Читать книгу - "Кремль уголовный. 57 кремлевских убийств - Эдуард Владимирович Тополь"

Эта секретная переписка шла через американское посольство. И Гарриману было ясно, что в ответ на сообщения Рузвельта и Черчилля об их намерениях по бомбардировочному наступлению против Германии Сталин никакого реального содействия не обещает, а отписывается пустыми приветами.

– Но почему? – говорил Гарриман Чарльзу Болену, секретарю американского посольства, и своей дочке Кэтлин. – Всего два года назад Сталин писал Рузвельту: «Ваше решение предоставить Советскому Союзу беспроцентный кредит в размере миллиарда долларов принято советским правительством с сердечной признательностью как насущная помощь Советскому Союзу». И помощь пошла – стоимость наших поставок уже в десять раз превзошла миллиард долларов! Русским просто нечем было бы воевать без этой помощи! И это я сделал, они мне этим обязаны!…

Болен и Кэтлин молчали. Они знали, что именно Гарриман был главным лоббистом безлимитной помощи Советскому Союзу. Пользуясь своей дружбой с Рузвельтом, он буквально бомбардировал американских министров труда, экономики и обороны требованиями слать в Россию помощь без всяких ограничений…

– У Красной армии вся артиллерия была на конной тяге, это мы перевели ее на авто! Только для их Северного флота мы прислали двести два торпедных катера, сто сорок охотников за подводными лодками, семьдесят семь тральщиков, двадцать восемь фрегатов и тысячу восемьсот радиолокаторов! Триста советских кораблей оборудованы британскими гидролокаторами и нашими бомбометами! И Сталин знает об этом, у него уникальная память! – высоченный Гарриман продолжал гневно расхаживать по своему кабинету. – Он знает не только все виды вооружений Красной армии, но и все характеристики нашей военной техники. Помнит, какого калибра ружья ему нужны, какой вес танков могут вынести его дороги и мосты, из какого металла ему нужны самолеты. Это черты чрезвычайно способной личности! Так почему вместо организации совместных бомбежек врага он тянет время и мямлит какие-то пустые слова? Почему российские власти скрывают, что получают нашу помощь? Почему хотят уверить свой народ в том, что Красная армия сражается в этой войне одна? Нет, я должен, обязан прорваться к Сталину и ребром поставить перед ним этот вопрос!

– А если он уклонится от разговора? – спокойно спросил Болен.

– О’кей! Давайте напишем ему письмо…

– Ему и Молотову, – подсказал Болен.

– Правильно! Молотов ничего не решает, но понесет письмо Сталину. Пиши, Кэтлин…

СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ВЕРХОВНОМУ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ СОВЕТСКОГО СОЮЗА МАРШАЛУ И. В. СТАЛИНУ ОТ АВЕРЕЛЛА ГАРРИМАНА, ПОСЛА США В СССР, И АРЧИБАЛЬДА КЕРРА, ПОСЛА БРИТАНИИ В СССР

Дорогой маршал Сталин!

Рады сообщить Вам, что 22 декабря 19 транспортов конвоя JW-55B в сопровождении десяти эсминцев прошли вдоль кромки льдов у Шпицбергена и острова Медвежий и, не обнаруженные врагом, прибыли в Архангельск с тысячами тонн оружия и продовольствия для СССР…

Дорогой маршал Сталин! Мы, послы Британии и США, хотели бы лично засвидетельствовать Вам о намерениях своих правительств и в дальнейшем сделать все возможное для ускорения нашей общей победы и успешных совместных действий. В связи с этим специально для поставок Советскому Союзу в Иране построено несколько автомобильных заводов и по маршрутам «Тегеран-Ашхабад», «Тегеран-Астара- Баку» уже отправлено в СССР больше ста тысяч автомобилей. А по маршруту «Аляска-Сибирь» в СССР переброшено несколько тысяч самолетов…

Конечно, фраза об «ускорении нашей общей победы и успешных совместных действий» была прямой цитатой из писем Сталина президенту Рузвельту и премьер-министру Черчиллю. Но аудиенции у Сталина ни Аверелл Гарриман, ни Арчибальд Керр не удостоились.

19 января, Кэтлин Гарриман сообщила отцу, что ее включили в международную делегацию журналистов, которая направляется в Смоленск на пресс-конференцию советской «Комиссии по расследованию преступлений немцев в Катыни». Гарриман понял, что этим жестом Сталин поставил его в безвыходное положение. Немецкая пропаганда категорически отрицает расстрел тысяч польских офицеров в Катыни летом 1941 года и утверждает, что поляки были расстреляны не ими, а офицерами НКВД еще в 1940 году, сразу после того, как на основании пакта Молотова-Риббентропа Красная армия заняла Западную Украину и Белоруссию. По немецкой версии, несколько тысяч польских офицеров, сопротивлявшихся установлению в Польше коммунистического режима, были зимой 1940 года свезены большевиками в смоленские леса и расстреляны у деревни Катынь. В 1941 году немцы, захватив Смоленск, зафиксировали показания десятков свидетелей этого преступления. Больше того, теперь, когда Красная армия вновь пришла в Смоленскую область, немцы публикуют фотографии своей оперативной авиасъемки – как под Катынью сотрудники НКВД спешно выкапывают из могил разложившиеся трупы поляков, убитых ими в 1940 году, и заменяют их свежими, чтобы доказать, что массовый расстрел произведен немцами в 1941…

Но как может американское посольство отказаться послать своих представителей в Катынь и тем самым поддержать вражескую версию, очерняющую советских союзников?

Морозным утром 22 января 1944 года поездом из Москвы группа иностранных журналистов прибыла в Смоленск. Среди них были Кэтлин Гарриман и секретарь американского посольства Джон Мелби. Прямо с вокзала всю группу повезли в Катынский лес. Там, в пятнадцати километрах от Смоленска, их встретили члены Чрезвычайной государственной комиссии во главе с академиком Николаем Бурденко, главным хирургом Красной армии, почетным членом Английского королевского общества хирургов. Журналистов отвели на двести метров от шоссе в глубину леса и показали вскрытые могилы военнопленных поляков, процесс эксгумации трупов и черепа с огнестрельными ранениями.

Глядя на этот ужас, Кэтлин с трудом устояла на ногах, Джон Мелби поддержал ее под правую руку, а слева ее заботливо страховал статный и молодой русский офицер. Затем их отвезли в Смоленск, где в 16:30 началась пресс-конференция. Однако и приезд на могилы, и пресс-конференция не смогли убедить иностранных журналистов в том, что это немцы расстреляли тут больше семи тысяч польских офицеров. А поскольку все репортажи иностранных корреспондентов из Москвы подвергались строжайшей цензуре, никто из них не написал и о виновности советской стороны – никто, за исключением Кэтлин Гарриман, которая заявила, что убедилась в достоверности русской версии о расстреле польских военнопленных немцами в Катынском лесу.

И только отцу она призналась, что написала это под диктовку «советских специалистов».

Кем были эти «специалисты», Аверелл Гарриман смог догадаться позже, когда по приглашению Павла Судоплатова, начальника Четвертого управления НКВД, обедал с ним в знаменитом московском ресторане «Арагви». Здесь, на двух этажах этого единственно открытого в Москве в то время ресторана, царила еще дореволюционная роскошь: струнный оркестр, дорогая мебель, толстые ковры, хрустальные люстры, прекрасная грузинская кухня и изысканные блюда по 40-50 долларов за порцию. Судоплатов, организатор убийства Троцкого и главный советский специалист по диверсиям, пишет в своих мемуарах, что пригласил Гарримана в отдельный кабинет (который прослушивался) и