Читать книгу - "Кафе на острове Сен-Луи. Родственные души всегда находят друг друга - Сабрина Филипп"

class="p1">Да, именно, тюрьма, я узница этой тюрьмы, – очень точное определение. Однако он не выглядел узником, любил другую женщину, продолжал жить своей жизнью.

– Я пришла за ключом от этой камеры. Он есть у тебя?

– Я кое-кого встретил, – прошептал он.

– Знаю, я вас видела.

– Знаю, ты нас видела.

Каким образом, я так и не поняла. После той убийственной сцены я ограничила передвижения по острову до минимума, перестала приходить сюда, даже не гуляла по городу. Не хотела ничего видеть, в первую очередь его: надеялась больше никогда не подвергнуть себя этой боли.

– Я счастлив, – добавил он, хотя выражение лица говорило об обратном. – Мы, конечно, поженимся. Кроме того, я подумываю навсегда покинуть Париж.

Продолжай, говорила я себе, продолжай, ты исцелишь меня, даже если мне будет больно, твои слова исцелят меня навсегда, как неотложная хирургическая операция.

– Я тронут, что ты испытывала ко мне такие чувства, – продолжил он. – Но это пройдет, ты тоже встретишь того, кто сделает тебя счастливой.

Пока в воздухе висела молчаливая пауза, я внутренне повторяла последнюю фразу.

– Спасибо, – наконец произнесла я, – спасибо, что уделил мне время. Теперь я исцелюсь. Мы больше не увидимся, желаю большого счастья в твоей новой жизни.

Последние слова произнесла очень уверенно. Мне просто хотелось, чтобы лечение было эффективным, хотелось уйти и покончить с этим.

Встала, но он с силой схватил меня за запястье и посадил обратно.

Я в недоумении посмотрела на него, не понимая, зачем он меня одернул, но повиновалась.

– Ты всегда держишься с таким достоинством, всегда с достоинством, – сказал он.

– Я старалась быть такой для тебя.

Его взгляд изменился, глаза обрели знакомую глубину и потемнели.

– Слушай внимательно, что я скажу, запиши на подкорку каждое слово. Даже если сегодня ты не все поймешь, когда-нибудь это произойдет. Я собираюсь совершить святотатство, но, как я уже говорил, в этот раз ты должна жить, все это чтобы ты жила.

Я не могла оторвать взгляда от его губ, ошарашенная поворотом, который принял наш разговор. Предполагалось, что он будет обыденным, ведь только обыденность могла меня спасти.

Вот что он сказал, слово в слово:

– Я знаю тебя очень давно, и ты знаешь меня очень давно. Каждый раз, когда наши дороги пересекаются, я открываю для тебя знание, и каждый раз ты умираешь от него. В этот раз ты будешь жить. В этот раз я не буду любить тебя. Когда мы снова встретимся, мы наконец обретем покой. И больше не вернемся. Однако ты должна пройти свой путь, вырасти и, самое главное, трансформироваться. Не забывай это слово, тебе нужно трансформироваться. Но ты не будешь писать обо мне, хорошо? Ты носительница моего наследия. Ты поймешь, что с ним делать, когда придет время.

Он отпустил мое запястье, встал и, не добавив ни слова, ушел. Я на него даже не посмотрела.

Я просидела там довольно долго, внутренне повторяя каждую произнесенную фразу. Затем достала ежедневник и записала.

После сказала себе, что нужно покинуть этот остров: мне больше нечего там делать или искать.

Удивительно, но ушли все.

Через несколько дней скрипач объявил, что временно возвращается в Лондон, но новый контракт связывает его с Австрией.

– Моцарт! – воскликнул он. – Mozart is waiting for me![7]

Мы в последний раз поужинали, и я в последний раз попросила его сыграть для меня.

Он терпеливо ждал этой просьбы многие недели, пока музыка была под запретом в этих стенах.

– Мне больше не от чего убегать, – сказала я.

– Good[8], – ответил он.

Он оставил мне свой лондонский адрес, точно зная, что лишь случайность может снова свести нас вместе, если это вообще нужно.

В тот вечер он играл так виртуозно, что заставил меня заплакать от грусти по его отъезду.

– Сегодня вы скрипка, – сказал он. – Найдите ваш смычок!

Я обожала этого человека.

Потом писатель, которому я оставила кучу сообщений, пока он наконец не перезвонил.

У него были проблемы с сердцем, скорее всего из-за болезни сына.

Он практически перестал выходить из дома. Ослаб и впервые за все наше общение сказал:

– Я стар.

Я предложила заехать к нему, но он отказался. Конечно же, потому что сын теперь жил с ним. Я была уверена: он не хотел, чтобы сын узнал о нашей дружбе, которую мог истолковать как предательство. Это очевидно. Прежде чем повесить трубку, он дал мне последний совет:

– Откажитесь от иллюзорного, сосредоточьтесь на главном. Старость приходит внезапно. Вам кажется, будто время еще есть, но поверьте, гигантские песочные часы, которые вы вроде бы держите в руках, через несколько лет окажутся смехотворно маленькими. Пишите сейчас, пишите по-настоящему! Я буду вашим первым читателем.

А потом исчезла и Дара́. Однажды я привычно постучала в ее дверь, но мне никто не открыл. Я прекрасно знала все ее привычки, и в это время она должна была быть дома. Вернулась на следующий день, однако дверь оставалась заперта.

Решила немного подождать, как и вчера, и вскоре услышала звук шагов на лестнице. Это спускался один из жильцов.

Я спросила его об отсутствии консьержки.

– Ох, – сказал он, – кажется, это было в среду, у нее случился инсульт. Мы нашли ее уже недвижимую. Кажется, она долго пролежала без сознания, пока ее не нашли. Ее отвезли в больницу.

– В какую? – спросила я, задыхаясь.

– Не знаю, но женщина с первого этажа должна знать, у нее были запасные ключи от ее каморки.

Я бросилась к той женщине, а потом в больницу.

Дара́ была в коме. Теперь стало видно, что она старше, намного старше, чем казалась с макияжем. Передо мной лежала пожилая женщина с закрытыми глазами. Эта картина причиняла много боли.

Я постоянно ее навещала. Потом она вышла из комы. Но никого больше не узнавала и потеряла способность говорить. Я разговаривала с ней, пыталась вызвать во взгляде хоть какой-то проблеск сознания. Однако в нем больше не было никаких эмоций, чувств и воспоминаний, почти как у моей тети.

Когда ее перевели в реабилитационный центр далеко от Парижа, ее следы затерялись.

И, наконец, пришла очередь любовника. После последнего свидания я намеренно держала его на расстоянии, постоянно придумывая предлоги, чтобы не видеться.

Он звонил пару раз, а потом перестал. Тем не менее, однажды просунул мне под дверь записку, в которой спрашивал о причине молчания и уверял в своей привязанности.

Поэтому я отправила ему это письмо».

Она вынула из конверта второй листок бумаги и протянула мне.

– Я рада, что сохранила копию и вы