Читать книгу - "Тише - Кейт Максвелл"

– Да, – кивнула я. – Она обещала быть. А Дженна с Британцем придут?

– Только Дженна.

Мы познакомились с последним увлечением Дженны в прошлые выходные на побережье.

– В жизни он оказался не столь привлекательным, как на фото, которое она нам демонстрировала, согласись? – заметил Нейтан. – Я бы оценил Дженну где-то на девять из десяти. А этот тип никак не тянет больше чем на четыре с половиной.

– Закон спроса и предложения в действии, – вздохнула я.

В памяти вдруг всплыли ее давнишние слова (я тогда только-только приехала в Нью-Йорк): «В Нью-Йорке мужчин практически нет. Натуралы здесь – все равно что единороги. Натуралы, заинтересованные в отношениях, – радужные единороги. Самое ужасное, что они об этом прекрасно знают».

– Может, он вовсе никакой не британец? – продолжал рассуждать Нейтан. – Внешность у него, конечно, вполне себе британская, но нет в нем некоего британского духа, что ли. Хотя вроде парень как парень. Правда, немного зажатый.

– А я зажатая?

– Очень.

– Ну спасибо, друг.

Тут пришла Дженна; вид у нее был расстроенный и удрученный.

– Дженна! – Я бросилась ее обнимать. – Что случилось?

– В том-то и дело, что ничего.

– Он ее игнорит, – пояснил Нейтан.

– Игнорит?

– В воскресенье мы вернулись в город, – сказала Дженна, – и я осталась на ночь у него. Мы посмотрели фильм, и все шло абсолютно нормально, понимаешь? После целых выходных вчетвером в нашем пляжном домике мы с ним даже как будто сблизились еще больше. Здорово же было, нет?

– Лично я прекрасно провел время, – деликатно подтвердил Нейтан.

– А утром мы, как обычно, поцеловались на углу улицы и разошлись каждый в свою сторону.

– Какая прелесть, – умилился Нейтан.

– И с тех пор от него ни слуху ни духу.

– Что?! И когда это было, в понедельник? – спросила я.

– В понедельник.

– Раньше он так не пропадал?

– Чтоб на целую неделю? Нет, никогда.

– Джен, я уверена, он напишет тебе сегодня вечером.

– Думаешь?

– Конечно! Правда, Нейтан?

– Ну, может быть.

– Я просто не понимаю, – продолжала Дженна. – Мы встречались, по-настоящему встречались! Разве можно вот так взять и исчезнуть после первой же совместной поездки?

– А вы уже говорили о том, чтобы перевести отношения в эксклюзивный формат?

– Пока нет, но он уже почти созрел. Я внимательно анализировала каждое его слово.

– Что-то долго он зреет.

– Мне нравятся тихие парни.

– Зато ты болтаешь за двоих, – съязвил Нейтан.

– Хотя, если задуматься… Когда я пыталась вывести его на разговор о нас, он все время увиливал от прямого ответа.

– А теперь и вовсе испарился.

– Нейтан! – возмутилась я. – Я уверена, что он еще вернется.

– Если он и в самом деле вернется, – сказал Нейтан, – ты должна послать его куда подальше.

Мне пришлось отойти, потому что приглашенная звезда – известная в очень узких кругах начинающая певица с копной золотистых кудрей, как у Рапунцель из мультика, одетая в длинное платье, из-под которого выглядывали кончики босых ног, – собиралась начинать.

Перед ней, буквально на расстоянии вытянутой руки, стояло полукругом не более пятидесяти зрителей; она прикрыла глаза, дожидаясь тишины, а когда открыла рот и запела, все в изумлении замерли. Даже Лекс, повернувшись ко мне, произнес одними губами: «Ого! Кто эта девушка?»

Дженна улыбнулась, а Джесс помахала мне с задних рядов и подняла большой палец, потому что у певицы был восхитительный, звучный, грудной голос, проникающий в самое сердце.

После концерта как минимум треть гостей сказали мне, что это было лучшее шоу, которое они видели в своей жизни. Обмениваясь впечатлениями с друзьями, все качали головой и восторженно приговаривали: «Какой голос! Какая мощь!»

– Горжусь тобой, малышка, – сказала Джесс. – Это было невероятно!

Лекс потом шутил, что именно в ту ночь решил удвоить членские взносы. Меня продолжали спрашивать о том концерте даже годы спустя, когда я снова вернулась в Нью-Йорк. К тому времени босоногая рапунцель продала уже миллион пластинок.

– Стиви, а ты тогда уже работала в клубе? Ты была на том концерте?

А я отвечала:

– Не просто была – именно я его и организовала!

Пятьдесят семь

В конце концов я не полетела в Нью-Йорк через неделю после выхода на работу. И еще долго туда не летала.

По окончании той видеоконференции с Лексом и Майком я кое-как протянула до конца рабочего дня, не разревевшись, – по крайней мере, в присутствии своей команды. Хотя могу ли я по-прежнему считать ее своей, если «временный заместитель» все еще здесь? Насколько я поняла из разговора, он прибрал к рукам мое место второго лица в компании, хотя пока еще ничего не ясно.

Всю оставшуюся часть дня я усиленно дышу – вдох через нос, выдох через рот, – точь-точь, как во время схваток. Только на этот раз боль существует лишь у меня в голове.

Я отправляю Лексу письмо с кое-какими идеями насчет общего собрания в Сан-Франциско и планом мероприятий для лондонского офиса, а затем, не дождавшись ответа, дублирую текст в WhatsApp. Я вижу, что он прочитал сообщения, но никак на них не отреагировал.

Йонна не торопится уходить сразу после моего возвращения, чему я искренне рада; налив нам по чашке чая, она рассказывает, как прошел день у Эша – в каком он был настроении, что ел, сколько раз пришлось менять подгузник. Так непривычно слышать о том, что он делал, кем был без меня. Когда она уходит, я набираю ванну, проверяю температуру воды и окунаю туда Эша. Сформировав из намыленных волосиков крошечный черный ирокез, показываю сыну его отражение, делаю фото и отправляю Нейтану. Я стараюсь не думать о Лексе, о работе.

Чуть позже, когда Эш уже спит, снова пишу Лексу, хотя и понимаю, что вопрос не такой уж срочный, – словом, веду себя, как типичный назойливый поклонник из какой-нибудь мелодрамы, который все звонит, и звонит, и звонит. Или как Дженна, которая никогда не сдается, даже если поражение очевидно.

Дженна… Как я скучаю по ее мелодичному голосу, по ее американскому оптимизму! «В конце концов все наладится, – частенько говорила она. – По-другому и быть не может».

Когда Лекс наконец отвечает на мое сообщение: «Звучит неплохо, обсуди это завтра с Майком», я соображаю, кому бы позвонить. Мне не хочется слышать тревогу в голосе Джесс, и я знаю, что подумает Нейтан, даже если по доброте душевной не произнесет этого вслух: «Не надо было тебе уезжать из Нью-Йорка».

И тогда я набираю номер Дженны – она наверняка скажет, что все будет хорошо. А если нет? Ну тогда, как юрист, хотя бы