Читать книгу - "журнал "ПРОЗА СИБИРИ" №1 1995 г. - Владислав Крапивин"

Чуть сдержанней, чем остальные, ухмылялся усатый сахранец, иезуй, зудав соленый, щедро украшенный спелой пшеницей зрелых усов. Он поглядывал на приятелей свысока, с нескрываемым превосходством, типичный главгвоздь гостей, а ведь мужики собрались крепкие, каждый себе на уме, каждый осушил уже по паре, а то и по другой пива. Судя по душевному оживлению, и не пива тоже.

„Развеселись, — процитировал бы Роальд. — Вот для тебя паром дышит жирный разомлюй!"

Роль разомлюя в данном случае играл огромный рыхлый человек, сидящий одиноко за столиком, поставленным почти на тротуаре. Впрочем, разомлюя это не смущало. Шурик его сразу узнал.

Если человеческое тело и впрямь является храмом души, то данный храм был основательно запушен. Не очень глубокие, но отчетливые морщины уже избороздили широкое лицо Ивана Лигуши, сизые щеки поросли щетиной, прическа бобриком невыгодно подчеркивала линию низкого лба. При этом бывший бульдозерист выгодно отличался от всех объемом. Даже сидя он возвышался над долговязыми тинейджерами и слушателями Гаргоса. Нелегко было Анечке допрыгнуть до его лба, не без сочувствия подумал Шурик. Что-то такое было в Лигуше. Раздражающее. И в глазах, колюче выглядываюших из глубоких глазниц, просматривалось что-то раздражающее. Толи не понимал чего-то Лигуша, то ли нс хотел понимать.

„Взять его за грудки и спросить, чего ты не понимаешь?..

Взглянув на кулаки Лигуши, каждый с пивную кружку, Шурик отказался от вольных мыслей.

— Да ладно, немецкий! Дело не в этом! Люди редкостные в нашем селе, Сашок!... — Гаргос, невинная жертва военнопленного чеха, убедительно закатывал глаза, доверительно щурился, пытаясь воздействовать на зудава хитрого, наслажденца в спелых усах. — Редкостные, кристальные люди! Нс индейцы какие, если по совести. Нагишом по пальмам нс прыгают, серьезность у них в глазах. Ты таких теперь не увидишь. Просты, добры...

—...а если ходят странно, так это у них штаны такие.

Все замолчали.

Наверное, Иван Лигуша, бывший бульдозерист, не впервые вступал в общую беседу таким манером. Никто к нему и головы не повернул, только Гаргос, упоенно восхваляющий некое село и его жителей, не позволяющих себе прыгать по деревьям, чуть-чуть побагровел. Впрочем, к Лигуше он тоже не повернулся.

— Редкостное село! Замечательное село! Одна улица, зато километров на тридцать. За солью отправишься, считай на два дня с ночевкой. Если один край горит, в другом спокойно работают. Когда еще огонь дойдет!...

—...а если морды у многих в копоти, так это привычка, пожаров много случается.

Голос у .Лигуши звучал сипло, вызывающе. Широкоплечий Гаргос дернулся, но опять не обернулся, нашел силы продолжить:

— Река, Сашок! Плесы по девять верст, глубина до семи метров. Рыбу пугнешь, не налим, так таймень всплывет...

—...а если всплывет и парочка водолазов, так ото потому, что рыбу аммоналом пугают.

— И разве только рыба?.. - широкоплечий Гаргос густо побагровел, улыбка закаменела, но все равно смотрел он только на иезуя, самодовольно поглаживающего свои колосящиеся усы. — Если бы только рыба!.. Культура в селе, библиотека, клуб... К нам цирк приезжал! — вспомнил он торжествующе. — Бегемот в клетке, птицы... Бегемот челюсть отклячил, пасть, как мешок... А народ добр, бегемоту в пасть чего только не бросали! И яблоки, и огурцы, и помидоры, и свеклу, картошку даже...

—...а если в пасть еще и гранату подбросили, — сипло прогудел Лигуша, — так ото потому, что сами ее и смастерили.

— А я? — вскинулся Гаргос, как бы торжествуя над провалом Лигуши. — Слышь, Сашок? Умельцы у нас хоть куда. Хочешь, мельницу поставят, хочешь, гранату соорудят, дай только материалы! И эта граната... Чего ж? Считай, фейерверк, веселье... Рванула так, что в твоем Парагвае все негры с деревьев попадали!

— Какие негры? — насторожился усатый Сашок,, зудав соленый и наслажденец. — Какие в Парагвае негры?

— Ну, нацисты, — просипел Лигуша. — Не все равно?

К Шурику неслышно приблизился официант. Тощий и длинный, снисходительно улыбнулся: . . '

— Что закажете?

— Рыбий корм, — машинально ответил Шурик, разглядывая витрину крошечного магазинчика, уютно устроившегося на краю площади. Весь застекленный, похожий на аквариум, магазинчик был украшен крупной вывеской — „Русская рыба“.

Официант снисходительно улыбнулся:

— Не держим.

— А русская рыба?

— Хек. Треска. Лещик по-польски.

— Почему по-польски? Русская ведь.

— Так на воде... — снисходительно объяснил официант.

— А пиво? Русское?

— У нас жигулевское.

— Тоже на воде?

Официант понимающе повел плечом:

— Как закажете...

— Послушайте... — Шурик опасливо понизил голос. — Кто это там?

Официант тоже опасливо обернулся:

— Где?

— Да на полянке... Вон, за сиренью... Серп в руке держит...

— А-а-а... — расслабился официант. — Художественная скульптура. Константин Эдмундович, если официально.

— А по роду занятий? ,

— Первооткрыватель, наверное.

— Если первооткрыватель, почему от него пионер убегает?

— Тогда первопокоритель. Тут у нас всякое стояло. Только, как день ВДВ, так бывшие десантники все сносят. Один Константин Эдмундович стоит. Всех, как День ВДВ, сносят, а Константин Эдмундович стоит.

Не люблю я этого, подумал Шурик, проводив глазами официанта, и извлек из кармана газетные вырезки.

Инвалид Великой Отечественной войны с правом на получение личного автомобиля ищет спонсора, готового оплатить неизбежную взятку.

За соседним столиком снова загомонили.

— Вот тебе писали, в Парагвае картошки нет... — Гаргос обращался к усатому и до Шурика вдруг дошло, что зудав соленый, сахранец и иезуй, он и есть тот человек, что получил в Парагвае наследство и которого Анечка Кошкина просто скотом звала. — И картошки нет, и индеанки, они тоже такие. Я сам читал. Ты пуговку расстегнул, а она уже вся голая! Таких голых, как в Парагвае, вообще нигде нет. Ходят абсолютно ни в чем. И тебя разденут. Одумайся!

Издали, из-за берез, из-за магазина „Русская рыба“, томительно донеслось:

— Барон! Барон!..

Уютное местечко, подумал Шурик.

Уважаемый господин президент! А не обменяться ли вам в целях полной безопасности всех народов кнопками запуска ядерных ракет со всеми президентами государств, владеющих ядерным оружием?

Здравая мысль.

Шурик хмыкнул.

Иван Лигуша, вдруг обернувшись, недовольно повел огромным рыхлым плечом.

В словаре научных терминов, вовсе не старом, сказано: „Плюрализм — это разновидность эксгибиционизма в сочетании с вуайеризмом, то есть непременное участие в половой близости трех и более партнеров". Как же прикажете понимать плюрализм мнений?

Шурик хмыкнул.

—