Читать книгу - "Темная сторона - Майк Гелприн"

смоляные кудри да взгляд утратил дерзость и озорство.

В универе Саня с Валюхой и Максом приятельствовал, после выпуска изредка перезванивался, но не встречался ни разу.

После защиты дипломов их пути разошлись. Но не разбежались врозь, а потянулись параллельно. Сначала тянулись по ровной, горизонтальной плоскости, затем надломились и покатились по наклонной вниз. Дорожка, по которой плелся по жизни Макс, подкатила к пропасти, там и оборвалась…

Георгий Саввич уселся за стол напротив Сани, подпер сухоньким кулачком острый подбородок.

– Как ты подсел? – бросил он. – В деталях.

Саня начал рассказывать. Ничего особенного в его истории не было. Начинали они с Валюхой и Максом втроем, еще на четвертом курсе. Правда, до понимания, что подсядут и на что именно подсядут, им было тогда далеко. Студенческий преферанс по вечерам в общаге. Буришка, сека, белот, фрапп – все по мелочи, междусобойчики ради общения и удовольствия. Затем покер. Компания с игрой покрупнее. Закрытый покерный клуб, который часть посетителей называла катраном. Бонус от хозяина этого клуба – десять тысяч на рыло. Ни за что – хочешь, пару часов откатай, забирай деньги и проваливай. Крупный выигрыш в первый же день и назавтра. Затем первый проигрыш. Еще один. Первые долги. Проба пера в блек-джек. В баккара. В рулетку. В автоматы. В ставки на спорт.

Саня не знал, когда именно он подсел. Никто этого не знал. В какой-то момент игрок пересекал границу, отделяющую любителя перекинуться в картишки, проверить счастье в рулетку или поставить на футбол от зависимого, патологического лудомана. Пойди пойми, где именно проходила эта граница. Те, кто ее переступил, становились людьми пропащими, с ничтожными шансами когда-либо вернуться. Сейчас такой шанс Сане выпал.

– Достаточно, – подытожил Георгий Саввич. – Как это с вашим братом происходит, я знаю. Что на сейчас?

На сейчас у Сани были проигранные «бумер» с «тойотой», квартира, доставшаяся от бабушки, и садоводство в Солнечном от нее же. Мамины драгоценности и папины альбомы с марками. Их общая заначка на черный день – перетянутая аптечной резинкой тощая стопка долларовых купюр в серванте за книгами. Еще были двадцать миллионов долга. Половина – всем, у кого удалось занять. Вторая – коллекторам по невыплаченным кредитам. И патологическая зависимость в придачу. Лудомания. Без игры Саня жить не мог и отчет себе в этом вполне отдавал. Попытки бросить провалились одна за другой. Психологи и коучи не помогли. Жизнь уверенно катилась вниз по крутому склону. Тильт, как говорили покерные игроки. Снежный ком из проигрышей, долгов, патологического вранья, случайных побед, новых проигрышей, семейных краж, депрессняков, ночных кошмаров, нервных срывов, истерик и безнадеги.

– Покер, спины, спортивные беты, не так ли? – назвал Санины беды Георгий Саввич.

– Еще рулетка, кено, блек-джек, баккара… Весь набор.

– Источник дохода?

Саня махнул рукой. Какой там источник. Полтораста тонн в месяц – зарплата ведущего айтишника в солидной конторе, талантливого и некогда амбициозного. Сумма, о которой большинство сверстников могли лишь мечтать. Зачастую ее не хватало даже на пару часов игры.

– Понимаете, я не раз пытался остановиться. Но…

– Прекрасно понимаю. – Георгий Саввич хмыкнул. – Через меня прошло немало таких, как ты. Притчу о двух мирах можешь не излагать.

Мира и в самом деле было два. Один пресный, рутинный, со скучными бытовыми проблемами, ревущей навзрыд Варей, прячущимися в детской от новости «папа пришел» Светкой со Стасиком. С осунувшимися, осуждающими лицами матери и отца. С проклинающими зятька Вариными родителями. С бывшими друзьями, ссудившими деньги в долг на свою беду. С угрозами по телефону от коллекторов. С навязчивым желанием уйти вслед за Максом, потому что так жить нельзя.

В рутинном, постылом мире были, правда, еще и Петропавловка, и Летний сад, и Александро-Невская лавра. Были Зимний дворец, Русский музей и Исаакий. Парк Победы и ЦПКиО. Лиговка и Садовая. Мосты и набережные. Медный всадник и кони Клодта. Все то, что Саня когда-то любил, считал своим, родным, незыблемым. Когда-то… Предложи ему сегодня поставить на кон Казанский собор против миллиона деревянными, он согласился бы не раздумывая.

Другой мир был раем. Эдемом, сочившимся адреналином и азартом. Счастьем, когда автомат вдруг давал. Когда рулеточный шарик выпадал на угаданный номер. Электронный крупье ловил перебор на сумасшедшей ставке в блек-джек. «Зенит» громил «Торпедо» с разницей в три гола. Последняя карта стола превращала две пары в фулл, бьющий тузовый флеш. Саня помнил все свои крупные выигрыши за пятнадцать лет. Помнил, как бесновался, терял голову, орал от восторга, сорвав куш. Ни с чем не сравнимое ощущение. Торжество победителя. Квинтэссенция эйфории, катарсис. Ни травка, ни порошок, ни сносящие крышу оргазмы и рядом с ним не стояли.

Усугублялось шансами однажды сорвать-таки джекпот. Несколько раз Саня был в двух шагах. Не хватало одного события в ставках на большой теннис. Одной семерки в спиновом ряду. Одного угаданного числа в кено. Джекпот разом покрыл бы долги, в одночасье решил бы проблемы. Кто-то же срывает его. Кому-то же везет. Завтра этим кем-то может стать он.

– Ладно. – Георгий Саввич поднялся и заходил по кабинету. – Валентин ввел тебя в курс дела, не так ли?

– Да. В общих чертах. Без подробностей.

– Подробности растолкую я. У тебя будет время подумать. Скажем, с неделю. Если все устроит, придешь опять. Если нет – забудь, что когда-либо бывал здесь. Для своего же блага.

– Хорошо. – Саня кивнул. – Слушаю вас.

– При согласии тебе вживят имплант. Это безболезненно и недолго. Некоторое время понадобится на адаптацию. Думаю, пару недель, не больше. Импланту необходимо, так сказать, прорасти, сродниться с тобой. Это тоже безболезненно, ты попросту не заметишь. Но играть ты в это время не будешь, играть ты начнешь потом. И неукоснительно выполнять три условия.

Три условия, с понедельника по субботу навязчиво думал Саня. Три условия. Три.

Первое: играть регулярно сутки через двое в разных местах и немедленно соскакивать при крупном выигрыше. Повезло – закончил – куш обналичил – гуд-бай. Треть выигрыша при обналичке уходит Саввичу. При проигрыше ему же предъявляется счет, и треть суммы возвращается проигравшему. Все честно: фактически Саввич заявлялся к Сане в долю одной третью – обычное игроцкое соглашение.

Второе условие смотрелось похуже: соглашение заключалось пожизненно. Прервать его при желании мог только работодатель. Попытка его надуть строго каралась. Как именно каралась, было неизвестно, но в том, что наказание неминуемо, Саня не сомневался: на шутника или пустопорожнего болтуна Саввич не походил ничуть. С одной стороны, то еще условие – сродни продаже себя в пожизненное