Читать книгу - "Кремль уголовный. 57 кремлевских убийств - Эдуард Владимирович Тополь"

– Дорогой, о чем вы думаете?

И вдруг неожиданно для себя – ведь он почти никогда с ней не разговаривал – Сталин заговорил:

– Понимаешь, месяц назад американцы уничтожили немецкую авиацию. Хотели десант через Ла-Манш. Но оказалось, Гитлер спрятал авиационные заводы на востоке Германии, под землей. И теперь у него самолетов даже больше, чем раньше…

Удивительно, как легко можно, оказывается, говорить Вере, не изображая из себя великого вождя. А просто говорить этой женщине то, что думаешь:

– Союзники не могут достать эти подземные заводы с запада. А у нас нет тяжелых бомбардировщиков, чтобы уничтожить с нашей стороны…

– И что же делать? – тихо спросила она.

– Рузвельт и Черчилль хотят построить свои авиабазы на нашей территории и бомбить с востока. Я не хотел их пускать. Но теперь придется… – он горестно вздохнул. – Да… Одевайся, будем пить чай…

И Сталин протянул руку к тумбочке, на которой стоял телефон внутренней связи.

«Я никогда не забуду, – писал после войны в своих мемуарах генерал Дин, – какой подъем охватил нас в ту ночь, когда Гарриман, вернувшись от Сталина, заскочил ко мне сообщить хорошие новости. Сталин выразил глубокую заинтересованность во всех деталях нашего предложения относительно челночных операций. Он хотел знать точное количество и типы самолетов, которые мы собираемся задействовать, их потребность в горючем, размеры посадочных полос и все остальные подробности. Сталин был мастером деталей, и позже я убедился в его потрясающих знаниях всех видов оружия, конструкторских особенностей самолетов, мельчайших тонкостей советской военной тактики». Когда Гарриман ответил на его вопросы, Сталин сказал просто и коротко: «Мы одобряем ваше предложение, а детали руководство нашей авиации проработает с генералом Дином».

«Гарриман, -продолжал Дин, – телеграфиро-вал эту новость президенту, а я – нашему Генеральному штабу, и мы получили их поздравления. Мы были преисполнены гордости за наши достижения и полны оптимизма относительно будущего. Кто сказал, что с русскими невозможно кооперироваться? Кто сказал, что мы не сможем вместе работать? Нет, все, что для этого нужно, это доброжелательный подход, взаимное понимание и настойчивость, которыми мы с Авереллом вполне обладаем. Во всяком случае, так мы с ним тогда думали…»

5 февраля 1944 года, когда Юрий Левитан победно сообщал о разгроме немцев под Ленинградом, на совещании у Молотова Гарриману и Дину были представлены маршал авиации Александр Новиков и генерал-полковник авиации Алексей Никитин. Оба произвели на американцев прекрасное впечатление, поскольку повели себя совершенно не так, как все предыдущие советские чиновники и начальники. Словно по велению сталинской волшебной палочки, они стали активно помогать решению всех проблем на пути реализации американского предложения. Маршал Новиков4 – сорокачетырехлетний, невысокий, коротко стриженный голубоглазый командующий советской военной авиацией – оказался прирожденным лидером, умелым администратором и любимцем всех русских летчиков. Его появление в любой авиачасти тут же вызывало подъем и решимость на героические свершения. Но особенно понравился американцам генерал-полковник Никитин. Высокий, худощавый и слегка сутулый начальник штаба ВВС, он курировал все боевые операции советской авиации и работал по пятнадцать часов в сутки. Умный, вежливый, молчаливый, с хорошим чувством юмора, он был назначен куратором челночных операций, которые получили кодовое название Frantic – «Неистовый».

– Первым делом, – сказал генерал Дин советским генералам, – я хочу сообщить вам, что мы планируем задействовать в челночных операциях триста шестьдесят четырехмоторных бомбардировщиков класса «летающая крепость» и еще сто пятьдесят истребителей их сопровождения…

Полтысячи самолетов! Столь американский замах вызвал в глазах у русских тревогу и даже панику – где взять аэродром для такого количества самолетов? А горючее? А базы снабжения? А подъездные пути? А боевой запас?

– Но начать операции мы можем и третью этого состава, – сказал Дин. – Чтобы открыть второй фронт успешной высадкой нашего десанта в Европе, мы должны парализовать всю немецкую авиацию, лишить ее горючего. Для этого нужно уничтожить все нефтеперерабатывающие заводы не только в Германии, но и на востоке – в Румынии, Болгарии, Польше и в Латвии. Это можно сделать только сквозными рейдами бомбардировщиков из Англии и Италии с посадкой в СССР. И мы готовы ежемесячно посылать по пять-шесть таких миссий. Ради этого мы намерены по ленд-лизу увеличить поставки вам нефти, бензина, оружия и продовольствия с тем, чтобы из этих поставок вы обеспечили наши самолеты всем необходимым…

Хотя то, что Сталин затянул до февраля 1944 года разрешение на создание хотя бы одной американской базы, ставило под удар уничтожение германской авиации, Эйзенхауэр решил, что ждать больше нельзя. 21 февраля 1944 года весь состав американского посольства и Военной миссии в Москве прильнули к радиоприемникам, имевшимся в «Спасо-хаусе» – операция «Аргумент», которая впоследствии стала известна как Big Week, началась. Под руководством командующего американскими ВВС в Европе генерала Карла Спаатса, его заместителя «железного» генерал-майора Фредерика Андерсона и легендарного Джеймса Дулиттла, бомбившего Токио сразу после нападения японцев на Перл-Харбор, гигантская армада Восьмой авиационной армии – 1 028 тяжелых бомбардировщиков в сопровождении 832 истребителей – поднялась с Британских островов. Их задачей было уничтожение авиационных заводов Мессершмитта и Юнкерса. Одновременно две британские авиадивизии направились прямым ходом на бомбежку Берлина. Рев моторов этой гигантской авиа-армады был такой, что с нескольких церквей сорвались и упали колокола…

То, что затем происходило в небе Европы на протяжении шести дней и ночей вошло в анналы Второй мировой войны как самое крупное авиационное сражение за всю историю авиации. Но осталось неизвестно советским гражданам, поскольку о нем не сообщили ни советские газеты, ни радио. Только в американском и британском посольствах (а также, конечно, в Генштабе Красной армии) пристально следили за происходящим по сообщениям Би-би-си. Зная характер и репутацию «железного» генерала Андерсона, который на всех совещаниях говорил, что сломить хребет Третьего рейха можно только беспрерывными, невзирая ни на какие потери, бомбежками до тех пор, пока не будут уничтожены абсолютно все немецкие авиазаводы, члены Военной миссии в Москве открыто говорили меж собой:

– Андерсон или сделает это, или угробит всю нашу Восьмую и всю Пятнадцатую авиационные армии…

Между тем 21 февраля, в первый же день массированных бомбежек, Гитлер, понимая намерения американцев, приказал срочно построить два новых индустриальных комплекса. Один – Центральный – для подземного производства истребителей Ме-109 и Fw-190 в шахтах и пещерах Ошерслебена, Хальберштадта, Варнемюнде, Касселя, Анклама и в Мариенберге, а второй – Восточный – в подземельях Тутова, Познани, Гдыни, Сорау, Коттбуса и Крзесинска. Эти авиазаводы плюс пять уже работающих в Лейпциге, Винер-Нойштадте и Регенсбурге, плюс шесть, производящих двухмоторные истребители и