Читать книгу - "Кафе на острове Сен-Луи. Родственные души всегда находят друг друга - Сабрина Филипп"

Мне было интересно, придерживается ли он по-прежнему своего взгляда на пары и медуз, но не решалась задать вопрос из страха разрушить опору, которая помогала мириться с его присутствием в моей жизни. В противном случае все пошло бы прахом.

Тем не менее, несмотря на все его усилия и мое раздражение, отчаяние, усталость от слез, молчание, даже самопожертвование, все это походило на то, будто я пыталась закрыть дверь, а тот, кто ушел, незримо был рядом и постоянно ставил ногу в проем, не давая этого сделать.

Прошло много недель, наступил январь. Я убеждала себя, что он обязательно вернется на новогодние праздники. Однако он так и не появился, а я поклялась себе больше никогда не приходить под его окна».

Она сделала короткую паузу.

А потом рассказала, как однажды кружила на машине по улицам острова, ища, где припарковаться, вертела головой вправо-влево, высматривала пустое местечко между автомобилями, крутила вправо-влево руль и тут увидела его. Сначала лицо, его красивое лицо, профиль и падающий на волосы снег, он немного наклонил голову, чтобы спрятаться от колких снежинок. И эта долгожданная картина дошла до ее сознания с небольшим запозданием, потому что в этот момент месяцы ожидания сконцентрировались в несколько микросекунд. В то же мгновение, когда она узнала лицо того, кого ждала, искала, на ком должны были закончится эти долгие часы, дни, недели, месяцы, годы, в ту же самую микросекунду взгляд соскользнул с его лица на руку, потянувшуюся вперед и обхватившую талию, такую тонкую талию женщины, идущей на несколько шагов впереди. А потом снова посмотрела на его глаза, его нежный, любящий взгляд. Взгляд того, кто обнял любимую и уверен, что это взаимно, взгляд того, кто не ошибался в эту самую микросекунду. И машина сама вильнула вправо, повинуясь мощному двигателю, проехав еще несколько метров.

Ей было все равно, можно ли там парковаться, – она просто остановилась, а сердце сжало в тиски невыносимой боли. Горе наполнило вены, мышцы, разлилось в крови. Не в силах ни действовать, ни думать, она просто сидела и смотрела, как лобовое стекло заносит снегом. Она не плакала и в конце концов вышла из машины, подхваченная мучительным воспоминанием об этом невыносимом зрелище. В тот момент ей казалось, что стоит выбраться из кресла, сидя в котором она стала свидетелем той зимней сцены, и сразу все забудет. Сделала несколько шагов и буквально ввалилась в какой-то ресторан. Но, снимая пальто, почувствовала, как к горлу подступает ком, поэтому, не говоря ни слова, бросилась наверх в туалет. На бегу распахнула дверь, и несмотря на боль и подступившие слезы, не могла не подумать, что эта сцена перед эмалированным унитазом была такой же жалкой, как и предшествовавшие месяцы бессмысленных надежд. В конце концов она разрыдалась, полностью осознавая, что от потоков воды не наступит облегчения. Поэтому плакала недолго.

Посмотрела в зеркало, постаралась вытереть черные круги от туши, образовавшиеся под глазами… И решила встретиться с реальностью лицом к лицу, измученная, уставшая, побежденная.

Когда спускалась по ступенькам, выронила из рук мокрый носовой платок. Наклонилась, чтобы его поднять. В самом низу, на стене увидела отпечаток руки, сделанный оранжевой краской. А под ним всего одно слово, похожее на подпись художника, расписавшего стены этого небольшого недавно отремонтированного ресторана. Одно слово красивым каллиграфическим почерком, и это оказалась не подпись.

“Метаморфоза”, – вот что написал художник.

– Да, метаморфоза. Этот ресторан все еще существует, в двух шагах отсюда, на улице Сен-Луи-ан-Лиль, сходите туда. Они с тех пор не перекрашивали стены, вы все еще можете увидеть там это слово.

– Еще один знак. Но вам, наверное, было…

Я не смогла подобрать нужное слово.

«Да, – подтвердила она, вздохнув, – было чудовищно. Конечно, видеть его с другой женщиной было невыносимо. Но еще более невыносимыми стали сомнения: неужели мой воспаленный разум выдумал историю от начала и до конца? Неужели я любила того, кто никогда не любил меня? Вполне резонные вопросы. Многие месяцы я была не в себе, практически перестала себе принадлежать и все меньше и меньше себя узнавала. Кем я была? Кем был он?

И ровно через год, пребывая в точно таком же состоянии духа, день в день с той знаменательной встречи на перекрестке, я позвонила ему и попросила увидеться. Он согласился».

24

Прощай

Слышишь, я снова кричу

«Мы встретились в кафе на первом этаже его дома через час после моего звонка. Он даже не спросил о причине. Я просто сказала “мне нужно тебя увидеть”, он ответил “хорошо, через час”.

Я пришла чуть раньше. Сидя за столиком, отметила, что чувствую себя удивительно спокойно, даже безмятежно. От этой встречи я не ждала ничего особенного, да и вообще больше ничего не ждала. Долгие месяцы страданий разрушили меня до основания. Мне просто требовалось рассказать ему о своем безумии, нужно, чтобы он освободил меня, чтобы стал для меня как все – обычным мужчиной, которого легко забыть.

Он пришел в назначенное время. Теперь с короткой стрижкой, темных кудрей не осталось. Он похудел, черты лица заострились, и, несмотря на улыбку, в темных глазах читалась бесконечная усталость. При этом казался более ухоженным. На нем был незнакомый мне красный шарф.

Он не поздоровался, просто сел напротив и молчал. Ждал, когда я заговорю.

– Ты сказал, что я должна жить, но у меня не получается.

Он молчал, смотрел на меня, он уже знал. Я опустила взгляд.

– Ты… ты сказал, что хочешь, чтобы это прекратилось, я тоже хочу.

Он молчал. Я продолжила:

– Ты можешь мне помочь? Я здесь только за этим.

Остатки смущения разбились об его молчание. Я вывалила на него все: как его образ стоял у меня перед глазами с первого дня, первого часа, первой секунды нашей встречи, как воспоминания о нем текли по венам, словно сладкое, а иногда слишком терпкое вино, как невозможно больше жить той жизнью, что была до него, и непонятно, как жить без него.

Рассказала о видениях, снах, знаках, которых становилось все больше и больше. О каждодневном ожидании на острове, о том, что, наверно, схожу с ума. И закончила тем, что просто хочу умереть, чтобы наконец обрести покой.

Произнесла последнее слово и только тогда поняла, насколько измотана, и в то же время испытала облегчение, ведь слова стали реальностью, чего так не хватало все эти годы.

Я ждала, что он скажет.

– Знаю, это тюрьма.