Читать книгу - "Свента - Максим Александрович Осипов"

кожа, скорей всего, – заменитель, и пахнет – чем-то забытым, доисторическим, в районных библиотеках стоял такой запах. “Госплан СССР”, охренеть. Какие приказы, доклады, доносы перебывали в ней? Фотографии – стал их разглядывать, чуть не выронил, смерть жыдам – поймал на лету. Девка какая-то, сидела рядом со мной, фыркнула-хмыкнула, посмотрел на нее внимательно – дура крашеная, отвернулась, слегка отодвинулась. Раскуроченная могила, следы от ботинок, говно и по белому камню черным – фашистская свастика.

“Вначале пропала роза… ” Начал читать: буквы ровные, почти что печатные, над “т” аккуратные палочки, “ш” подчеркнуты – почерк, знакомый с далеких времен, с ранней юности. Увлекся, чуть не проехал станцию. Как он сказал? – в проигрышной позиции нет хороших ходов. Депрессия? Какая же это депрессия, Сашенька? Нет, просто грусть.

декабрь 2019 г.

Рыба холодных морей

Опыт использования комбинированной векторной вакцины Гам-КОВИД-Вак в ГБУЗГП № 1234 ДЗМ

Дело было в понедельник, в первых числах октября. Вакцина тогда еще не получила сегодняшнего названия “Спутник”, говорили просто – “гамалеевская”. Как и откуда попала она в эту московскую поликлинику, а главное, как туда попал я, – тайна, не только моя, да и мне самому она открыта не до конца.

Болезнь вроде бы и не самая смертельная (кто говорит – процент, кто – два), а почитаешь некрологи – и может стать грустно, как сказал один маленький мальчик, глядя на вереницу похоронных автобусов. Грустно? Не то слово – жутко. Как в кино, когда тревожная музыка: что-то случится, вот-вот. Один беспокоится за престарелую мать, другой боится заразить беременную жену, и каждый, сколько б ни хорохорился, опасается за себя. “Закрой форточку, дует, – попросил меня как-то веселый старик, друг родителей. – Это вам, молодым, умирать легко, а я – жить привык”.

Душа боится смерти (Тертуллиан), и на нее действуют художественные подробности: умерших от инфекции (признанной по неясным причинам особо опасной) отпевают в закрытом гробу, и не в храме, а возле него, в любой холод, на улице. Почему? – А вот так. За некрещеных записочек не подавать, в храм женщинам в брюках и без платка – ни-ни. Про отпевание на улице не церковь придумала, но приняла. Болезнь не такая позорная, как сифилис с гонореей, но стыдноватая – вроде чесотки. Много мыслей приходит в голову, пока из Тарусы доедешь до центра Москвы.

По Симферопольскому шоссе езда быстрая, и мысли быстрые. Даже собравшись в дорогу, я еще до конца не решил, стану ли прививаться – вакцина недопроверена. На ходу рождаются метафоры: хочется пить, на столе – стакан с жидкостью. Это что – вода? Если в ресторане, то, наверное, да. А в гараже? С большой вероятностью ядовитая гадость. Налили же несколько лет назад в ампулы из-под безвредного (впрочем, и бесполезного) милдроната (мельдония) – допинга, на котором попались наши спортсмены, – листенон, яд наподобие кураре, его дают во время наркоза для расслабления мышц. Несколько человек тогда умерли, множество – пострадали. Есть, между прочим, лихие ребята-врачи, которые листеноном лечат алкоголизм. Человек прекращает дышать, на него не спеша надевают маску, дышат мешком, говорят: будешь пить, будет вот так. И работает – верят, не пьют.

Прошлое вакцинации тоже полно историями про веру. Помню со школьных времен (Поль де Крюи, “Охотники за микробами”): мой тезка, президент Баварской академии наук Макс фон Петтенкофер, уверенный в том, что холеру вызывают не микробы, а некие таинственные миазмы, выпил полбанки холерных вибрионов и остался здоров. Велика сила веры, точнее – неверия.

Но ведь есть и предел неверию, недоверию, покупаем же мы молоко и все остальное и пьем. Да и жидкость в стакане – только метафора, какой в метафоре толк, и куда она при неосторожном использовании заведет? Слышал из телевизора: “Земля наша мать, а мать продавать нельзя”, – сказал депутат. Нет, надо бы как-то понять, хороша ли вакцина, не прибегая к метафорам.

Говорят: гамалеевская вакцина сделана людьми серьезными, настоящими специалистами, да только, беда, проверена не до конца. Оно и понятно: когда в деле заинтересовано государство, жди безобразий. Бегает человек на лыжах, быстро, стреляет метко – может, не лучше всех, а может, и лучше, и тут за него принимается государство – он непременно должен выиграть для страны золото чемпионатов и Олимпийских игр, – ради такого не грех и банки с мочой подменить. Поди теперь разбери, хороший ли он спортсмен. Так и с вакциной – об осложнениях нам не расскажут, наврут, под ковер заметут. А какой бедой стало для многих художников внимание, оказанное им начальством, – достаточно вспомнить Горького, да и посмертной славе зеркала русской революции оно не особенно помогло. Что с нами будет, если начальство станет нас слушать, смотреть, читать, цитировать, чего доброго? К нашему счастью, ему больше нравится биатлон.

В московской пробке мысли замедляются, накапливается усталость и от езды, и от всех этих “с одной, с другой стороны”. Не принимай себя слишком всерьез – вот хороший ответ на твои вопросы. Речь ведь идет о не очень больших вероятностях: чтоб спасти одну жизнь, надо привить около двухсот человек. Так что скорей это маленький вклад в дело борьбы с эпидемией. И с каких это пор стали мы разбираться в третьих фазах, возомнили себя частью западной цивилизации? Пфайзер, Модерна, деньги налогоплательщиков, клеточный иммунитет… “Не выпендривайтесь, Марьиванна, и слушайте полонез Огинского”.

– Бахилы надеваем? – Это не вопрос, а приказ, отданный гардеробщицей.

“Человек начинается с ботинок”, – единственная фраза маршала Жукова, которую внук его слышал от дедушки и запомнил, рассказал мне.

Не знаю, как вы, а я в госучреждениях – собесах, Сбербанке, ГИБДД, МФЦ, судах, поликлиниках – сразу впадаю в состояние полусна, чтоб защититься от ожидаемых унижений, оттого и веду себя глуповато.

Регистратура:

– Мужчина, что у вас? Вакцина закончилась. – Высокая девушка, миловидная, насколько маска позволяет ее рассмотреть. В пятницу привили восемьдесят человек. Ей жаль, что так вышло, но ее ожидает следующий.

Понимаю: вас много, а я одна, вы сами себя задерживаете. Нажмите на кнопку, чтоб оценить качество оказанной вам услуги. Вот и решился вопрос – прививаться ли. Спрошу все-таки: отчего никто не предупредил меня? Ведь я потерял полдня.

– Мы вам звонили. Мы всех обзваниваем. – И, набрав мою фамилию на компьютере, девушка звонким голосом продиктовала номер: – Плюс один, двести тридцать четыре, пятьдесят шесть, семьдесят восемь, девяносто.

Я как-то даже проснулся.

– Во-первых, плюс один – это американский номер. Во-вторых, цифр должно быть одиннадцать, одной не хватает. А в-третьих, и это главное, где вы