Читать книгу - "Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир"

– Что такое?

– Я могла бы пойти ради тебя в парк, – прошептала Нона, отчаянно пытаясь выбрать правильное слово, сказать то, что нужно, выразить правильное намерение, – я могла бы помочь, правда. Ты знаешь, что происходит, когда меня ранят. Это должно чего-то стоить.

– Это и есть твой план? Получать увечья?

– Ну, это может их напугать. А умирать я не боюсь. Правда, Кэм, я не…

– Почему? – спросила Камилла.

Нона задумалась.

– Это как отпускать руки на турнике и падать. Мне не нравится мгновение перед тем, как ты разжимаешь руки, и не нравится падать. А отпускать нравится.

– Я не отпускаю. У меня ничего больше нет.

Нону это поразило – сама идея того, что Камилла, Камилла, которая столько умела и могла, сводила себя к одной-единственной вещи. И еще ее поразило то, что кому-то может не нравиться ощущение невесомости, когда твои пальцы соскальзывают с металла и ты повисаешь в воздухе без всякой поддержки. Рука Камиллы нащупала кончик ее косы и вцепилась в нее, как в поводок или страховочный линь, как будто Нона правда могла упасть.

Она наполовину заснула к тому времени, как Пирра закончила мыться (и дважды сполоснула ванну); это означало, что теперь очередь Ноны идти в ванну. В полусне она разделась и заснула бы в воде, как только в нее залезла, если бы Камилла не сидела рядом, говоря время от времени:

– Пока нет.

Это не давало ей уснуть, потому что было бы ужасно глупо утонуть в такой момент.

Совсем засыпая, она натянула рубашку, в которой спала, и, спотыкаясь, вышла из ванной, ничего не осознавая. Пирре пришлось сказать:

– Нона, не доводи Камиллу до сердечного приступа.

Нона проснулась настолько, чтобы лечь и начать застегивать рубашку снизу. Добравшись почти до верха, она глубоко заснула.

Иоанн 5:18

Во сне пришла ночь, или то, что она сочла ночью. Они лежали на вершине холма, и он показывал ей созвездия, которые они могли бы увидеть, если бы не плотное зеленое облако и не мягкие хлопья пепла. Они лежали голова к голове, глядя в ту часть неба, где был виден – а точнее, не виден – Южный Крест. Звезды казались милыми и знакомыми, но она не знала их имен, хотя они крутились на кончике языка. Она спросила его, почему крест называют Южным. Он сказал, что это всего лишь одно из названий, но эти звезды расположены крестообразно и видны только из Южного полушария. Он сказал, что, когда он был маленьким, его учили, что это якорь корабля. Он сказал, что ему так больше нравится. Ему нравится думать, что Млечный Путь стоит на якоре и никуда не может сдвинуться. Сказал, что в детстве он ненавидел перемены, любые.

Ей очень нравились перемены – по большей части. Но он не собирался останавливаться на этом. Поэтому она спросила его о фокусе с пальцами, и он обрадовался и заговорил о том, почему это всех так расстроило.

Он сказал: «Имейте в виду, что это был самый первый раз, когда кто-либо такое сделал. Это невозможно было объяснить. Ни веревочек, ни магнитов. Никаких иллюзий, ничего такого. Я мог повторить это сколько угодно раз, для кого угодно, кто хотел посмотреть – и помочь М, которую рвало желчью в углу. Я так и сделал. Всем пришлось посмотреть, всей банде. К тому времени…»

Он сказал: «К тому времени это стало легко. Я заставил Титанию и Улисса сесть. К концу дня они ходили за мной, садились, когда я садился, и вставали, когда я вставал. Все остальные сходили с ума. Я не хотел вести себя как мудак, я хотел просто присмотреть за ними. Это казалось очень важным. К тому же А был прав – не то чтобы я много спал или ел тогда».

Он сказал: «Все страшно ссорились из-за этого. К и Г восприняли это нормально. Сейчас это кажется довольно забавным. К растили в Англии и в англиканских традициях, а Г воспитали бабушка с дедушкой, страшно религиозные. Белое воскресенье, костюм с галстуком для церкви и все такое. А вот М не смогла это принять. М была убежденной атеисткой с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Но она справилась, такое уж она была ходячее противоречие. Ее лучшей подругой была монашка, между прочим. А еще А дал ей виски и таблетку бензо, что тоже помогло».

Он сказал: «И знаешь что? Им хотелось верить. Всем. Мы все хотели чуда. Каждый хочет верить, что Бог случайно сделал его одним из Людей Икс. Мы все думали о вас. О том, что это для вас значит. П беспокоилась, что наступил зомби-апокалипсис, но Титания и Улисс не были зомби. Они стали… расширениями. Существами без души. Они не проснулись и не воскресли. Их тела двигались, когда я хотел. А потом мне больше не нужно было держаться за струны – я мог сказать: “Иди сюда” или “Иди туда”, и они шли, куда я говорил. Нужно было обязательно приказать им остановиться, иначе они бы уперлись в стену. Они не могли говорить или кусаться, понимаешь? Я бы хотел, чтобы они могли. Но они были только мной».

Несколько мгновений они оба молчали, стряхивая пепел с лиц и волос. Пепел падал густо и быстро, как снег. Они укрылись под сгоревшим деревом и смотрели, как на камнях и ветках нарастают шапочки из пепла. Иногда пепел попадал в рот.

Через мгновение он сказал: «Я знал, что все в порядке. Я знал, что нащупал что-то, что можно использовать во благо. Что позволит исправить все, что будет добром для вас. Мне нужно было только выяснить, как действовать. Нужно было так много выяснить. Но у меня же была команда мечты, правда? Люди, которые умели думать. Н осталась с нами. К все еще делала вид, что они не встречаются, и она была художником, а это было очень круто. Если у вас есть два ученых, инженер, детектив, адвокат и художник, этого вполне хватает. Звучит как начало анекдота, да? Двое ученых, инженер, детектив, адвокат и художник заходят в бар, чтобы помочь мне стать Богом».

Он сказал: «Они помогали мне пройти весь путь. Я все время чувствовал себя измотанным. Мы все придумывали эксперименты, чтобы выяснять, на что я способен, что могу, а чего не могу. Слишком много было работы впереди. Мы довольно рано поняли, что мне очень помогали мертвые тела рядом. Тогда мы подумали, что на самом деле дело в земле, в