Читать книгу - "Песня жаворонка - Уилла Кэсер"

— Знаете, мистер Оттенбург, — задумчиво сказал он, — мне кажется, все эти люди счастливее, чем в наших местах, на западе. Это просто хорошие манеры с их стороны или они получают от жизни больше?

Фред со смехом поднял бокал в сторону Теи.

— Некоторые из них прямо сейчас получают от нее немало. Это час, когда «краса стола греет сердце»[118].

Тея хихикнула и бросила на него быстрый взгляд.

— «Краса стола»! Где ты набрался таких словечек?

— Это вообще-то очень древние словечки, моя дорогая. Старше Мунстоуна и даже независимого штата Колорадо. Наш старый друг мистер Натанмейер мог бы объяснить нам, почему они тебя так зацепили.

Он подался вперед и коснулся запястья Теи.

— Видишь эту шубу, которая только что вошла? Это Д’Альбер. Он только вернулся с гастролей в западных штатах. У него очень красивая голова, правда?

— Возвращаясь к теме, — сказал доктор Арчи, — я настаиваю, что в здешних местах люди выглядят счастливее. Я заметил это даже на улице, и особенно в отелях.

Фред весело ответил:

— Ньюйоркцы во многом живут в четвертом измерении, доктор Арчи. Именно это вы замечаете у них на лицах.

Доктор заинтересовался.

— Четвертое измерение, — медленно повторил он. — Это сленг?

— Нет. — Фред покачал головой. — Это просто фигуральное выражение. Я хочу сказать, что жизнь человека здесь не так сосредоточена на его личных делах, как в вашей части света. Люди больше увлечены хобби, интересами, менее подверженными превратностям судьбы, чем личные дела. Если вы интересуетесь голосом Теи, например, или голосами в целом, этот интерес остается неизменным, даже если акциям вашей шахты случилось упасть.

Доктор прищурился:

— Вы думаете, что это главное отличие деревенских жителей от городских, да?

Фред немного смутился, когда доктор так решительно продолжил разговор, и попытался отшутиться:

— Я никогда особо не задумывался об этом, доктор. Но, пожалуй, с ходу скажу, что это одно из главных различий между людьми вообще, где бы они ни жили. Это утешение для таких, как я, кто немногого добивается. Четвертое измерение не способствует ведению бизнеса, но мы считаем, что в целом живем счастливее.

Доктор Арчи откинулся на спинку кресла, задумчиво сведя массивные плечи.

— А она, — медленно произнес он, — вы бы сказали, что она относится к тем, о ком вы говорите?

Он кивнул на мерцающее бледно-зеленое платье рядом. Тея в тот момент склонилась над балконными перилами, и ее голова попала в свет канделябров первого этажа.

— Ни в коем случае! — запротестовал Фред. — Она такая же практичная, как и самые закоренелые из вас, но с одной разницей.

Доктор вздохнул:

— Да, с той разницей, что в ней крутится нечто со страшной силой — миллион оборотов в секунду. Когда она была еще маленькая, я осматривал ее голову, пытаясь это нащупать.

Фред рассмеялся:

— Неужели? Так вы еще тогда напали на след? О, оно там есть, еще как! Этого нельзя не заметить, барышня, — сказал он, когда Тея вопросительно обернулась.

— Доктор Арчи, с одним вашим земляком я чувствую настоящее сродство. — Он протянул доктору Арчи сигару и чиркнул спичкой. — Расскажите мне об Испанце Джонни.

Доктор благосклонно улыбнулся сквозь первые клубы дыма:

— Что ж, Джонни — мой старый пациент и давний поклонник Теи. Она родилась космополиткой и, я полагаю, многому научилась у Джонни, когда убегала в мексиканский квартал. Тогда мы считали это странной причудой.

Доктор начал длинный рассказ, а Тея то и дело с жаром поправляла его или радостно подтверждала его слова, при этом попивая кофе и нетерпеливо, почти грубо отгибая лепестки нераскрывшихся роз. Фред устроился поудобнее, наслаждаясь тем, что воспринимает и понимает своих гостей. Тея, наблюдая за доктором Арчи и увлекшись его повествованием, бессознательно копировала изысканные манеры своего златовласого друга. Было радостно видеть ее снова такой сияющей и чуткой. Она сдержала обещание выглядеть лучшим образом; это нетрудно, когда тебе ничего не стоит воспроизвести гамму цветов яблоневой ветви по весне. Даже доктор Арчи каждый раз, глядя на Тею, воспринимал ее совершенно по-новому. Тея унаследовала прекрасную белую кожу матери, с той лишь разницей, что, когда протянула доктору через стол гроздь винограда, рука оказалась не только белой, но и в каком-то смысле ослепительной. Доктору показалось, что Тея стала выше и свободнее во всех движениях. Она приобрела новую привычку набирать полную грудь воздуху, когда ей интересно, и оттого почему-то выглядела очень сильной и действовала на рассказчика совершенно непреодолимо. Если доктор и казался застенчивым, то не потому, что его пугала взрослая и модная одежда Теи: дело было в явной, заметно возросшей силе личности, из-за которой доктор чувствовал, что его привычное обращение с ней уже не годится.

Фред, со своей стороны, размышлял о том, что неловкое положение, в которое он поставил Тею, недолго будет ее сдерживать или огорчать. Она с любопытством оглядывалась на других людей, в том числе на других женщин. Она пока не решалась идти вперед, но ни капли не боялась и не оправдывалась. Казалось, она сидит на самой границе, на переходе из одного мира в другой, определяя ориентиры, осознавая согласованием движение вокруг, но с абсолютной уверенностью в себе. Она отнюдь не сжималась, она расширялась. Одного лишь стремления сделать доктору Арчи приятное было довольно, чтобы она расцвела.

В то время много говорили об аурах, и Фред думал о том, что у каждой прекрасной, по-настоящему притягательной женщины есть аура, даже если у других людей ее нет. От этой женщины, которую он привез из Мексики, несомненно, исходит такое излучение. Она занимает больше пространства, чем ей полагалось бы по меркам. Сам воздух вокруг ее головы и плеч подвластен ей — он живее, чем она сама, ибо в нем живут пробуждения, все изначальное очарование, которое жизнь убивает в людях. В Тее чувствуется такое богатство Jugendzeit[119], все цветы ума и крови, что распускаются и увядают миллионами в краткие годы неистощимых сил, когда впервые воспламеняется воображение. Именно наблюдая за тем, как Тея расцветает, находясь рядом с ней, но не слишком близко, можно на миг обрести столь многое из утраченного; в числе прочих легендарных сокровищ — легендарную тему абсолютной магической силы прекрасной женщины.

Они завезли Тею в гостиницу и зашагали в быстро холодеющем воздухе Бродвея. В пути доктор Арчи признался Фреду, что уже однажды видел, как их юная подруга вспыхивает могучим обличьем, но в более мрачном настроении. Это произошло у него в кабинете как-то ночью, когда она приезжала домой летом позапрошлого