Читать книгу - "Облака на коне - Всеволод Шахов"

бродил взад–вперёд по этому коридору в полуобморочном состоянии и слушал причитания этой старушки, ожидая окончания выходных. А в понедельник хирург объявил: «Что ж, будем прокол делать!» и Николай покорно сел перед ним на табуретку.

– Лев Иванович! – строгая медсестра, лет сорока, поставила перед хирургом на стеклянный столик сверкающую железную коробку, закрытую крышкой. Сунула в руки Николаю небольшой эмалированный таз – велела держать на коленях. Николай безоговорочно выполнял указания: свёл колени, прислонился спиной к стене, вцепился руками в кромки таза.

– Готовы? – Лев Иванович обращался и к Николаю, и к медсестре. Та кивнула, накрутила кусочек бинта на деревянную палочку, смочила в какой-то жидкости и помазала внутри ноздри Николая. Лев Иванович замурлыкал весёлую мелодию, поворачиваясь то к столу, то к тумбочке. Николай успел немного расслабиться и, вот в этот момент, Лев Иванович сделал это движение. Послышался хруст. Николая дёрнуло: яркая вспышка перед глазами, как после удара кулаком в челюсть или, как тогда, после неудачного приземления на левую ногу во время первого прыжка с парашютом. Николай почувствовал что–то у себя в левой ноздре, попытался приподнять руки, но Лев Иванович грузно навалился на них.

– Ти–ти–ти! – заблокировал сгибы локтей Николая и потянулся к металлической коробке, – Сейчас откачаем гной, а потом промоем.

Николай отвёл взгляд, пока Лев Иванович вытягивал шприцем густую массу из ноздри, и теперь, отойдя от шока, краем глаза заметил, что огромный шприц, наполненный мутной жидкостью приближается к его лицу. Сообразил, что предмет, торчащий у него из носа – это некая металлическая трубка, по которой сейчас пойдёт вот эта мутная жидкость в его нос. Жадно глотнул воздух ртом.

– И выдыхай тоже ртом! – медсестра напряжённо смотрела Николаю в глаза. «Смотрит, чтобы не отключился!» – Николай про себя усмехнулся, – «ничего, подруга, и не из таких передряг выползал». Поршень шприца наполовину задвинулся и тут Николай почувствовал, как эта же жидкость выходит теперь обратно сразу из двух ноздрей, только уже окрашенная. Кровь, смешанная с гноем, ручьями плюхалась на дно таза. Николай прикрыл глаза, но медсестра гаркнула: – Не закрывай глаза! – и положила ладонь на лоб Николаю.

Жидкость продолжала уходить из шприца внутрь носовой пазухи и окрашенная возвращалась наружу струйками водопада. «Ну, вот, выдержал же!» – Николай подумал, что операция закончилась, но Лев Иванович, как заправский маг, вдруг достал ещё один наполненный шприц и Николай про себя смачно матюгнулся. Молча втянул ртом изрядную порцию воздуха. Экзекуция повторилась. Тазик изрядно наполнился.

– Вот, на сегодня всё! – Лев Иванович удовлетворённо кивнул, – а вы молодец, молодой человек. Как там… стойко преодолевать тяготы и невзгоды… Завтра повторить надо!

Николай чудом сдержался от крепких выражений, выплюнул в таз смачный комок крови вперемежку с гноем. Посмотрел на Льва Ивановича и сказал:

– Ничего, сдюжим!

Назавтра всё шло как по маслу: пробойник, как Николай окрестил специальный инструмент, нежно попал в то же отверстие в ноздре и жидкость из носа уже не была такой насыщенной.

Остаток дня Николай пробовал, сможет ли дышать «на полную». Морщился от тянущей боли, хватал воздух ртом, по чуть–чуть, маленькими дозами. Пытался и через ноздри. А к вечеру уже уверенно засасывал воздух через нос и, с наслаждением, ощущал, что может свободно дышать. И через два дня уже наблюдал землю из гондолы «Комсомолки» над Кунцевским оврагом.

13

– Я считаю, всё прошло для такого длительного полёта гладко. В Архангельске с погодой повезло, приняли быстро, встретили хорошо. Чего ещё хотеть? – Паньков вяло изложил своё мнение.

– Что, так и писать в газете, как об обыденном случае? – Лянгузов посмотрел на Почекина, – а что нам Почекин скажет?

– Мы, как кандидаты в члены партии, должны поставить вопрос, чтобы следующий полёт был в Свердловск, – ребро ладони Почекина упёрлось в деревянный подлокотник кресла, – надо все точки первой очереди как можно быстрее посетить.

Партсобрание членов экипажа «В–6» проходило в пассажирской каюте во время полёта, пока Нобиле спал наверху в киле.

– Что задумался, Иван? А твоё мнение по этому вопросу? – Лянгузов требовательно посмотрел на Панькова

– Плохо это. Ведь планировалось поставить причальную мачту в Мурманске. Что же строители всё тянут?

– Говорят, средств на этот год не выделили, – Почекин скривил губы.

– Как–то всё на полпути останавливается, – Паньков поёжился и застегнул верхнюю пуговицу кителя.

– Думаешь один ты переживаешь? я тоже думал и, как секретарь ячейки комсомола Эскадры дирижаблей, буду ставить вопрос в партии, я считаю по–большевистски надо делать – Лянгузов вскинул подбородок.

– Это как? – Почекин, казалось, сдерживал улыбку.

Лянгузов вскочил:

– А так: прилететь в Свердловск, сначала без посадки покружить, потом посадку сделать на красноармейцев, потом дальше само пойдёт… люди заинтересуются… общественные организации там сильные.

– Это не имеет ничего общего с нормальной эксплуатацией регулярной линии, – Паньков нахмурился.

– Ну, а так, если только деньги ждать и решения сверху, то можно совсем закиснуть, – Лянгузов мельком взглянул в сторону рубки управления – штурвальные были на своих местах – и снова сел.

– Ладно, пока погода хорошая, – Паньков встал, – пойду наверх, давно собирался. Как рапорт–отчёт для начальства писать вы и сами знаете.

– Чтобы клапаны смотреть бортинженер существует, – Лянгузов недовольно проговорил вслед поднимавшемуся в киль Панькову.

– Не надо мне твоего мнения. Я тут командир! – Пеньков повысил голос не оборачиваясь.

– А я здесь по партийной линии не последний человек, – Лянгузов, с раздражением в голосе, напомнил о своём статусе, – приказ о проведении собраний в полёте необходимо выполнять,.. Ладно считаем, что закончили. Почекин, бортовую стенгазету через два дня сделай, а то на вид поставлю.

Поднявшись наверх, Паньков надел телогрейку, поглубже натянул на голову кожаный шлем и уже из килевого люка выкрикнул штурвальным:

– Держите корабль ровнее.

Дождавшись от штурвальных синхронного «сделаем!», направился в переднюю часть дирижабля. Вскользь посмотрел на поблёскивающие балки носового усиления киля. Из колодца, между отсеком с газом и ажурным переплетением усиления, свисала верёвочная лестница. «Ну, что ж…» – посмотрел наверх, глубоко вдохнул и взялся руками за холодные дюралевые перекладины лестницы. Чем выше он поднимался, тем больше его мотало, несильно ударяя о стенки то спиной, то грудью, благо диаметр канала в самом широком месте был не более метра.

Показался люк. Паньков отомкнул металлический запор и высунулся наружу. Неожиданный порыв ветра заставил пригнуться.

Снова высунулся. Постепенно привык к прохладному потоку, и теперь уже мог смотреть спокойно. Обшивка, то слегка втягивалась внутрь, то выгибалась наружу, будто кожа огромного животного. Паньков подёргал страховочный трос, протянутый вдоль всего хребта оболочки. «Ну, попробуем, только бы не раскачало!» Вылез из люка по пояс. Пристегнул карабин и, уцепившись за трос двумя руками,