Читать книгу - "Стольный град Ряжск - Александр Викторович Горохов"

чистого железа! Его охраняли всего несколько человек, находящихся на другом берегу Рановы. И два сарая на колёсах, таких же, как и на лугу возле брода через Упту. Один на ближайшем к нам берегу, а другой на дальнем. И небольшой сарайчик со стеклянными окошками. Ещё имелся высокий дом с узкими окнами без стёкол, немного похожий на крепостную башню, но без примыкающих к ней стен.

Со стороны восьмиколёсного сарая что-то протрещало, сверкнули какие-то искры, и у нас за спиной с деревьев посыпались сломанные ветки и верхушки. Снова протрещало, и впереди нас из земли полетели брызги, как бывает, если в воду кинуть камень. Что это было, никто не понял. Но время идёт, рязанское войско уже должно приготовиться к тому, чтобы двинуться через брод, и я приказал наступать, чтобы захватить тех чужаков, толпящихся на дальнем берегу реки. А если кто-то прячется в этих катающихся сараях, то напугать их ливнем стрел.

Именно после этого и палки на их крышах, и стены, и окошки той самой башни без крепостных стен заискрились, что-то ударило меня в грудь, и я погрузился в темноту.

Как я себя чувствую? Грудь, чем-то обмотанная, немного болит. В голове — туман и шум, перед глазами всё плывёт, словно сильно перебрал русских стоялых медов, а сам я, как будто только-только пережил очень тяжёлую болезнь: даже приподняться на кровати, опираясь на локти, не могу. А когда левое предплечье на это движение отозвалась болью, я понял, что и в нём есть рана, тоже перевязанная белой холстиной очень редкого плетения.

— Повезло тебе, сын каназора Пуреша, что пуля (не знаю такого слова ни мокшанском, ни в русском языке) сначала пробила тебе руку, которая держала лук, и лишь потом попала в грудь. Иначе зарыли бы тебя там, у моста через Ранову, как две сотни твоих воинов, — произнёс по-мокшански толмач.

Две сотни? Двое из трёх тех, кого я привёл на помощь рязанцам? Но ведь в нас не летело никаких стрел. Только… искрили и трещали какие-то палки на крышах тех самых ездящих сараев. Неужели это и имел в виду Борис Омельянович, говоря, что чужаки странные, но сильные?

— А где те, что остались живы?

— Те, кто мог, убежали, и мы не стали им мешать. Те, кто из-за ран не мог убежать, здесь, в нашем госпитале (тоже неизвестное мне слово). Но таких немного, всего двадцать три вместе с тобой.

Отец мне доверил лучших воинов, а я большинство из них либо погубил, либо завёл в плен. Даже не успев вступить в бой.

— Некоторые ранены не сильно, и скоро смогут вернуться к твоему отцу, чтобы передать, на каких условиях мы вернём тебя ему. Но это будет потом, когда ты поправишься и сможешь твёрдо сидеть в седле.

— Мой отец и народ мокша не очень богаты, большой выкуп за меня вы получить не сумеете.

— С тобой позже поговорят об этом. А сейчас тебе нужно лечиться.

Лечили меня очень странно. Никакие колдуны не плясали вокруг моей постели, не окуривали меня дымом, не мазали раны вонючими мазями. Вернее, мазали, но не мазями, а какими-то жидкостями, испаряющимися почти сразу после этого. И каждый день меняли повязки на ранах, зашитых нитками! Из-за чего их края очень быстро срастались. А ещё меня по два-три раза в день чем-то кололи в плечо здоровой руки. Очень тонкой иглой, через которую содержимое прозрачной склянки уходило в моё тело.

Первый раз я хотел сопротивляться, но был настолько слаб, что не смог. А потом увидел, что ничего плохого со мной не случилось, и смирился. Ещё заставляли глотать разноцветные зёрнышки, запивая их водой. Чаще всего, белые и горькие на вкус. Но, как терпеливо объяснил толмач, когда я в первый раз их выплюнул, потому и нужно их не жевать, а запивать водой, чтобы не чувствовать вкуса.

Видимо, лекарь странных чужаков был очень сильным колдуном, если мои раны так быстро заросли, а сам я день ото дня чувствовал себя всё лучше и лучше, всё сильнее и сильнее. Только не давала покоя мысль о том, что же они потребуют за то, чтобы освободить меня и моих воинов, находящихся в их плену.

20

Фёдорович

Фёдорович — это фамилия. А зовут меня Дмитрий Вадимович. Бывший мэр… э-э-э… одного небольшого моногорода, ныне захиревшего из-за искусственного банкротства градообразующего оборонного предприятия. Одно время я как раз и трудился главным инженером того предприятия. И сделал многое, чтобы поддержать его на плаву, даже когда ушёл на мэрскую должность. Вот из-за этого меня и «сожрали» положившие глаз на завод «эффективные собственники», обвинившие градоначальника в «отказе решать проблемы социального развития и благоустройства города». На какие деньги, спрашивается, решать, если в бюджет перестали поступать налоги от основного городского налогоплательщика, задавленного кредитами, срывами поставок, сокращением заказов и судебными исками?

Ну, да ладно. Это — дело прошлое, поскольку и мой родной город, и время, в котором я родился, теперь очень, очень далеко.

Меня ведь не просто «съели», но и попытались посадить за «нарушения финансовой дисциплины» и «коррупцию». Всё дело в том, что часть средств на то самое социальное развитие шло не из бюджетных фондов, а с «поборов предпринимателей», как это назвали мои недоброжелатели. Грешен, давил я на особо обнаглевших «бизнесменов», «оптимизировавших налоги», чтобы хотя бы часть укрытого от налогообложения вкладывали в городские социальные проекты. Но не себе в карман эти деньги клал, а «нарезал» каждому из них конкретное задание: ты тротуары на этой улице ремонтируешь, ты лампочки освещения меняешь, ты снабжаешь продуктами детский сад №…

В общем, уйдя в отставку, пришлось отбиваться от всех, жаждущих моей крови. А после того, как неподалёку от дома, построенного ещё во времена работы на заводе, рано утром мою машину обстреляли неизвестные (и одна из пуль пробила мне икру левой ноги), «подался в бега». Просто уехал в соседнюю область на дачу давнего приятеля, откуда даже не высовывался.

Да только разве ж от нашей «контры» скроешься? Приехали, ворвались, обшмонали дачу на предмет оружия. А когда ничего не нашли, явился некий чин в гражданской одежде и вежливенько так предложил мне съездить с ним в Москву. Но привёз не в знаменитое на всю страну здание своей «конторы», а в какое-то тщательно охраняемое подмосковное «имение». В котором, не поверите, со мной встретился сам президент.

В начале первого своего срока он бывал у нас на