Читать книгу - "Меткий стрелок. Том II - Алексей Викторович Вязовский"

Бородач встал и достал с нижней полки плетёную корзинку.

— Вот, например. Медвежий жир с морошкой. Очень хорошо помогает от жара, грудной жабы и кашля. Есть ещё чай из хвои. Капитан с форта Юкон говорит, что он в нём зубной гниль вылечил. А может, просто перестал жевать табак.

Мнда… в 19-м веке лучше не болеть. Иначе придется лечиться чаем. Я увидел в окно, что народ начинает собираться возле дома старосты, поблагодарил торговца, вышел на улицу.

Послушать меня пришли не только мужчины, но и женщины. Были в толпе и дети со стариками.

— Меня зовут Итон Уайт! — начал я громко, стараясь чтобы услышали все. — Я иду на Север, строить новый поселок и лесопилку. Мне нужны работники. Крепкие, умелые, непьющие. Работа на год. Плачу сто долларов в месяц, плюс кормежка за мой счет. Контракт подпишем официальный, бумажный. Отец Леонтий заверит. Кто хочет заработать и не боится трудностей — будьте готовы завтра к утру. Пойдете на своих лодках, моя «Дева» возьмет вас на буксир.

Мужики загудели, зашептались. Сто долларов в месяц — это были большие деньги по здешним меркам. Да еще и кормежка. Но и работа, видимо, предстояла нелегкая.

— А что за поселок, барин? — крикнул кто-то из толпы. — Где строить-то будем?

— Далеко, на Юконе, — ответил я. — Там, где с Клондайком сливается река. Места дикие, но богатые. Леса много, зверья, рыбы. Работы хватит на всех. А потом, может, и золотишко найдем.

Последние слова я произнес как бы невзначай, но они возымели свое действие. Глаза у многих загорелись. Золото… Магическое слово.

К вечеру у меня был список из двадцати двух человек, готовых отправиться со мной. Включая Кузьму. Я даже не удивился. Вот надо человеку поменять обстановку. Сам понимает, что сопьется. Я взял с него слово — зарок не пить в течение года. Мы даже составили специальный договор, где за нарушение этого зарока полагался большой штраф — удержание трехмесячной зарплаты. Кузьма подписал, не раздумывая. Мужики, видя его решимость и мою к нему доверие, выбрали его своим старшим, бригадиром.

На следующее утро, когда «Дева» отчаливала от причала Русской Миссии, за ней на буксире тянулась целая флотилия из пяти больших лодок, груженых людьми, их немногочисленным скарбом и припасами. Провожать нас вышел весь поселок. Отец Леонтий благословил нас в дорогу.

Я стоял на палубе, глядя на удаляющийся берег, и чувствовал, что этот странный, затерянный на краю земли русский островок дал мне нечто большее, чем просто рабочих для строительства города золотодобытчиков.

Глава 6

Дни сливались в недели, река вела нас все дальше на север, в самое сердце ледяной пустыни. После того, как мы покинули гостеприимную Русскую Миссию, держа за кормой их утлые лодчонки, взятые на буксир, Юкон словно взбесился. Река петляла так, что порой казалось, мы возвращаемся назад, к оставленным поселениям. Берега то расступались, открывая безбрежные, унылые топи, то сжимались скалистыми утесами, грозя раздавить нашу «Северную Деву».

Анвик и Блэкберн промелькнули, почти не оставив следа в памяти, кроме коротких остановок. В Блэкберне я выгодно продал еще одну бочку виски, пополнив изрядно похудевший после Ванкувера кошелек. На часть вырученных денег мы закупили еще угля, которого вечно не хватало для прожорливой паровой машины, да продуктов — картошки, лука, круп. Много соленой рыбы. Калеб ворчал, что лишний груз нам ни к чему, но я настоял. Мои новые русские работники, два десятка бородатых мужиков, которых мы тащили за собой на их же лодках, нуждались питании. И хорошем, калорийном питании. Я не собирался экономить на староверах.

Каждый вечер, если река позволяла и дно было подходящим, мы причаливали к берегу. Мужики оказались рукастыми, быстро разбивали общий лагерь, разводили костры, строили шалаши. Я распорядился, чтобы кок Чэнь готовил на всех — благо, мяса диких свиней, добытого под Ванкувером и прокопченного в Андреевском, у нас было в избытке. Староверы поначалу дичились, косились на китайца, но голод — не тетка, и вскоре они с аппетитом уплетали сытную похлебку, крестясь перед едой. Я, чтобы не выделяться и заслужить их доверие, садился с ними за общий стол, участвовал в вечерних молитвах, которые проводил Кузьма. Из него вышел отличный бригадир — он внимательно следил за дисциплиной своих земляков, авторитет его был непререкаем.

После Блэкберна Юкон стал еще более извилистым. Мы прошли мимо эскимосской деревушки Руби. Несколько чумазых, остроскулых ребятишек высыпали на берег, махая нам руками. Из полуземлянки, крытой дерном, вышел старейшина — маленький, сморщенный, как печеное яблоко, старик в кухлянке из оленьих шкур. Он тоже помахал нам и что-то прокричал на своем гортанном языке. Тагиш Чарли, наш лоцман-индеец, перевел:

— Говорит… женщин надо? Хороших женщин?

Я опешил. Велел подойти ближе. Старейшина, видя мое замешательство, начал объяснять жестами, тыча пальцем то на свои хижины, то на нашу шхуну. Чарли снова перевел:

— По зиме… партия рыбаков под лед ушла. Вдовы остались. Много. Говорит, хорошие, работящие.

Я вежливо, но твердо отказался — не хватало еще на борту появиться женщинам. Это будет «тушите свет». Скандалы, драки, поножовщина…

Старейшина, кажется, не обиделся, лишь пожал плечами и снова скрылся в своей землянке. Артур, ставший свидетелем этого разговора, смотрел на меня круглыми глазами. Кажется, «романтика Севера» продолжала преподносить ему сюрпризы.

Потом был Форт Юкон. Огромный, даже по моим меркам, бревенчатый острог, построенный когда-то Компанией Гудзонова Залива на слиянии Юкона и Поркьюпайн-ривер. Кузьма, стоя на палубе нашей «Девы», долго и с какой-то тоской смотрел на него, рассказывая, что здесь когда-то кипела жизнь, съезжались трапперы со всей округи, меняли пушнину на товары, гуляли, дрались… Большой центр русской жизни. Теперь же форт выглядел заброшенным и пустынным. Мы прошли мимо, не останавливаясь. Уголь еще был, да и задерживаться не хотелось. Цель была близка.

И вот, на седьмой день пути от Русской Миссии, мы увидели его. Сёркл-Сити.

Поселок раскинулся на высоком, обрывистом берегу Юкона, в широкой излучине реки. Еще издали мы увидели дым из многочисленных труб, а потом и сами строения — сотни разномастных хижин, бревенчатых домов, палаток, сараев, теснящихся друг к другу без всякого плана и порядка. Над всем этим возвышалось несколько более солидных, двухэтажных зданий — очевидно, администрация, почта, склады торговых компаний. И, конечно, салуны. Их здесь было не меньше полдюжины, судя по вывескам, криво намалеванным на досках.