Читать книгу - "Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов"

разбирательствам, но в итоге неизбежно оборачивались убытками для компаньонов. Кроме того, компания несла значительные расходы на содержание лоцманов для сплава леса по Печоре и ее притокам, браковщиков и стивидоров для погрузки деревьев:

Всех этих людей нужно было привезти на Печору за свой счет из отдаленных мест… и содержать их круглый год для того только, чтоб принять и отпустить один, два, или три корабля, между тем, как во всех старых портах содержание всех этих лиц, необходимых в каждом порту, составляет ничтожный, едва заметный расход для лесопромышленников. И все эти расходы падали на отпуск только нескольких сот дерев, так что стоимость каждого дерева, вследствие административных расходов, достигала невероятной цифры722.

Иначе говоря, даже при том, что на европейских рынках печорская лиственница продавалась по самой высокой цене723, вырубка леса на Печоре оказалась совершенно нерентабельной. На что же в таком случае рассчитывали компаньоны, упорно продолжая лесные операции? Они надеялись переломить ситуацию в свою пользу за счет наращивания объема поставок высококачественной древесины не только из Печорского, но и из Обского бассейна, за счет привлечения других сибирских товаров, наконец, за счет налаживания регулярного морского сообщения с устьем Печоры. Учредители Печорско-Обской компании были убеждены, что в конечном итоге им удастся если не занять место Архангельска в лесном экспорте, то, по крайней мере, существенно потеснить своих архангельских конкурентов.

3.2. «Вопрос чисто морской»: организация плаваний к устью Печоры

В середине XIX века устье Печоры считалось недоступным для морских судов из-за своей мелководности и высокой ледовитости. К тому же исследовавшие его в 1820-х годах под руководством Ф. П. Литке штурманы И. Н. Иванов, Н. М. Рагозин и И. А. Бережных установили, что «[печорский] фарватер всякий год значительно меняется как в положении, так и в глубине»724. Направленная Николаем I в 1830 году в Печорский край сенатская комиссия во главе с бывшим иркутским (1805–1806) и тобольским (1806–1807) губернатором А. М. Корниловым и бывшим олонецким (1804–1821) губернатором В. Ф. Мертенсом подтвердила наличие в крае природных запасов каменного угля, нефти, серных источников и деревьев поразительной толщины и высоты725, но отвергла саму возможность их вывоза с Печоры морским путем. Вместо этого сенаторы предлагали соединить Печорский и Северодвинский бассейны каналом726.

П. И. Крузенштерн первоначально думал о сбыте печорского леса через Индигскую губу, которую он исследовал в 1849–1850 годах727. В опубликованном в «Записках гидрографического департамента» отчете он отмечал важность реки Индиги «относительно водного сообщения Печорского края с Двинским, особенно относительно доставки лесов из первого». Вывоз леса из Печоры в Архангельск морским путем, помимо указанных трудностей, предполагал обход протяженного Тиманского берега, в то время как существовал другой, хорошо известный местным жителям волочно-речной путь:

Между реками Индигой и Соймой, притоком Печоры, есть два сообщения: южное, через большое Урдюкское озеро и северное, по озерам Индигским. Жители верхней Индиги, находясь с городком Пустозерским, лежащем на правом берегу Печоры, в торговом сношении, предпочтительно пользуются этим северным путем для отправления своих промыслов на карбасах, поднимающих до 500 пудов. Волок, разделяющий Индигские озера от реки Соймы, простирается на 3 ½ версты, переправа карбасов с грузом производится на оленях728.

Этот путь П. И. Крузенштерн считал наиболее подходящим для осуществления планируемых им «лесных операций», но из-за сложной логистики в конце концов отдал предпочтение Северной Двине, куда решил доставлять печорский лес сухопутным путем через Вычегду. Он даже приступил к обустройству дороги на средства некоего Лярского, и, лишь когда последний вышел из дела, П. И. Крузенштерн принял предложение В. Н. Латкина об открытии «прямого» морского пути с Печоры729.

Отстаивая преимущества устья Печоры перед другими возможными пунктами вывоза местных товаров730, В. Н. Латкин точно так же апеллировал к собственному опыту и локальному знанию, но вопреки Ф. П. Литке и П. И. Крузенштерну утверждал, что льды не препятствуют доступу судов в устье Печоры. Дополнительным доказательством тому служили периодически поступавшие сообщения об успешных торговых плаваниях на Печору архангельских купцов: в 1854 году купец Горловнин «вез соль из Норвегии в Архангельск, но испугался неприятеля и укрылся в устье Печоры, где и реализовал соль», было известно, что «в устье Печоры торговать с чердынскими купцами» плавал купец Шабунин731. По мнению распорядителя Печорско-Обской компании Н. Оленникова, с точки зрения логистических задач условия устья Печоры были даже более благоприятными, чем условия устья Волги:

Никакого сравнения нельзя сделать между баром Печоры и барами, например, Волги и Дона. На Волге, в самом устье, три отмели, на которых… при самом большом нагоне воды из моря… не бывает глубже 9 футов… Глубоко сидящие морские суда останавливаются иногда в 80 верстах от берега и тут передают привозимые из Персии и Закавказья товары на мелководные речные баржи для доставки в Астрахань. На печорском баре наименьшая глубина 13 футов… печорский бар глубок и не представляет никаких затруднений для прохода судов довольно глубокой осадки732.

Важно заметить, что, отдавая предпочтение Печоре, В. Н. Латкин руководствовался не столько логистическими (для большинства экспертов все-таки довольно сомнительными), сколько, если можно так выразиться, геостратегическими преимуществами великой северной реки. В. Н. Латкин исходил из того, что бассейны других крупных рек Северного края – Онеги и Северной Двины – были «захвачены» иностранными предпринимателями и потому закрыты для русских купцов733. Действительно, вывозить печорские товары через Архангельск можно было только посредством значительных уступок местным монополистам в лице «иностранной» компании Онежского лесного торга (см. о ней главу 5, параграф 5) и «подмазывания» губернских властей. Перенесение пункта вывоза печорских товаров, например на Индигу, означало бы сдачу печорского устья конкурентам, которые в обозримом будущем обязательно попытались бы закрепиться там. Неспадающий интерес к Печорскому краю со стороны как государства, так и деловых кругов убеждал в высокой вероятности такого развития событий. Значение Печоры заключалось в том, что из ее устья российскую и международную торговлю лесом можно было вести, минуя Архангельск. На отдаленной и неосвоенной Печоре В. Н. Латкин рассчитывал стать единственным полноправным хозяином. По мысли Василия Николаевича, со временем Печорский порт должен был составить конкуренцию Архангельскому порту, а Печорско-Обская компания – потеснить компанию Онежского лесного торга. Учитывая, что в это время главный потребитель корабельного леса на мировом рынке – Англия – проявляла повышенный интерес к древесине бореального пояса хвойных лесов Европы734, у печорского предприятия, несомненно, были шансы найти потребителей и занять определенное место на лесоэкспортном рынке.

В. Н. Латкину удалось привлечь на свою сторону П. И. Крузенштерна, о чем свидетельствует представленный последним в начале 1854 года министру государственных имуществ графу П. Д. Киселеву план действий «для открытия свободного фарватера для транспортов и купеческих судов из Ледовитого моря в устье реки Печоры»735. Составленный