Читать книгу - "Та, которая свистит - Антония Сьюзен Байетт"

– условиях, разделялись на самцов и самок, сражались насмерть или поедали друг друга. Быть может, половые преимущества связаны с разнообразием или сложностью окружающей среды? С рассеянием? А почему не написать доклад для конференции Вейннобела на тему «Затраты на секс, или Нужен ли самец»? Будет забавно, любопытно, начнутся споры о родственном отборе, эгоизме и альтруизме. Самец и самка создали меня, подумал он с самоиронией, упраздняя себя. Но есть и другие способы. Микроскопические самцы-паразиты, почки, гермафродиты. Он посмотрел на веточку. Judaspenge, Иудины деньги. Окно в никуда. Пустой семенник, запачканный претенциозными человеческими байками. Пустой семенник – это пустой семенник. Секс – это секс. Рассеяние, напор, (почти) бесконечное разнообразие и любопытство.

Он стоял в темноте, на холодной террасе, воротником укрывшись от ветра. Прислушивался к тишине, едва слышимым звукам: ветки, шорохи, шаги, слабый крик напуганного существа. Его дом будто уплывал – как ковчег по темной воде – в небо, усеянное звездами.

XIII

От Перта Спорли Элвету Гусаксу

Благодарю за последнее письмо, а также за помощь с «Тиграми духа». Двух моих «пациентов» я привезу в Четыре Пенни сам и препоручу Вашей опеке и опеке группы. Как я и писал, будущее Люси Нигби меня тревожит. Ее муж Ганнер уже почти оправился от раны и повсюду трубит, мол, она напала на него и на детей. Одна малышка еще не пришла в себя, состояние тяжелое. Что до двух других, одна подтверждает, что на Ганнера и на них напала Люси, вторая же говорит, что, наоборот, это Ганнер на них напал. Есть свидетели, нашедшие Ганнера в курятнике (находится от фермы на порядочном расстоянии, что он там делал?). Они же нашли Люси, перемазанную в крови и, очевидно, в состоянии шока. Она, по их словам, «с потерянным видом» собирала разбросанные яйца. Никто – ни полиция, ни социальные службы, ни врачи – не верит, что виновница всего Люси. Ведь Ганнер – старый выпивоха, известный своим рукоприкладством (хотя все это на уровне слухов, да и во время последних событий он был трезв). Судебный процесс не может начаться – это касается и выдвижения обвинений, и судьбы детей, – пока Люси не заговорит. Ганнер, разумеется, объясняет молчание «ее обычной уловкой», но, на мой взгляд, она не притворяется. Она правда не может говорить. Решено в качестве эксперимента переместить ее в более человечную атмосферу Четырех Пенни – с надеждой на то, что толика заботы и открытого общения ее растормошат.

С собой везу и Джоша Агница. С иными резонами. Длительное пребывание в «Седар маунт» что-то в нем убивает, он будто загнанный зверь с человечьим взором. Но он вправе изгнать демонов прошлого, и для этого теплая, непринужденная, нацеленная на духовные поиски атмосфера встреч «Тигров», кажется, прекрасно подойдет. Он Вас увлечет! При этом, дружище, не хочу выглядеть этаким энтомологом, делящимся с коллегой любопытным образцом. Ведь если наш Агниц крылат, то это орел в неволе, плененный херувим. Не совсем человек, он оказался в тенетах институции, где ему определено тревожное прозябание. Я же хочу взглянуть, каков он на свободе.

Буду оч. рад повидаться. Мне и самому не мешает проветриться за пределами клиники. Институции оставляют свою печать на всех причастных, не только на тех, кто в них «содержится». А ошибок можно наделать не только электрошоком или инъекцией, но и не подобрав верного слова или выражения лица, на мгновение ослабив внимание. Мне нужен отдых. Впрыскивание жизни. А тут Вы – специалист и всегда знаете, как удивить.

Искренне Ваш,

Перт

Дорогой Аврам,

к письму прилагаю три пленки, на хранение. Отложи их куда-нибудь подальше. Чтобы ненароком не украсить ими растения, ну или чтобы в минуты экстаза не захотелось обмотать ими голову. (Мне ли не помнить судьбу своих записей редких интервью, сделанных в Вулворте.) Если у вас в Антиуниверситете есть возможность записи скопировать – не повреждая, – буду искренне благодарна и даже готова заплатить.

Если будешь слушать, обрати внимание на долгие паузы. Дело не в пленке. Я вела скрытую запись радений квакеров, а у них принято чередовать молчание с непроизвольными восклицаниями (впрочем, насколько они непроизвольны – вопрос открытый. Иные кажутся хорошими заготовками, не хуже проповедей. Критерии, по которым это оцениваю, попробую сформулировать позже).

Пока не поняла, кто передо мной: проходящие групповую терапию пациенты или члены религиозной общины. Налицо признаки самых разных организаций и объединений, официальных и неофициальных. Есть квакеры: некоторые из них одновременно медицинские или социальные работники. Есть по крайней мере три служителя Англиканской церкви. Один – явный предводитель некоей группы внутри группы. Это и особый внутренний круг среди англиканцев – Чада Радости, – и особая подгруппа «Тигров», хотя есть своего рода загвоздка относительно того, кто из них – «Тигры» или Чада, – так сказать, «поглотит» другого. При этом до конца неясно, какой группой лучше быть – «поглощенной» внутренней или вольной и более живой внешней. Должны быть социологические исследования раздробленных групп. Но я тут только «член», и при этом неясно, член чего, ведь все постоянно меняется.

Мне очень понравилось твое письмо о том, почему трудно с этнометодологических позиций писать о «преподавании» этнометодологии в таком антиметодологичном месте, как Антиуниверситет. Я думаю, тебе повезло, ведь ты, по крайней мере, делаешь то, что, как кажется, должен делать. Ты обозначаешь себя как этнометодолог. Ты – часть Антиуниверситета. Наблюдая и анализируя, ты занимаешься тем, чего от тебя ожидают. Я же здесь отчасти или даже во многом изображаю из себя того, кем не являюсь. Я как бы одна из тех – отчасти, в значительной мере, – кто хочет быть частью или даже членом группы. И я не обозначаю себя как социолога, изучающего способы, при помощи которых группа определяет себя, преследует свои цели, достигает согласованности и т. д. и т. п. Если бы я так поступила, то изменила бы всю динамику группы, и объект моего наблюдения стал бы совсем другим. Впрочем, можно сказать, что само мое присутствие в качестве члена группы все равно кое на что влияет. Я – не невидимый микрофон для прослушки, а вполне осязаемая женщина. Поэтому приходится постоянно сталкиваться с конфликтами интересов. Например, мне совершенно ясно, что вождь Чад Радости Гидеон Фаррар ведет бо́льшую часть паствы, используя (сознательно, полусознательно или бессознательно) систему специальных сексуальных манипуляций: обещаний, угроз, побуждений. Даруя людям свое внимание, он возбуждает их, рождает в них чувство собственной