Читать книгу - "Лозоходец - Айлин Лин"

– Я не стану болтать, – понял его взгляд.

– Разные люди бывают, – вздохнул Яков Арнольдович, – хотя с высоты своего опыта, уже вижу, кто и что из себя представляет.

– Как вас занесло сюда? Неужели по доброй воле?

– Что вы, – махнул рукой доктор и опустился на кушетку, что стояла напротив, – мне просто не повезло. Дед мой был протоиереем, но батюшка в духовную семинарию не пошёл, избрав лекарское дело. Началось, – он витиевато махнул рукой в воздухе, – всё это. Нас пересылали с одного места на другое. Отец мой был непревзойдённым хирургом, что и спасло нас от смерти. Я пошёл по его стопам. И вроде ни в чём не виноват, да только жизни спокойной не дали. Отправили сюда. Вроде как и работу предоставили, а вроде и наказали. за происхождение, к коему причастным быть не могу.

Я молча кивнул. Ещё одна из тысяч историй, где безвинно страдают хорошие люди.

– Как же вас сюда занесло? – Доктору поболтать было явно в охотку.

– Я из Степного края, село Кривцово. Забрал мальчишек у одного… подонка. А он в отместку донос накатал.

– Простите, но вы непохожи…

– На деревенщину? – продолжил за него.

– М-да, – смущённо кивнул доктор.

– Не судите книгу по обложке. Мне тоже многое пришлось повидать и со всякими людьми пообщаться.

– Я становлюсь стар, а потому резок в суждениях, – развёл он руками, – не обессудьте.

– Маруся! – Раздался крик из коридора, – пить хочу!

Девушка взволнованно подскочила.

– Сиди, – остановил её Яков Арнольдович, – я сам. Наш пациент, – махнул он в сторону двери, – редкостная скотина. Который раз попадает сюда, и я только молюсь, чтобы убрался поскорее. Руки распускает, сволочь такая.

Маруся покраснела и опустила голову.

– Почему вы не скажете отцу? – Обернулся я к ней.

– Видите ли, – ответил за неё врач, уже на выходе, – увольнение для Фёдора Филипповича означает одно – тюрьму. Потому мы и справляемся сами. Не вмешиваем его, – он прикрыл плотно дверь за собой.

– Отец рассказывал о вас, – заполнила неловкую паузу Маруся, – как вы помогли им в шахте. Ведь у Чигурова во всём виновата охрана, чтобы ни случилось. И на наказания он скор.

– Нас бы тоже по головке не погладили за простой, – ответил я. Понятно теперь, почему ко мне сложилось такое отношение.

– Вы говорите, если что-нибудь понадобится, – девушка поправила на мне одеяло.

– Спасибо, только мне здесь и правда, как в раю.

– Завтрак вы проспали, – виновато ответила она, – но скоро обед.

– Кормят три раза в день? – удивился я.

– Не радуйтесь сильно, – улыбнулась Маруся, – пайка та же, только что супа чуть побольше.

– И то радость, – кивнул я.

Маруся вышла и у меня появилась возможность осмотреться. Ничего примечательного – обыкновенная палата: две кушетки напротив друг друга под окном, тумбочки, в углу рукомойник. Вот и весь небогатый антураж. Но здесь было чисто и тепло, хотя меня самого немного потряхивало от странного озноба. Рана давала о себе знать. Белёные стены, от которых ещё чувствовался запах извёстки, почти чистые, застиранные простыни. Никакой барачной сырости и печного угара.

Я потянулся, тут же пожалев об этом, бок прострелило болью. Поморщившись, принял положение поудобнее и, впервые за долгое время заснул. Не в вонючем бараке, не на сыром, пахнущем сыростью матрасе, не в окружении десятков таких же бедолаг. В тишине, тепле и покое.

Глава 32

Маруся тихонько тронула меня за плечо:

– Егор Иванович, просыпайтесь.

Я сонно заморгал:

– Уже обед?

Желудок горестно урчал, напоминая, что последняя пища была в нём очень давно.

Девушка рассмеялась:

– Уже ужин. Вы проспали до самого вечера. На закате сон вреден, голова болеть будет, потому я вас и разбудила.

– Правильно сделали. Я жутко голодный, – улыбнулся ей в ответ.

Маруся поставила рядом с кроватью табурет и принесла две тарелки супа и положенный кусок хлеба. Я перелил содержимое обеих посудин в одну, подогрев таким нехитрым способом свой обед. Приподнялся, опершись о спинку кровати, и принялся за еду. Суп был не таким жидким. Это усиленное питание для больных, что ли? Или повар сжалился над нами?

Тарелка скоро опустела, а я откинулся на подушку, сыто икая с непривычки.

– Спасибо, Марусенька, – поблагодарил девушку, протянув ей пустую посуду.

– Ну что вы, – отмахнулась она, – это моя работа. А теперь лекарства.

Она протянула пару таблеток и взяла в руки ампулу и шприц:

– Поворачивайтесь набок и приспустите штаны.

Я впервые обратил внимание на свою одежду. На мне была пусть и поношенная, но чистая пижама.

– А где мои штаны и рубаха? – спросил медсестру.

– Они были в крови. Я постирала.

– Маруся, вы меня балуете. Смотрите, совсем обленюсь, – шутливо погрозил ей пальцем.

– Не успеете, – грустно усмехнулась девушка, – скоро вас снова переведут в барак. И это… За папу. Я очень благодарна вам за помощь. Он… боится увольнения. По-моему, больше смерти. Его пугает оказаться в бараке на месте зека. Отец ведь немолод. Для него это равносильно смерти. Папа хоть бодрится и не говорит о таких вещах, но я-то знаю.

Понимающе кивнул. Стоит Фёдору Филипповичу не угодить начальству, и он сменит шинель на зековскую одёжку. Переводить его в другой лагерь вряд ли станут, невелика птица. А оказаться в бараке на одном положении со всеми, среди блатных. Маруся ошиблась, это будет хуже смерти для бывшего конвоира.

Девушка поставила укол, собрала грязную посуду и вышла. Я же задумался о побеге. Дожидаться подходящего момента времени нет. Прикинув, сколько заняла дорога сюда, понял, что на обустройство побега у меня есть едва ли месяц. Бежать с прииска? Там собаки, их пустят по следу. Но опаснее всего сама дорога. Снег был глубоким, мы ежедневно протаптывали хоженые тропки, а по бокам от нас высились метровые сугробы. В таких увязнешь вмиг и пиши пропало. Удастся мне одолеть пару километров, а что потом? Замёрзну насмерть. Перед глазами с каждым днём отчётливее стояла картинка с мёртвыми Дарьей и отцом. И всё во мне твердило, буквально кричало, что это неспроста. Не плод моего воображения.

На машинах нам привозили продукты. Забраться в одну из них? Как? Вокруг постоянно дежурит охрана, а на выезде грузовик тщательно обыскивают. Видать, были прецеденты.

Как ещё? Притворится мёртвым? Упасть на прииске? Там сильно не проверяют, оттащили в сторонку, присыпали снежком и всех дел. Надо будет дождаться ночи, лёжа в снегу на пятидесятиградусном морозе. А это – смерть. Я сжал кулаки в отчаянии. «Повезло» же мне попасть сюда.

Здесь не нужна усиленная охрана,