Читать книгу - "Облака на коне - Всеволод Шахов"

доска скамейки не позволяла свободно разложиться – пришлось тесниться. На обрывке газеты. едва поместились ломоть колбасы, буханка ржаного хлеба и два гранёных стакана.

– Нет, ты не понимаешь… она злая… – Матвей запустил пальцы в свою чёрную шевелюру, – вчера встретил… волком смотрит… накричала на меня, что я к ней всё лезу… припомнила и ту статью… это когда я Краснову рассказал про баллонный цех.

– А чего тут такого? – Пигарев пожал плечами, – сейчас все пишут, везде же бардак.

– Она говорит, что я ей обещал никому не рассказывать.

– Это плохо… Она причины ищет, чтобы только с тобой полностью порвать.

– Я вроде понимаю, но вот не могу… не знаю, любовь, что–ли, такая…

– Подожди, время должно пройти… хотя уже несколько лет… почему именно её? Она вроде тебе даже повода не давала… Мало баб, что ли? – Пигарев протянул Матвею наполовину наполненный водкой стакан. – Ой, как тебя с похмела–то трясёт…

Матвей не решился брать стакан пальцами – развернул плашмя ладонь. Пигарев поставил на неё. Матвей чуть сжал пальцы. Пигарев коснулся своим стаканом – негромко дзинькнуло. Прижал буханку хлеба к скамейке, побуждая Матвея отломить кусочек свободной рукой. Получилось неудачно: Матвей, невзначай, мотанул рукой, часть водки выплеснулась и попала на кусочек хлеба. Тем не менее, Матвей не стал медлить, выпил махом, поморщился и когда стал закусывать мокрым хлебом часть попала в рот, часть упала на землю.

– Чёрт, руки не слушаются… не отпускает. Налей ещё! – Матвей, с досады, шкрябанул каблуком сапога по земле – отшвырнул упавший кусочек хлеба в сторону.

– А думаешь не бывает? – Матвей повторно отломил от буханки, старательно зажевал, – есть ведь любовь с первого взгляда… она такая… и сначала вроде глазки строила… ну, первые полгода… теперь даже не здоровается… с итальяшкой снюхалась… – осёкся, гаркнул на шумно подлетевших голубей. – Фу ты, крыльями скрипят… Что, не смазанные крылья–то?

Плотный сизый самец настойчиво закружился около ободранной самки. Та попыталась подобрать кусочек хлеба: тюкнула – хлеб отскочил в сторону. Направилась сделать ещё попытку, но самец, почуяв съестное, первым, устремился к кусочку, вышагивая механической заводной игрушкой, ритмично кивая головой в такт шага. С наскока жадно отщипывал. Увлёкшись процессом, уже не обращал внимания на самку, – только зыркал то одним, то другим глазом, в зависимости от того, в какую сторону отскакивал кусочек хлеба. Самка довольствовалась крошками вокруг.

Матвей посмотрел на хищное поглощение: – На ещё! Всё равно намокший… так даже лучше пройдёт. – бросил голубю остаток намокшего хлеба.

– Конечно, у Джино зарплата хорошая, вот к нему Антонина и липнет. И, вообще, хоть и бывший, но итальянец, – Пигарев налил.

– Да у нас там в механическом цехе – итальянская шайка… начальник этот… Мансервиджи… банду итальянскую сколотил. Всех своих к себе тащит, – Матвей быстро осушил стакан.

– Они такая нация, друг за друга держатся… Коминтерн у них, видите–ли, – Пигарев жевал кусок колбасы, – я вот думаю, пускай Краснов в газету напишет, ты ему расскажи, как эти итальяшки между собой… мухлюют.

Голуби справившись и с этим кусочком, искали ещё. Правда, с самцом стали происходить заметные метаморфозы. Он начал припадать на правую лапу и был уже не так бодр. Остановился, окончательно потерял интерес к самке, посмотрел на Пигарева, но направился в сторону Матвея, сбиваясь с хода.

– Посмотри, да он же рассинхронизировался? – Пигарев блеснул словцом.

– Как?.. как? синхро?…что? – Матвей, почувствовал, что ему явно стало получше, щурился.

– Ну, смотри, теперь голова не в такт ногам дёргается. Чего не замечал, как голуби перемещаются?

– А–а… – Матвей расплылся в улыбке, потянулся к буханке хлеба, отломил ещё кусочек, смочил водкой и бросил под клюв голубю. Тот жадно стал клевать. – Вот, брат, бросил свою подругу… на водку перешёл? – Матвей подбросил ещё.

– Эй, ты так всю водку этому скормишь… – Пигарев, казалось, всерьёз обеспокоился.

– Ха–ха, скормишь… Посмотри, как нажрался!

Голубь пытался сделать шаг, но не получалось – заваливался набок. Помогал крыльями удерживать равновесие – с трудом удавалось. Лапы подкашивались. Иногда он замирал, то ли от испуга, то ли от непонимания, снова пытался идти.

– Вот, теперь и головой не подёргаешь, когда ноги переставляешь. Вот что водка с птицей делает! – Матвей потянулся к голубю, – теперь тебя можно живьём брать. Схватил голубя, сжал двумя руками. Тот лишь медленно поворачивал голову, сверкая обезумевшим глазом.

– Ух, ух, как ворон глазом блещит! – Матвей вертел голубя перед собой, в насмешку, как–бы любуясь пернатым существом.

Пигарев смеялся, наливая очередную.

– Ладно, отпусти, давай допьём, да мне пора идти. Да и ты, вроде, забыл про своё горе.

– Вот, спас меня! – Матвей выпустил голубя. Тот шарахнулся. В этот раз удалось отлететь к кустам. Там присел, съёжился у ствола берёзы.

– Ну, испортил птицу, теперь у него похмелье будет, – Пигарев загоготал.

– Ага, придёт завтра, мы ему и нальём, – Матвей, почувствовав обволакивающее спокойствие, рассеяно смотрел, как голубь попытался пару раз хлопнуть крыльями. – А вот Краснов бы не отпустил, башку бы вмиг свернул и сварил. Хорошо ведь получится, новое блюдо – «Голубь в водке!»

10

Конструкторское бюро… Здесь рождается замысел, здесь он развивается, здесь он обретает осязаемые черты. Здесь, высказанное кем–то, осторожное предложение перерастает в математические формулы и эскизы на бумаге. Здесь, нечто, ещё довольно абстрактное, заставляет о себе говорить. Здесь обсуждают, спорят…

Но вот зародыш сформирован и ты, технический руководитель, принимаешь решение. Возможно, у тебя всего лишь наброски на клочке бумаги, но этого достаточно, чтобы идти к цели, к цели, которая волнует тебя и ты ею живёшь. И тебе очень нужна отправная точка – первый образец. Да, возможно, это будет всего лишь некультяпистый прообраз того будущего… того будущего детища, о котором все будут говорить и связывать с ним твою фамилию. Да, но сейчас это только прообраз, называемый жалким словечком – макет.

Макет нужен! Ты понимаешь – без него нет уверенности в создании чего–то более грандиозного. Макет – это воплощение замысла. Он подтверждает правильность мысли, показывает всем: «Вот, идея–то правильная была и она работает!»

Да, у тебя внутри свербит. Ты идешь к начальству, ты говоришь, иногда много говоришь, иногда излишне резко. Доказываешь: «старая компоновка опасна», «избыточные напряжение в пятом шарнире надо снять», «вот здесь материал надо заменить»,»вот у меня расчёты»,»это мнение не только моё… это мнение коллектива». Но тебе в упор: «Времени нет!». Ты удивляешься: «Это красивая идея, это наша жизнь, эту идею необходимо воплотить!» Свирепеешь: «Вы только сидите и ничего не делаете!»

Пока ты молодой – ты пытаешься не сдаваться. Рассказываешь про новое всем,