Читать книгу - "Растворяясь в песках - Гитанджали Шри"

– И за ней, – вспомнил кто-то другой.

Что же выходит, если допустить, что это не красная слюна, а кровь?

74

Хорошо бы понимать дух времени. Люди скучают. Все время нужны события, какая-то драма, иначе кажется, что ничего не происходит – жизнь застыла. Если жизнь идет с одной и той же скоростью и по проторенной дорожке, она кажется неподвижной. Если сидишь вдали от этой дорожки за своими книгами или за компьютером, то почувствуешь себя мертвым. Неподвижность пугает. «Не окаменею ли я, сидя спокойно?» – эта мысль ужасает. Пусть уж дни раскачиваются туда-сюда, земля переворачивается под ногами, рутина будет выдрана с корнем, сердце, легкие, желания подскакивают, поднимется ураган, после которого не разберешь, что поломано, что цело, и каждое утро опять нужно выходить на схватку с жизнью.

Поэтому разбой притягательнее, чем покой, пошлость перевешивает добродетель, рычание – почитание, разрушение – творение, мятежностъ – безмятежность, бурчание – молчание. Вот почему в истории Толстого жене наскучил милый спокойный муж и она последовала за никчемным ветреным любовником, падким на удовольствия. И вот почему иногда люди обретают новую жизнь, когда все вокруг рушится. И отринув все, что дает уверенность в завтрашнем дне, начинают чувствовать вкус к бесконечному движению, благословленному Лакшми и заставляющему биться сердце.

Нынче ритм жизни такой, что все время на носочках – так ходи, а иногда и беги. Пятки забыли, что такое касаться земли.

Но насколько хватит внимания передвигаться только на носочках? Осторожно! Бам – и ты уже свалился.

Только вот расчеты путаются. Мама стояла на той же поверхности, что и Дочь. А потом – бам! – и все упали. Ну упали – и упали, а Рози упала и умерла.

75

Рози умерла.

76

Озеро загорелось.

– Меняет обличья? – Инспектор посмотрел на Дочь с Сидом и рассмеялся. – Ничего с ним не будет. Ходит-бродит, иногда сюда захаживает. Все его здесь узнают. Но узнают не совсем его, скажем так. Все его обличья ложные.

Потом инспектор повернулся к Маме:

– И кто же прибрал вас к рукам, Амма джи? Вы такая наивная. Благородные люди обо всех заботятся. Возраст у вас уже почтенный, вот вы все и волнуетесь. Моя бабушка такая же. С нами живет. С самого утра на ногах: «Хария пришел? – это наш слуга. – Ночью был сильный ветер. Путь подметет во дворе. Уже шесть пробило, воду, насос включи, батюшки, Бхоунде еще не вернулся. – Бхоунде – мое домашнее прозвище, – смеясь объяснил он Маме и продолжил: – Давно уже пять пробило, – хотя часы на башне только-только отбивают пять. – Позвоните в участок!» Сплошное волнение, ведь «у Бхоунде работа такая – исправлять негодяев и жуликов, опасность на опасности». Милая, любимая бабушка.

Инспектор Бхоунде перемешивал во рту зевки, пан, табак, катеху, известковый порошок, отхаркивающуюся мокроту и, смачно сглатывая время от времени, продолжал рассказывать:

– Эти люди не исчезают, так вот и ходят-бродят туда-сюда. Раньше сюда не приходил, но потом купил дом, откуда деньги взялись, бог его знает. Чем только они не зарабатывают, и прилично, мы вот с вами купить не можем, а они – пожалуйста. Но тот, кто продал дом, как он его продал, неизвестно? Сейчас ведь как: получил кругленькую сумму, и сам черт не брат. Может, и не знал вообще, кому продавал. Может, и документов никаких не показал во время покупки. Послушайте, – к перекатывающей во рту смеси добавилась умудренность, – даже определить, кто они такие, нельзя точно, могут назвать себя кем угодно и пользуются этим, раз документов нет, могут улизнуть без проблем.

Бхоунде помрачнел:

– Если эти люди начнут жить среди нас, считайте, настал конец света. Ладно, он сдавал квартиру. – Засмеялся: – Однажды на него набросилось несколько собак, вот он стоит, а в следующее мгновение уже – ничком. Даже собаки не признают их! Дети бегут следом, бросают камни, мы их ругаем, мол со всеми надо по-доброму, бить никого нельзя. Ну ладно, иногда приходил. Наверное, неплохие деньги получал. Это дорогое место. Раньше была деревня, а теперь состоятельные люди строят тут дома. Открытое. Озеро. Автобусы ходят. Скоро будет метро. Огонь утихнет. Напрасно шумиху подняли, приезжала государственная инспекция. Кто-то бросил в него недокуренную биди, сухой мусор может загореться где угодно. А он слоем покрывал воду. Под ним был пластиковый мусор, поэтому до того верхнего слоя вода добраться не могла, вот и вся история. Но мне работы привалило. Все висит на мне, и мне разгребать. Идите спокойно. Вот увидите, сам где-нибудь объявится.

– Я все время занят, – сказал инспектор Бхоунде, наклонившись к Сиду.

Я это слышал, потому что был вместе с Сидом, в тот раз тоже. Но не будем обо мне.

– Но жители района говорят, сейчас приходит в мужской одежде. Наверное, поэтому собаки и дети не приставали. – Он забулькал от смеха. – Правда. Понаблюдайте, макаки и лангуры держатся от мужчин подальше, нападают на женщин, воруют кошельки, очки, мобильники. Бананы, хлеб, бхаджи улетают только так. Здесь нет макак, и лангуры не приходят, иногда на озеро, да и то один-другой забредет случайно. Но посмотрите в храмах. Вот в Санкатмочане стоят в ряд или сидят и ждут, пока верующие, выходя, дадут им прасад. Почему бы и нет? Они ведь воплощение Ханумана. И я почитаю Ханумана. Каждый день читаю Хануман-чалису, а в субботу иду в храм и подношу ладду. Я занимаюсь спортом, чтобы порадовать Баджрангбали[161], это потом уже я устроился в полицию. В нашей семье Хануман – самый любимый бог. Все счастливы и спокойны, братья не ссорятся между собой, мы даже с женами своими не ссоримся, – смех пузырьками вырвался из смеси, перекатывающейся у него во рту, – сам Хануман соблюдает обет безбрачия, но преданных ему благословляет на семейную жизнь. А наши сердца, что и говорить о них, звенят в унисон. Даже не знают, что такое сердечный приступ. А он везде, куда ни глянь, вот у босса случился инфаркт, и он покинул нас. Читайте Хануман-чалису, Мата джи, и ваше сердце никаким приступом не возьмешь. Вот посмотрите, – инспектор нажал кнопку на своем мобильном телефоне, – отец все время читает. – Раздался голос отца: «Да здравствует Хануман, океан мудрости и добродетели, да здравствует повелитель обезьян, прославленный в трех мирах!» – У него сердце здоровее, чем мое, вы, Амма джи, всегда читайте Хануман-чалису – и дни ваши будут наполнены покоем, жизнь тоже.

Мама водила тростью.

– Заведите дело об исчезновении.

Мама никак не могла успокоиться после встречи с той Шилой-Шакилой. Она привела нас в полицейский