивнул, после чего отошел от меня на несколько метров, явно набирая номер на телефоне.

Я, делая вид, что еще раз осматриваю лицо покойного, на долю секунды позволил себе «включить» зрение.

Мир смазался. Психея Вересаева предстала передо мной тусклым, почти угасшим облачком серого света. Она была слабой, нити, связывающие ее с телом, истонченными и, словно… иссушенными, что ли? Смерть наступила давно, часов восемь-десять назад. Но при этом сама структура психеи была целой. Никаких узлов, никаких разрывов, никаких темных пятен, которые я видел у жертв насилия. Ровная, спокойная, угасающая энергия.

Единственное, что меня смущало, что она напоминала выжатый лимон, будто из нее высосали все соки…

Я моргнул, возвращаясь в реальность. Ничего. Абсолютно ничего. С точки зрения магии это была самая мирная смерть, какую только можно представить. Смерть во сне. Но она не вязалась ни с украденной картиной, ни с этой странной улыбкой.

— Транспорт будет через десять минут, господин коронер, — сказал урядник, подойдя ко мне.

Пока мы ждали, я отошел в сторону, достал телефон и, не помня имени, просто вбил в строку поиска контактов слово «секретарь». На экране тут же высветилась одна-единственная запись: «Анастасия СЕКРЕТАРША».

Улыбка возникла на лице сама по себе. Некоторые привычки Громова были очень забавными.

— Алло, Анастасия? Громов. Передайте, пожалуйста, в отдел кадров. Пусть срочно свяжутся с Заславским и Воронцовой. Скажите, что у меня для них есть крайне интересный случай. Я хочу видеть их обоих завтра в прозекторской в десять утра. Да, обоих. Это не обсуждается.

Это будет экзамен и для них, и для меня. Если они действительно профессионалы, возможно, вдвоем они увидят то, чего не заметил я. Как там говорится? Одна голова хорошо, а три — лучше? Вот заодно и проверим, насколько лучше.

Но сейчас главное убрать тело из галереи и утром провести вскрытие. Эта улыбка на лице мертвеца мне совершенно не нравилась.

Санитары прибыли, как и обещал Ермолов. Они работали быстро и молча. Когда тело, упакованное в черный мешок, унесли, галерея окончательно опустела. В ней остались только мы трое и урядник.

Я подошел к пустой раме. Провел пальцем по срезу холста. Ровный и удивительно чистый.

— И что теперь, господин коронер? — спросил Ермолов. В его голосе звучала смесь усталости и растерянности. — Что мне в предварительном рапорте писать? Ограбление со смертельным исходом?

Я медленно повернулся к нему.

— Это не моя область, — ответил спокойно. — К сожалению, урядник Ермолов, но по телу я могу сказать на данный момент только одно: никаких признаков насильственной смерти я пока что не вижу. Это очень… тихая смерть. Слишком тихая. Моя задача — выяснить, была ли она естественной. Результаты вскрытия я пришлю вам как только они будут готовы. А до тех пор это просто загадка.

* * *

Ожидание было томительным.

Алиса сидела в холодном салоне «Имперора». За тонированными стеклами чернела ночь, изредка прорезаемая светом луны. Тишина давила, нарушаемая лишь ее собственным, слишком громким сердцебиением и тихим, прерывистым дыханием Лидии рядом.

Она смотрела на массивное здание заброшенного склада, где находился Громов. Один. Против троих, а может и больше. Эта мысль вызывала приступ холодной липкой паники.

Она сжимала и разжимала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, чтобы хоть как-то унять дрожь. В голове роились картины одна страшнее другой. Вот они бьют его, ломают руки, ноги. Вот он лежит на грязном полу, истекая кровью. Вот раздается выстрел, и все заканчивается.

И что тогда? Что будет с ними?

Эта проклятая магическая связь, о которой она до сих пор толком ничего не знала. Она, словно невидимый поводок, держала их рядом с ним. Но что случится, если поводок оборвется? Упадут ли они, как марионетки, у которых обрезали нити? Или просто почувствуют укол боли и станут свободными? А может… может, они умрут вместе с ним? Просто задохнутся здесь, в этой машине.

Алиса искоса посмотрела на Лидию. Та сидела с идеально прямой спиной, глядя прямо перед собой. Ее лицо было похоже на маску из слоновой кости — ни единой эмоции. Но Алиса видела, как побелели костяшки пальцев Лидии, мертвой хваткой сжимавшие клатч. Она боялась так же, как и сама Алиса.

Вдруг тишину разорвал глухой резкий хлопок. Выстрел.

Алиса вздрогнула и инстинктивно вжалась в кресло. Лидия ахнула, прикрыв рот рукой. Сердце ухнуло куда-то в пятки, а потом заколотилось с бешеной скоростью.

Все. Конец.

Это была первая, паническая мысль. Они его убили. Сейчас они выйдут, найдут их и убьют тоже. Она зажмурилась, ожидая звука шагов, открывающихся дверей. Но вместо этого тишина. Тягучая, звенящая, невыносимая.

А потом — второй выстрел. Не такой громкий, скорее сухой щелчок.

Они сидели, боясь дышать. Секунды растягивались в вечность. Алиса уже начала прощаться с жизнью, когда впереди, у входа на склад, замелькали огни. Не полицейские сирены. Что-то другое. И тут же топот множества ног и резкие крики.

— Инквизиция! — прошептала Лидия, и в ее голосе был такой ужас, что Алисе стало еще страшнее.

Они видели, как из склада выводят троих мужчин в наручниках, как их грубо заталкивают в черные фургоны. А потом… потом из проема вышел он. Громов.

Живой. Невредимый.

Облегчение, которое она испытала в тот момент, было почти болезненным. Словно из легких выпустили весь воздух, а потом позволили сделать первый спасительный вдох. Она смотрела, как он несет на руках Лизавету, как подходит к их машине, и не могла поверить своим глазам. Он справился. Он вышел из этой передряги победителем.

Радость? Да, была и радость. Странная, неуместная, почти постыдная. Она должна была ненавидеть его. Желать ему смерти. Но в тот момент, когда она увидела его живым, она поняла, что не хочет, чтобы он умирал.