Читать книгу - "Mondhexe - inverse101"

задавать вопросы: «Кто она? Откуда она пришла? Какую магию она использовала?».

Ей нужна была тень. И деньги.

Она была уверена, что Дамблдор позаботился о том, чтобы её имя не попало в прессу. Он умел хранить секреты, когда это было ему выгодно. «Скромный преподаватель помог директору в расследовании», — максимум, что просочится в слухи.

Рин посмотрела на фото Петтигрю еще раз.

Жалкое существо.

— Ты заплатил за свою трусость и подлость, извращенец, — сказала она фотографии. — И заплатил дорого. Азкабан ждет. И дементоры будут рады новой игрушке.

Она встала и подошла к окну.

Внизу, во дворе, о чем-то спорили студенты. Они собирались группами, читали газеты, махали руками. Новость взорвалась, как бомба.

Она вернулась к столу и посмотрела на свое расписание.

Дисциплина. Порядок. Учеба.

Мир может сходить с ума, Министерство может рушиться, мертвецы могут восставать из мертвых. Но урок Защиты от Темных Искусств начнется по расписанию.

Глава 21

Кабинет Защиты от Темных Искусств был погружен в ту специфическую, напряженную тишину, которая обычно предшествует буре или экзамену. Тосака Рин сидела за своим массивным дубовым столом, лениво барабаня пальцами по полированной поверхности. До начала урока у третьего курса оставалось пять минут.

Перед ней лежал свежий номер «Ежедневного Пророка». Заголовок на первой полосе кричал крупным шрифтом, пытаясь привлечь внимание читателя сенсационностью, которая для Рин была не более чем сухой статистикой.

«ОПАСНЫЙ МАГИЧЕСКИЙ ЗВЕРЬ БЫЛ КАЗНЕН В ХОГВАРТСЕ!»

Под заголовком двигалась черно-белая фотография гиппогрифа — гордого существа с орлиной головой и телом лошади, которое нервно било копытом и щелкало клювом, закованное в цепи. Рядом с ним, с выражением скорбного торжества на лице, стоял Люциус Малфой.

Рин скользнула взглядом по тексту статьи.

«…Комиссия по обезвреживанию опасных существ вынесла вердикт по делу о нападении на студента Драко Малфоя… Гиппогриф по кличке Бакбик признан виновным в неспровоцированной агрессии и нанесении тяжких телесных повреждений… Казнь была произведена закате…»

— «Тяжких телесных», — с сарказмом прошептала Рин. — Царапина, которую можно было залечить простым Episkey за три секунды.

Она видела Драко Малфоя на своих уроках с перевязанной рукой. Рана была поверхностной. Угрозы жизни не было. Угрозы функциональности конечности — тоже.

Однако Люциус Малфой раздул из этого трагедию национального масштаба.

— Коррупция, — констатировала Рин, отодвигая газету.

Дело, очевидно, купили. Суд даже не пытался рассмотреть факты. Это не правосудие, это транзакция. Малфой заплатил за то, чтобы унизить Хагрида и продемонстрировать свою власть над школьной администрацией.

С точки зрения экономики, это было расточительством. Убивать редкое магическое животное (ингредиенты из гиппогрифа стоили немало) только ради удовлетворения ущемленного эго? Неэффективно. Но Рин не собиралась вмешиваться. Это была внутренняя политика местной фауны, и пока она не касалась её лично или её активов, ей было плевать.

Дверь кабинета отворилась.

В класс начали заходить студенты. Гриффиндор и Слизерин. Третий курс. Самая проблемная, самая шумная и самая нестабильная группа в её расписании. Почему-то именно у них всегда всё шло наперекосяк. То Невилл взорвет парту от страха, то Симус подожжет себе брови, то Малфой и Поттер решат устроить дуэль взглядов посреди лекции.

Они рассаживались, гремя стульями и перешептываясь. Гермиона Грейнджер, как всегда, заняла место в первом ряду, уже разложив перья и пергамент. Рон и Гарри сели рядом, бросая косые взгляды на слизеринцев.

Рин встала.

Шум мгновенно стих. За прошедшие месяцы она выдрессировала их. Они знали: когда профессор Тосака встает, нужно молчать и слушать, иначе можно оказаться на отработке, где придется переписывать энциклопедию ядовитых магических грибов левой рукой.

Она не стала тратить время на приветствия или перекличку.

— Уберите учебники, — скомандовала она. — Сегодня они вам не понадобятся. То, что там написано — это сказки для дошкольников.

Она вышла из-за стола и облокотилась на его край, скрестив руки на груди. Её взгляд был холодным и прямым.

— Тема сегодняшнего занятия — вервольфы.

По классу прошел шепоток. Тема была популярной. Романтизированной.

— И сразу предупреждаю, — голос Рин стал жестче, — забудьте всю ту чушь, которую вы читали в романах Локхарта или слышали от бабушек. Забудьте про «несчастных проклятых» и «трагическую судьбу». Мы будем говорить о фактах. О биологии. И о выживании.

Она взмахнула палочкой. На доске позади неё возник меловой рисунок. Это была анатомическая схема трансформации. Детальная, пугающая, показывающая, как ломаются кости и перестраиваются мышцы.

— Ликантропия, — начала она лекцию. — Это не болезнь в привычном смысле. Это магический вирус, переписывающий генетический код носителя. Это проклятие, изменяющее саму концепцию человеческого тела под воздействием смены фазы луны.

Рин начала ходить между рядами.

— Вы должны понимать механику процесса. Когда человек превращается в волка, это не просто смена костюма. Это полная, тотальная перестройка организма. Человеческий разум в этот момент отключается. Личность стирается. Остается только зверь.

Она остановилась напротив Лаванды Браун, которая смотрела на неё с ужасом.

— Вервольф — это машина для убийства, — отчеканила Рин. — Идеальный хищник, созданный для одной цели: охотиться на людей. У него нет памяти о том, кем он был утром. У него нет жалости. У него нет любви к близким. Если оборотень встретит в лесу своего лучшего друга, свою мать или своего ребенка — он разорвет их на куски и съест.

Класс затих. Даже слизеринцы, обычно циничные, выглядели подавленными. Рин разрушала их иллюзии с безжалостностью хирурга.

— В форме зверя человека нет, — повторила она, выделяя последнее слово. — Есть только монстр.

Она вернулась к доске и резко повернулась к классу.

— Исходя из этого, правило номер один при встрече с оборотнем. Запишите его. Выжгите у себя в памяти.

Она выждала паузу.

— Забудьте, что это человек. Бейте на поражение.

В классе повисла мертвая тишина. Слышно было только, как скрипнуло перо у кого-то на задней парте. Студенты смотрели на неё широко раскрытыми глазами.

Убить? Человека?

Для детей, воспитанных в мире, где даже самые страшные дуэли заканчиваются в Больничном крыле, а не в морге, это звучало дико.

— Вы меня услышали? — спросила Рин. — Если вы встретите трансформированного оборотня и попытаетесь его оглушить Stupefy, вы умрете. Это заклинание рассчитано на оглушение человека, а не вервольфа. Его регенерация позволяет игнорировать раны, которые убили бы обычного человека.

Она обвела их взглядом.

— Если вы попытаетесь его связать Incarcero, он порвет путы за секунду. Если вы попытаетесь с ним договориться — он откусит вам голову. Единственный способ выжить — это нанести урон, несовместимый с жизнью. Серебро. Огонь. Режущие заклинания максимальной мощности в шею. Reducto в череп.

— Но… — раздался неуверенный голос. — Это же убийство…