Читать книгу - "Венецианские куртизанки - Мюриель Романа"

набитый кошелек не убедит меня отказаться от попыток искупить вину. – Он очень надеялся, что в его словах блеснет сжигающий его огонь раскаяния. – Я прошу одного: позволить мне поставить мою честь и мою шпагу на службу вашего величества, – продолжил он с тем же пылом.

Королева-мать смотрела на него мрачным взглядом, утратившим, впрочем, недавнее безразличие.

– Что думаете об этом вы, дамы? – спросила она.

Луиза, с трудом пряча раздражение, тяжело вздохнула. Для нее это дело было решенным, ей было нечего добавить.

– Мое мнение таково, что в наших делах может пригодиться мужская сила, – бросила игривым тоном Изабо.

– Если он больше не станет вести себя, как петух среди кур, то я согласна, – подхватила Клодина. – Он нам понадобится, чтобы спасти короля.

Королева-мать повернулась к молчащей Мадлен.

– Вы ничего не скажете, моя малышка?

– Если только не вешать его портрет в вашей галерее…

Королева-мать рассмеялась.

– На том и порешим! Луиза, сообщайте мне о том, как пойдут у вас дела с королем Наваррским, а вы, Изабо, – с Конде. Что до вас, Брантом, то, боюсь, вы тоже не останетесь без дела.

Он улыбнулся, не сумев скрыть радость, хоть и подозревал, что на службе у королевы-матери его не ждет безделье.

– Безмерно признателен вашему величеству, – ответил он сдавленным голосом.

Габриэль

Монтгомери смотрел на адмирала Колиньи, тот – на него, причем с подозрением. В этом не было ничего удивительного: при их последней встрече, в день прославленного турнира, стоившего жизни королю, граф оскорбил адмирала.

Из Ла-Рошели Монтгомери добрался вместе с гугенотами до замка принца Конде близ Орлеана. Там он встал посреди темного сурового зала приемов с выгоревшими гобеленами и картинами на религиозные сюжеты по стенам. Его окружали реформаторы, одетые во все черное. Рядом с Колиньи стоял принц Конде, чья внушительная фигура внушала трепет.

Когда адмирал шагнул вперед, Монтгомери инстинктивно напрягся, как и гугеноты вокруг него. Никто не потянулся к оружию, но каждый готов был это сделать. Но адмирал заключил Монтгомери в дружеские объятия. В зале раздались вздохи и перешептывания.

– Добро пожаловать в наш круг, граф. Благодаря вам Франция скоро станет страной Реформации, как Англия.

Монтгомери сдержанно шагнул назад, прежде чем уважительно поприветствовать Конде. Принц наблюдал за ним с полуулыбкой.

– Наконец-то, граф, вот вы и с нами! Ваша храбрость – пример для всех.

Что это, насмешка? После убийства короля он спасся бегством, хотя несчастье произошло в разгар честного боя. Сейчас Монтгомери было не по себе, но он постарался отмести все сомнения. В конце концов эти люди помогли ему сбежать и предоставили ему новый шанс.

– У нас есть могучий союзник, – продолжил принц Конде, – это королева Англии, сторонница нашего дела, оказывающая нам полную поддержку. Вместе мы сокрушим силы нетерпимости и установим свободу веры.

От группы придворных отделился с учтивой улыбкой какой-то человек.

– Я сэр Фрэнсис Уолсингем, чрезвычайный посланник королевы Елизаветы I, – представился он с легким английским акцентом. – Подтверждаю желание моей королевы оказать поддержку делу Реформации во Франции. Она видит в вас ценного союзника в нашем общем деле. Добро пожаловать в Лондон, там вас примет королева.

Путь к отступлению был для Монтгомери закрыт, отныне его судьба была связана с борьбой за религиозную реформу.

– Для меня честь познакомиться с вами, сэр Фрэнсис, – отчеканил он.

Адмирал Колиньи торжественно шагнул к Монтгомери.

– Чтобы убедить нас в своей преданности, граф, вы, как понятно вам самим, должны перейти в нашу веру.

Монтгомери приподнял бровь. Убийство короля, а потом отречение от веры – дорога прямиком в ад. Но вокруг него стояли вооруженные люди во всем черном, не оставлявшие ему выбора, если он хотел прожить на свете хотя бы один лишний день.

– Естественно, адмирал, – твердо ответил он.

Так Монтгомери согласился отойти от католической веры и апостольской римской церкви и поклялся служить с оружием в руках делу Реформации.

Поздравив его с этим решением, адмирал Колиньи подвел его к столу, на котором была разложена подробная карта замка Амбуаз. На ней были четко обозначены стены замка, все башни, все амбразуры и бойницы.

– Мы должны действовать без промедления, ибо преследования опять набирают силу. Последней их жертвой стал наш бесценный Анн Дюбур, граф, – тихо сообщил адмирал.

Монтгомери отлично помнил, как он сам задерживал Дюбура, поэтому почувствовал себя не в своей тарелке. В разговор вступил принц Конде:

– Наша цель – убедить короля примкнуть к Реформации. Если нам удастся его обратить, то это окончательно ослабит Гизов и укрепит наш союз с Англией.

Сделать гугенотом короля?

– Как вы собираетесь этого достичь? – спросил граф, пряча свое недоверие.

Адмирал Колиньи уверенно улыбнулся.

– Мы уже подготовили для этого почву. В замке Амбуаз у нас есть верные сторонники, люди, готовые в нужный момент приступить к делу. Наш план – провести тайную операцию похищения короля с целью убедить его в справедливости нашего дела.

Монтгомери напрягся.

– Как только король окажется у нас в руках, – продолжил Конде, – мы познакомим его с ценностями Реформы, покажем ему, что выступаем за истинную веру. Если он сможет увидеть свет, то перейдет на нашу сторону.

– Что, если король откажется к вам примкнуть? – спросил Монтгомери.

Конде устремил на Колиньи тяжелый взгляд. Адмирал ответил решительным тоном:

– Для нас главное – покончить с влиянием Гизов на французский трон. Реформация должна победить, даже если для этого королю придется уступить место своему младшему брату Карлу.

– Думаете, у вас получится его убедить?

– Да, – отрезал Колиньи не терпящим возражений тоном.

– Не слишком ли Карл молод, чтобы править?

– Эта так, граф, по этой причине мне бы пришлось возложить на себя регентство в королевстве в качестве первого принца крови, – высокомерно заявил Конде.

Монтгомери покачал головой. Похитить короля, чтобы заставить его перейти в другую веру; заменить его младшим братом; в случае отказа учредить в королевстве регентство. Дьявольский план, они ни перед чем не остановятся.

– Я готов сделать то, что зависит от меня, – твердо пообещал он.

Гугеноты переглянулись, выражая удовлетворение и облегчение.

Атмосфера в зале, освещенном одними свечами, стала еще более торжественной. Все сосредоточенно склонились над картой, указывая то на один, то на другой уголок замка. В колеблющемся свете свечей видны были первые морщины на лице Колиньи и важное выражение лица Конде. Последний, знаток замка, показал на карте место, где находилась спальня короля Франциска II, и прочертил пальцем путь туда по коридорам. Монтгомери смотрел во все глаза, запоминая мельчайшие подробности.

– Надо будет обойти стражу