Читать книгу - "Стольный град Ряжск - Александр Викторович Горохов"

заводе, и я даже выступал на собранном им совещании. Но то, что он мне предложил, меня просто поразило.

— Вам, Дмитрий Вадимович, в город всё равно возвращаться нельзя: посадят. И я в этом вопросе никак на суды не могу повлиять: вы же знаете, что они у нас — отдельная, независимая ни от кого ветвь власти. И мою попытку повлиять на суд непременно раздуют до небес. Ну, а раз вы уже решили «исчезнуть», то исчезайте уж так, чтобы вас действительно не нашли.

И вот я здесь, в тринадцатом веке от Рождества Христова, руковожу будущим городом Ряжском, который ещё предстоит построить и превратить в промышленный центр, который подтолкнёт развитие всей России. Я здесь, а семья, которую удалось-таки вывезти из города (не мне, людям президента), пока живёт на неплохо охраняемой территории, прилегающей к бывшему артиллерийскому арсеналу. И будет жить до тех пор, пока строители не закончат первую очередь оборонительных укреплений и не начнут возводить жильё.

«Хозяйство», в общем-то, вполне знакомое. Только из-за того, что создаётся «с нуля», есть возможность сразу спланировать всё так, чтобы не пришлось впоследствии исправлять, переделывать, разрушать и строить заново. Сразу предвидеть те социальные, коммунальные, бытовые, транспортные сложности, которые могут возникнуть после того, как город будет заселен, а производственный комплекс при нём начнёт работать.

Пока общался с проектировщиками, пришлось немного «пободаться» с ними. У них, конечно, теоретические знания и всевозможные нормы, а у меня — практический опыт руководства городским поселением со всеми его проблемами. И производственный опыт. К примеру, я хорошо знаю, что асфальтовое покрытие тротуаров выдерживает, от силы, лет пять, после чего начинает растрескиваться, на нём образуются ямы. Ну, не принимает земля русская тонкий слой асфальта. Так что надо либо легкозаменяемыми плитками те тротуары мостить, либо просто слоем песка поверх щебня посыпать: его хоть выровнять легко. И сразу же, как только дома построят, высаживать перед ними деревья, чтобы летом тень давали. Легкового транспорта у нас будет немного, а год от года всё меньше и меньше, так что за площадью парковок гнаться не следует. Зато надо предусмотреть хотя бы три-четыре эстакады, на которых автолюбители будут обслуживать своих «железных коней».

Кстати, про коней. На этот раз — настоящих, живых. Ну, ладно, конюшни они предусмотрели. А коновязи, к которым лошадку нужно будет привязывать, приехав на обед домой? А кузница, где их подкуют? А, простите, куда лошадиный навоз девать? Это ведь не только «отходы», но и ценнейшее сельскохозяйственное удобрение и даже химическое сырьё: нам очень скоро придётся переходить на дымный порох, главным компонентом которого является селитра. А её до развития химического производства получали в специальных «селитряницах», ямах, где селитра выделялась из «продуктов жизнедеятельности» в ходе естественных химических реакциях разложения. По той же причине придётся и канализацию не в речку сбрасывать, как изначально планировалось, а в специальные отстойники.

«Градоначальник отвечает за всё городское хозяйство». Это президент особо подчеркнул в разговоре со мной. А в состав городского хозяйства входят и оборонительные сооружения, ударно строящиеся сейчас. И не только в качестве защитных преград от врагов. Часть «подвальных» клетей крепостных укреплений запланировано использовать в качестве оружейных складов и казарменных и бытовых помещений для стражи. А значит, к ним тоже нужно будет тянуть трубы водоснабжения, отопления и канализации, электрические кабели. За это тоже отвечаю я.

Несмотря на то, что жилья, как такового, в городе ещё нет — вагончики для строителей и сборно-щитовые казармы для солдат не в счёт — а социально-бытовой сектор уже в наличии. Во-первых, это медсанчасть с необходимым для проведения хирургических операций оборудованием, кабинетами врачей и больничными палатами. Увы, от травм во время строительных работ никто не застрахован, а в последнее время к травмированным добавились ещё и раненые в стычках с местными. Пока медсанчасть располагается в таких же сборно-щитовых бараках, как и казармы, но после постройки «капитального» здания переберётся в него. Во-вторых, «пищеблок», рассчитанный на то, чтобы можно было накормить тысячу человек. Не за один приём, конечно, а по очереди. В-третьих, банно-прачечный комплекс. Тоже с расчётом на то, чтобы после рабочей смены могли помыться в душе сотни две человек. Ну, и постирать одежду. Соответственно, временная котельная для обеспечения душевых горячей водой, и тоже временная насосно-фильтровальная станция на роднике в овраге, прилегающем к крепостной стене. В-пятых… тюрьма.

Да, именно тюрьма для содержания пленных, захваченных в бою. Их, конечно, в ней годами содержать не будут, только до того времени, когда договорятся, на каких условиях их обменяют или выпустят, но она нужна уже сейчас, после того, как у моста через Ранову захватили два десятка бойцов мордовской конницы и почти полсотни воинов-рязанцев, собиравшихся атаковать город. Люди полковника Денисенко, раскатав их лагерь и передавив кучу народа своими бронетранспортёрами, большинству воинов дали сбежать, а вот часть командиров переловили. Ну, и покалеченных тоже подобрали: не помирать же им в чистом поле.

А вот что делать с ещё одной очень и очень социальной проблемой, я просто не знаю. Ну, ладно, у меня семья ждёт в Шелемишевских хуторах, когда здесь появится первое нормальное жильё. А ведь среди тех, кто тут навсегда останется, полным-полно холостых. Ну, или разведённых. Причём, пока все они — мужики. Как сей демографический перекос решать?

Фрагмент 12

21

Денисенко

По-русски Атямас тоже понимал. И даже довольно неплохо разговаривал: во владениях его отца Пуреша достаточно много русских, бежавших «за вольной жизнью» из соседних княжеств. Да и союзнические отношения с Рязанью и Владимиром вынуждают уметь общаться с соседями. Так что в разговоре с ним обошлись без толмача.

— Мне сказали, что твоей жизни уже ничто не грозит.

— Кроме мести тех, у кого я в плену.

— За что месть? Вы ни одного нашего не убили и даже не ранили.

— Не может такого быть!

Ага. Парню обидно, что «лучшие мокшанские богатыри» погибли «за просто так».

— Так и есть. Потому и хотим отпустить твоих воинов домой, как только они раны подлечат. Не просто так, за выкуп.

— Я уже вашему толмачу говорил, что мой отец и весть наш народ не богаты. Большого выкупа дать не могут.

— Тот, что мы за вас хотим, смогут дать. За каждого из ваших воинов — по три вдовы в возрасте до двадцати пяти лет. Можно со всеми их детьми.

— Рабов недостаёт? — презрительно скривился сын каназора.

— Рабов у нас