Читать книгу - "Книжный магазин в Мейфэре - Элиза Найт"

– афишировал любовницу, давая понять, что это месть. Этот человек действительно редкий мерзавец.

И тем не менее мы устроили праздничный ужин в «Ритце», как того требовали приличия. Я пригласила нескольких друзей, чтобы не оставаться с Продом наедине. Он постоянно бубнил и даже хамил мне при любом упоминании о французах, из-за чего наши друзья удивленно приподнимали брови. А когда мы ждали десерта, объявилась Аделаида – якобы на встречу с подругой, – и Прод пригласил ее за наш стол. Он явно спланировал это заранее, и собравшиеся за столом все поняли.

Прежняя Нэнси приревновала бы и устроила сцену с обмороком. Но сейчас мне было наплевать. Я взяла верх: ревновал-то Прод, а не я. Итак, Аделаида сидела за столом, а я без конца роняла остроты на французском. Некоторые из моих друзей присоединились и стали обсуждать очаровательный характер французов и прекрасную французскую кухню. Пусть наша битва и выглядела инфантильной, но веселились мы от души. Питер багровел с каждым словом.

В конце вечера он, пошатываясь, вышел из-за стола. Я с тоской надеялась, что уж теперь-то он даст мне развод. Хотелось покончить с этой нелепой ситуацией.

Слава богу, Софи пригласила меня в однодневную поездку в Брайтон. Мы добрались туда на поезде, устроили пикник на пляже, а потом нежились на солнышке.

– Я давно не видела тебя такой расслабленной, – заметила Софи, набрав горсть песка. – Как ты думаешь, отчего это?

– Здесь меньше шума.

Я взглянула туда, где волны мягко набегали на берег. Они приглушали шум, ревущий в моей голове. Шум, который все время преследовал меня. Даже тишина в последнее время становилась громкой и мучительной из-за присутствия Прода.

Софи улыбнулась.

– Я знаю, что ты имеешь в виду. Как ты думаешь, что лучше: быть свободной и не одинокой – или замужней и одинокой?

Этот вопрос застал меня врасплох. Столь откровенная оценка моего брака обескуражила меня.

– Я не одинока, я никогда не бываю одна. Вот сейчас, например, я с тобой.

Софи улыбнулась и приподняла бровь:

– Убедила.

– Как выжить без добрых друзей, на которых можно положиться? – Без них я точно не выдержала бы десяти лет брака с Питером и общения со своей проблемной семьей. – Снова и снова друзья меня спасают, поднимают и убеждают идти дальше.

– Ты имеешь в виду своих французских друзей? – съязвила она.

– И британских тоже, – я слегка ткнула ее в плечо. – Я рассчитываю на тебя. Ты помогаешь мне пробираться сквозь туман войны и через неразбериху моей жизни.

Софи, моя Айрис, вытащила меня из мрака, когда мы познакомились на вокзале, и с тех пор много раз подставляла плечо.

– Я тоже рассчитываю на тебя, Нэнси. Ты – клей, который многое скрепляет.

– Клей для переплетных работ, – засмеялась я. – Скрепляю страницы нашей вселенной.

Несколько недель спустя, когда Питер снова уехал, я проснулась от резкого и настойчивого телефонного звонка. Ради каких новостей меня будят так рано? Я бросилась к телефону.

– Нэнси, как же я скучал по тебе, ma chérie! – это был голос, который я давно мечтала услышать.

– Мой полковник, – выдохнула я в трубку. – Возвращайся ко мне.

– Я в Лондоне. Помогаю де Голлю на переговорах с Черчиллем. Я уже в пути, mon amour.

Я начала лихорадочно готовиться к встрече с любимым, и к моменту его прихода на мне были жемчужное ожерелье, атласная черная юбка, блузка из жатого шелка и даже мои лучшие чулки. Щеки разрумянились от волнения и отмазка красной помады.

Как жаждали мои руки обвиться вокруг него!

– О, моя дорогая!

Я бросилась в объятия Гастона и уткнулась лицом в его шею, вдыхая знакомый запах.

– Моя Нэнси! Мa chérie, mon amour.

Его губы слились с моими. Какое головокружительное, волнительное предвкушение, переходящее в страсть и облегчение! Эти чувства испытывает любая героиня в романе, когда ее возлюбленный возвращается с войны невредимым.

Сегодня я была этой героиней. Женщиной, которая наконец обрела счастье. И даже если мое счастье окажется кратким (ведь война еще не закончилась, а мужчины бывают непостоянными), я решила красиво упаковать его и поместить в своем сердце.

После длительных объятий на пороге я втянула Гастона в дом. И вручила ему подарок: «Портрет Дориана Грея» [106] в переводе на французский.

– У меня тоже кое-что для тебя есть, – он вытащил из кармана мундира нечто маленькое – золотое кольцо с филигранными лилиями.

– О, Гастон, c’est très belle [107]!

– Красивое, как ты. – Поцеловав меня в губы, он надел кольцо на безымянный палец моей правой руки. И пристально посмотрел мне в глаза. – Как я хотел бы надеть его на левую руку, ma chérie!

Я разглядывала свой палец. Кольцо сияло в лучах солнца, проникавших в окно. Казалось, это так правильно – то, что именно Гастон стоял сейчас передо мной. Тоска ожидания испарилась, словно ее и не было.

– Пойдем, я угощу тебя настоящим английским чаем, – я подвела его к маленькому столику, накрытому к чаепитию. Наполнив для него чашку, я добавила два кусочка сахара, которые сберегла из своего пайка. – Я писала тебе каждый день, как обещала. Ты получил хоть какие-то из моих писем?

– Все. И все сохранил.

И он повторил некоторые из описанных там историй, искусно подражая моим интонациям, чем насмешил меня до слез.

Спустя несколько дней я сидела за ланчем с друзьями из высшего света и одна из дам повторила слухи о том, что мой полковник испугался во время недавнего воздушного налета.

– Вовсе нет, – смело возразила я. – Он провел всю ночь со мной, и могу сказать с полной уверенностью: он не испугался.

– Всю ночь? – повторила она, приподняв бровь.

Я подмигнула:

– О, oui, всю ночь.

Им не обязательно знать, что он помогал мне дежурить на крыше. Но мне надоело скрывать Гастона.

Декабрь 1944 года

Mon chéri, полковник!

С каким облегчением ты, наверное, вернулся в Париж – в Париж с улицами, свободными от нацистов. Хотела бы я вместе с тобой прогуляться по набережным Сены, поужинать в «Ритце», полюбоваться парижскими огнями. Бьюсь об заклад, что в Париже общество не смотрело бы на нас косо – как это было в Лондоне прошлым летом.

Хейвуды сделали мне деловое предложение: партнерство в их книжном магазине. Я уже провожу там дни и ночи; и, возможно, если я соглашусь, они будут заинтересованы в открытии парижского филиала. И тогда сбудется моя мечта о жизни в этом прекрасном городе.

Я знаю, тебе не нравится такая идея – правда, не понимаю почему.

Когда эта долгая война наконец завершится,