Читать книгу - "Венецианские куртизанки - Мюриель Романа"

– По тому, как полегчало у меня в груди, я готова поклясться, что вы – лучший кудесник среди врачей, мессир.

Он поднес ее пальцы к своим губам.

– У меня нет причин сомневаться в словах, слетающих с таких прекрасных уст.

Она положила его ладонь себе на грудь.

– Чувствуете, как оживает мое сердце, мессир?

Флоримон, стоявший в нескольких шагах от них, замер, как роза в горшке, а потом с негодованием отвернулся. Простит ли он ее когда-нибудь?

– Черт возьми, вы глаголете истину, мадемуазель. Жизнь вашего сердца отравляет меня, но это та отрава, от которой я не подумаю спасаться.

– Вы делаете мне честь. Мне повезло, что вы оказались рядом, когда со мной случился обморок! Без вас я бы погибла, растоптанная толпой танцоров. Я навечно в долгу перед вами.

– Я всего лишь исполнил свой долг дворянина.

– Наивысшей пробы, смею думать. Но откройте мне имя того, кому я обязана жизнью!

Эти ее слова, похоже, уязвили принца.

– Вы не знаете, кто я, мадемуазель?

– Откуда мне это знать? – спросила Изабо, широко распахивая невинные глаза.

Конде задрал подбородок, как солдат, готовый доложить о себе.

– Людовик де Бурбон, принц Конде, к вашим услугам, мадемуазель, – произнес он с изящным поклоном.

Изабо выпрямила спину.

– О небо, я не знала! Прошу вашу светлость извинить меня за вольность, с которой я доверилась вашим рукам!

– Вы прощены, мадемуазель…?

– Изабо де Лимёй, из свиты королевы-матери, мессир.

– Ваша красота превосходит молву обо всех фрейлинах, – воодушевленно произнес принц, не спуская глаз с ее груди. – Ваши локоны затмевают красотой волосы Данаи.

– Вы льстец, мессир. Разве на нее не пролился золотой дождь? – спросила она с улыбкой святой невинности.

Он вперил в нее горящий огнем взгляд.

– Раз так, мадемуазель, то позвольте мне представлять себя Зевсом[12].

Ей не стоило труда покраснеть, особенно когда она сообразила, что нескромный намек исходит от нее самой.

– У меня нет вашей силы воображения, мессир.

Он взял ее за руку, не переставая поедать ее взглядом.

– Мне хочется осыпать вас лилиями и розами, мадемуазель. Поскольку это позволяет мое положение, хочу пригласить вас отужинать в покоях, которые я занимаю нынче вечером, прямо над бальным залом.

Изабо не ждала такого скорого приглашения. Прежде чем его принять, следовало обсудить с подругами-сообщницами дальнейшую стратегию.

– Прошу ваше высочество извинить меня, но я еще не закончила свою службу, – пробормотала она, опустив глаза.

– Подождем, я не тороплюсь, – ответил он, хотя его взгляд свидетельствовал о противоположном.

– С разрешения вашего высочества я бы предложила перенести это на другой день. Так я смогу попросить дозволения у королевы-матери, мессир. Она не станет возражать.

– Что за удачная мысль, мадемуазель! Как насчет ужина завтра вечером? Я пришлю за вами карету, она доставит вас ко мне в замок. Если пожелаете, мы сможем провести там ночь, – уточнил он с улыбкой записного хитреца.

Клодина

В серой предрассветной полутьме Клодина разглядывала растительные мотивы в росписи кессонного потолка. Ее взгляд скользил по витым листочкам и по распустившимся лилиям, озаряемым друг за другом лучами встающего солнца. Она первой открыла глаза. Накануне ее муж, барон де Рец, приказал ей в письме вернуться к нему. Отправившись в Венецию, а потом оказавшись в Шенонсо, Клодина не могла не заметить, что, сама того не желая, закрывает глаза на свое положение замужней женщины. Эта бурная жизнь нравилась ей очень, даже слишком. Она уже не могла представить, что вернется к мужу, тем более к той супружеской жизни, к которой тот ее принуждал. Клодин вспоминала, как барон, чуть что, поднимал на нее руку. При этом он старался сохранить лицо; одно дело, когда мужчина вправляет жене мозги в начале их брака, но если это затягивается, то любой скажет, что он не умеет держать ее в узде. С ней у него это никогда не получилось бы!

Кроме того, она еще не завершила изучение колдовского гримуара. В нем содержался трактат о неведомых растениях, которые ей еще предстояло опознать. Супруг не выносил, когда она что-либо читала, пускай даже «Роман о розе», как же ей было попасться ему на глаза с гримуаром, полным магических формул!

Королева-мать полагала, что она бесстрашно борется с врагами короны. Но для нее самой верхом бесстрашия было бы вернуться в замок Реца.

– До чего же хороша придворная жизнь! – простонала Изабо, вылезая из-под мягкой перины.

Можно было подумать, что кто-то за дверью только и ждал этих слов – тут же раздался настойчивый стук. Вошла Мадлен, за ней Луиза, обе успели полностью нарядиться.

– Подъем, дамы! – прикрикнула Луиза и хлопнула в ладоши.

Фанфи и Совушка уже раздвигали занавески.

– Одевайтесь, нас дожидается господин де Брантом. Ему не терпится все выведать о том, как прошел наш вечер с Конде и с королем Наварры.

Клодина послушно вскочила, но Изабо еще только открывала глаза.

– Изабо, – продолжила Луиза, – вам кланяется Флоримон. Он огорчен, даже обозлен. Я его выпроводила под тем предлогом, что вам неможется.

– Я так вам благодарна! – воскликнула с облегчением Изабо.

Луиза села за накрытый служанками стол. Мадлен осталась стоять, ожидая позволения сесть. Сознавая, что не соответствует по положению своим спутницам, она пока что не находила себе должного места. Клодина, одевшись, с улыбкой пригласила ее сесть и подкрепиться горячим бульоном. Изабо все еще колебалась между лавандовым колье и подвеской цвета барвинка, когда Луиза пригласила в комнату Брантома. Тот остановился перед девушкой и низко ей поклонился.

– Мадемуазель, для меня увидеть вас – значит позволить дню наступить.

– И вам доброго утра, сударь. – Она протянула ему руку, он церемонно ее поцеловал.

– Присядьте вот здесь, кузен, – приказала ему Клодина.

– С радостью, – ответил Брантом, с сожалением выпуская руку Изабо и опускаясь на скамью.

Изабо, дождавшись ухода служанок, поведала о своем приключении с принцем де Конде.

– …и он пригласил меня отужинать у него следующим вечером. Там, – продолжила она, не спуская глаз с Брантома, – я все из него вытяну: место и день заговора, имена сообщников!

– Как рьяно вы взялись за эту миссию, мадам!

– Именно этого ожидает от каждой и от каждого из нас королева-мать, – напомнила она.

– Так или иначе, вы достигли гораздо большего, чем я с королем Наваррским, – призналась со вздохом Луиза. – Можно подумать, что он теперь хранит верность.

– Своей любовнице? – предположила Мадлен.

– В том-то и дело, что у него ее нет, – возразила Луиза.

– Что ж, тогда сосредоточимся на Изабо, заковавшей в свои кандалы самого Конде, – сказала Клодина.

– Вы