Читать книгу - "Первая на возвращение. Аристократка в Советской России - Ирина Владимировна Скарятина"

что местное праздничное освещение оказалось ничуть не хуже ярких огней Бродвея. Итак, мы искренне констатировали, что нам оно чрезвычайно понравилось, хотя и честно добавив, что при этом оно совсем не напоминало Бродвей.

"Вы должны увидеть 'Великий белый путь', тогда вы, молодой человек, поймёте, что мы имеем в виду, – сказал чикагский рабочий. – Но, – любезно добавил он, – ваша иллюминация мне действительно понравилась сильнее – в ней было нечто большее, хотя и не столь богатое. Например, фигура Ленина над электростанцией была гораздо интереснее, чем вся реклама сигарет, зубной пасты и прочего подобного на Бродвее".

Это, по всей видимости, юношу обрадовало, и тот с нескрываемой гордостью стал рассказывать нам о предстоящих московских улучшениях.

"Сейчас так много интересных и замечательных проектов в стадии строительства, – воскликнул он. – Только подумайте, скоро здесь будут метро и канал, который соединит Волгу, Оку и Москва-реку, подняв уровень воды до такой степени, что большие корабли смогут заходить в сам город. А ещё повсюду возводятся новые фабрики, рабочие посёлки, столовые, ясли, детские сады, школы, больницы и многие другие типы зданий; и 'Интурист' строит прекрасный новый отель рядом со старым 'Националем'; и постоянно производится улучшение покрытия улиц – асфальт заменяет грубую старую брусчатку. Знаете ли вы, что группе юных комсомольцев потребовалась лишь одна ночь, чтоб заасфальтировать большую площадь? Просто подождите и обнаружите, как быстро изменится Москва, став современным городом, хотя, разумеется, Старая Москва – например, Кремль и другие исторические парки – всегда будет сохраняться в первозданном виде. Царская Россия, имперская Россия сейчас остаётся во дворцах, музеях и церквях, тогда как наша Советская Россия повсюду – на улицах, в домах, фактически в любом месте, где кипит жизнь".

И он оказался прав, потому что, когда на следующий день мы вновь пустились в наш исследовательский вояж, я была поражена лихорадочной активностью в Москве, которая раньше виделась мне неким странным старым городом – полурусским-полуазиатским.

Тут, как и в Ленинграде, сносят ужасные ветхие трущобы, возводя вместо них современные жилые дома для рабочих, с ваннами, электричеством, газовыми плитами и огромными окнами, впускающими много воздуха и света. И в этих новых районах, как и утверждал юноша, в непосредственной близости от жилых зданий строят ясли, детские сады, школы, фабрики-кухни и больницы, обеспечивая проживающих всеми насущными удобствами.

С 1932-го года в Советском Союзе не существует безработицы. И трудятся все – как мужчины, так и женщины – пять дней в неделю, семь часов в день, ибо, согласно закону, "кто не работает, тот не ест".

Зарплата, в зависимости от квалификации работника, может варьироваться от восьмидесяти до девятисот рублей в месяц, а квартплата зависит от дохода, причём квалифицированный специалист платит на целых десять процентов больше за точно такую же квартиру, чем неквалифицированный. Каждый работник защищён социальным страхованием в такой степени, что за предыдущий год правительство потратило почти сорок процентов сверх общенациональной зарплаты на госпитализации, пенсии по старости, лечение в санаториях и домах отдыха, отпуска и образование взрослых. И застрахован не только работник, но и каждый член его семьи.

Первым предприятием, которое мы посетили в Москве, стал новый шарикоподшипниковый завод, построенный за два года на месте бывшей загородной свалки. Состоящий из огромных светлых и просторных зданий из стекла, кирпича, стали и бетона, тот разделён на двадцать цехов, оснащённых станками американского, английского и немецкого производства. Создание завода обошлось в сто шестнадцать миллионов рублей, и в 1932-ом году тут работает семь тысяч человек. "Но в 1933-ем у нас будет тринадцать тысяч, а в 1934-ом – уже тридцать, – сказал мастер, – ведь тогда завод выйдет на полную мощность, а к текущему моменту мы работаем всего шесть месяцев и достигли лишь малой части запланированного объёма выпуска продукции".

При фабрике организованы учебные курсы для молодёжи, где ей прививают навыки ручной работы на хитроумных деревянных приспособлениях, подготавливая к последующему оперированию настоящими станками.

"Новые рабочие приходят сюда по собственному желанию или кого-то обязывают здесь работать?" – спросила я.

"Они отдают предпочтение тем видам деятельности, которые желают выполнять, и если их запросы обоснованы, то всегда удовлетворяются. На этот завод поступает много запросов, потому что он новый. И, кстати, за последние несколько лет в данном районе появилось целых шесть новых предприятий".

В тот вечер мы в гостинице познакомились с рабочим из Киева, который прибыл в Москву в отпуск и зашёл навестить уже ставшего нашим приятелем американца. Очень заинтересовавшись описанием нашего посещения шарикоподшипникового завода, он рассказал нам о своей собственной работе в Киеве.

"На фабрике, где я тружусь, производятся тяжёлые отливки для котлов и турбин. Фабрика старая, и на ней до революции числилось около семисот человек. Недавно её расширили, и сегодня там работают порядка семи тысяч. Тысяча восемьсот из них – женщины. Мы работаем пятидневку по семь часов в день, и я, будучи ударником, каждый год получаю месячный оплачиваемый отпуск. Зарабатываю триста пятьдесят рублей в месяц, но некоторые из наших ребят получают до шестисот. Неквалифицированным рабочим в первый год платят всего девяносто пять. Разумеется, у нас сдельщина, и иногда я зарабатываю чуть больше или чуть меньше, чем вам сказал. Большинство из работников состоит в местном профсоюзе, отчисляя туда два с половиной процента из своего дохода. Это не обязательно, и есть несколько человек, которые не хотят туда вступать".

"Пользуетесь ли вы, как ударник, какими-то особыми привилегиями?" – спросила я.

"О, конечно, – продолжил он, – ударникам отдают предпочтение почти во всём. Если в кооперативном магазине не хватает чего-то, например, молока, то мы получаем имеющееся в первую очередь. Иногда нас поощряют бесплатными билетами в театр, особыми местами в ложах и скидкой в тридцать пять процентов на наиболее популярные спектакли. Нам часто дают право выбирать лучшие санатории, поездки на отдых и иные формы развлечений".

"А что включено в вашу продовольственную карточку?"

"Что ж, как работнику первой категории, мне положен в день килограмм хлеба. Затем сахар, чай, селёдка, макароны, три с половиной килограмма муки на месяц и картофель с мясом. Всё это я получаю в нашем заводском магазине. Конечно, нужно учесть, что конторским служащим дают меньший паёк, чем нам, заводчанам. Мы трудимся в три смены, и часто выпадают ночные. Работающие в условиях, которые хоть немного вредны для здоровья, получают дополнительно литр молока и в большинстве случаев выпивают его в рабочее время. Обычно я ем в полдень в заводской столовой. Обед обходится мне в пятьдесят три копейки. У нас есть и аптека, и, конечно же, я получаю