Читать книгу - "Mondhexe - inverse101"

Рин, делая плавный жест палочкой.

Заклинание Mobilicorpus подхватило груз. Тело Петтигрю поплыло вперед, по вектору спирали лестницы. Рин ступила на движущуюся ступень следом, контролируя дистанцию.

Подъем занял около минуты. Всё это время Рин следила, чтобы штыри, торчащие из тела предателя, не зацепились за стены узкого прохода. Это было бы неаккуратно и могло привести к преждевременному пробуждению объекта от болевого шока. А ей нужно было доставить его в целости. Ну, в относительной целости.

Лестница закончилась перед полированной дубовой дверью с латунным молотком в форме грифона.

Рин сошла на площадку. Левитирующее тело зависло рядом, слегка покачиваясь в потоках воздуха.

Стучать?

Этикет требовал постучать и ждать приглашения. Но сейчас было не время для этикета. Сейчас было время для демонстрации результатов. Она не проситель, пришедший за повышением зарплаты. Она — охотник, принесший добычу.

Рин направила свободную руку на замок.

— Aperio.

Импульс магии ударил в механизм. Дверь не просто открылась — она распахнулась настежь, ударившись о стены кабинета с гулким звуком.

Рин шагнула через порог, одновременно толкая левитирующее тело вперед, в центр комнаты.

— Доставка, — громко объявила она.

Её голос, усиленный акустикой круглого помещения, прозвучал властно и жестко.

Кабинет директора Хогвартса был таким же, каким она его запомнила во время прошлого визита: странная смесь музея, библиотеки и лавки старьевщика. Стены были увешаны портретами спящих директоров и директрис, на полках жужжали и пускали дым серебряные приборы неизвестного назначения.

Альбус Дамблдор сидел за своим массивным столом с сосредоточенным лицом. Перед ним была разложена гора пергаментов — бюрократия не щадила даже великих волшебников.

Позади стола на небольшом помосте дремал феникс. Птица, похожая на ощипанного индюка красного цвета (Рин знала, что фениксы красивы, но этот конкретный экземпляр, видимо, готовился к линьке или перерождению), спрятала голову под крыло.

При звуке открываемой двери и голосе Рин, Дамблдор вздрогнул. Его перо замерло над документом. Он медленно поднял глаза.

И застыл.

Сцена, представшая перед ним, была достойна полотна какого-нибудь безумного художника-сюрреалиста.

В дверях стояла его преподаватель ЗОТИ. В маггловской одежде, с растрепанными волосами, но с выражением абсолютного, холодного триумфа на лице.

А посреди кабинета, прямо над дорогим персидским ковром, в воздухе висел человек.

Человек был в грязной, мокрой мантии. Из его тела торчали металлические штыри, а вокруг него витала аура боли и страха, даже несмотря на то, что он был без сознания.

Очки-половинки Дамблдора сверкнули, отражая свет свечей.

Директор медленно, очень медленно встал. Его стул с неприятным скрежетом отъехал назад.

Обычно спокойное, почти безмятежное лицо Альбуса Дамблдора изменилось. Исчезла маска доброго дедушки. На её месте проступило лицо могущественного мага, который видит перед собой нечто, нарушающее законы его мира.

Его взгляд скользнул по лицу висящего человека.

Узнавание.

Шок.

Неверие.

— Это… — начал Дамблдор, и его голос, обычно глубокий и уверенный, выразил огромное удивление. — Кто… это?

Он знал ответ. Рин видела это по его глазам. Он узнал эти черты, пусть они и постарели, обрюзгли и исказились от жизни в крысиной шкуре. Но его разум отказывался принимать этот факт.

Питер Петтигрю был мертв. Героически погиб двенадцать лет назад. От него остался только палец. Это была аксиома, на которой строилась история падения Волдеморта.

— Опускаем, — скомандовала Рин, игнорируя вопрос.

Она резко опустила палочку.

Заклинание левитации развеялось мгновенно. Тело Петтигрю рухнуло на пол с метровой высоты.

Бум!

Удар о ковер был глухим, но ощутимым. Штыри, торчащие из его тела, вонзились в ворс, амортизируя падение, но встряска была сильной.

Питер Петтигрю дернулся. Заклинание сна слетело от физического воздействия и резкой боли.

Он открыл глаза.

Первое, что он сделал — это закричал. Но из-за наложенного Silencio из его рта не вырвалось ни звука. Он просто широко разевал рот, его лицо покраснело от натуги, а глаза выкатились из орбит. Он бился в веревках, пытаясь вырвать штыри из своего тела, но те сидели крепко, пронзая мышцы и кости.

Рин подошла к нему. Она встала над ним, глядя сверху вниз с выражением брезгливости, смешанной с гордостью.

— Питер Петтигрю, — представила она его, как энтомолог представляет редкого жука. — Кавалер Ордена Мерлина. Герой войны. И, по совместительству, извращенец из женского туалета на втором этаже.

Дамблдор обошел стол. Он двигался быстро, его мантия развевалась. Он подошел к лежащему телу и замер, глядя в лицо человека, которого похоронил много лет назад.

— Питер? — прошептал он. — Но это невозможно…

— В магии слово «невозможно» обычно означает «маловероятно» или «слишком дорого», — заметила Рин. — В данном случае цена была — палец и двенадцать лет жизни в шкуре грызуна.

Она указала кончиком палочки на штырь в плече Петтигрю.

— Прошу прощения за… грубый метод транспортировки и фиксации. Это вынужденная мера. Он анимаг.

Дамблдор поднял на неё взгляд. В его глазах мелькнуло понимание.

— Анимаг? — повторил он.

— Крыса, — кивнула Рин. — Если бы я связала его просто веревками, он бы превратился, выскользнул и исчез в щели в полу. Мне пришлось зафиксировать его массу.

Она постучала палочкой по металлическому стержню. Звук был чистым, звонким.

— Трансфигурированная сталь. Закаленная. Внедрена в ключевые мышечные узлы и костную структуру. Если он попытается трансформироваться сейчас, будучи пронзенным статичными объектами… скажем так, принцип сохранения объема сыграет с ним злую шутку. Его просто разорвет изнутри. Биологическая масса сожмется вокруг металла. Эффект мясорубки.

Дамблдор посмотрел на штыри, на кровь, пропитавшую мантию Петтигрю, на его искаженное беззвучным криком лицо.

На мгновение в глазах директора промелькнул ужас. Ужас перед эффективностью и жестокостью этого метода. Это была не магия Хогвартса. Это была магия войны. Холодная, расчетливая, безжалостная.

— Жестоко, — тихо произнес он.

— Надежно, — парировала Рин. — Он жив. Он здесь. Он не сбежал. Это главное. Этика — для мирного времени, директор. В поимке убийцы главное— результат.

Дамблдор вздохнул. Он достал свою палочку.

— Finite Incantatem, — произнес он, направив её на лицо Петтигрю.

Заклятие немоты спало.

Звук вернулся в реальность.

— АААААА!!! — вопль Петтигрю заполнил кабинет, заставив портреты на стенах проснуться и возмущенно заворчать. — БОЛЬНО! ВЫТАЩИТЕ! ВЫТАЩИТЕ ЭТО ИЗ МЕНЯ!

Он рыдал. Слезы и сопли текли по его красному лицу. Он дергался, причиняя себе еще большую боль.

— АЛЬБУС! — взвизгнул он, увидев директора. — Альбус, помоги мне! Она сумасшедшая! Она демон! Она пыталa меня!

Дамблдор смотрел на него сверху вниз. В его взгляде исчезли остатки шока. Теперь там была только ледяная стужа. Стужа судьи, который видит перед собой преступника.

— Питер, — произнес он. Его голос был тихим, но он перекрыл визги Петтигрю. — Ты жив.

— Я… я прятался! — затараторил Питер, пытаясь вызвать