Читать книгу - "Фанера над Парижем - Людмила Милевская"

Когда я вошла в избу, там стоял гомон, достойный собранияакционеров Тамарки, из которых мужчина только один — остальные женщины, да ещекакие. Но этим женщинам было чему поучиться у… Перцева, потому что больше всехвопил он.

Я не стала сразу обнаруживать себя, а слегка задержалась всенцах.

— Я не согласен! — вопил Перцев. — Плевать мне на твоиобещания! Обманешь опять!

Не выдержав, я слегка приоткрыла дверь и увидела неожиданнуюдля себя картину: Турянский, как начальник, сидел в центре комнаты за столом.Судя по всему, его никто не собирался травить снотворным, а напротив, он былбодр и агрессивен. Он сам, похоже, всех там травил. Другого вывода я сделать немогла, потому что бледная Леля нервно грызла ногти, а Равиль забился в угол и,обхватив голову руками, мычал. Перцев же носился по комнате и кричал.

— Я требую раздела! — кричал он. — И весомых гарантий, а нето, что ты мне тут предлагаешь. В кратчайшие сроки развод с Лелей и разделимущества. И со мной раздел имущества!

Равиль на этом месте перестал обнимать свою голову и злоуставился на Перцева.

— Какой еще раздел, придурок? — прорычал он.

— Не надо ругаться, мальчики, — пискнула Леля и с удвоеннойсилой принялась грызть ногти.

«Не выдержали нервы у Турянского, — с горечью подумала я. —Такую, болван, игру испортил. Сам эту кашу заварил, сам же в нее и наделал, акакая красивая комбинация наклевывалась. В центре комнаты должна сидеть я, иобличать этих мерзавцев и негодяев, а Женька с охраной за моей спиной долженмлеть от гордости, Леля же, Равиль. Перцев и Турянский должны трястись отстраха и просить у меня прощения. А что теперь? Эх! Пойду хоть пару словскажу».

И с этой глупой мыслью я шагнула в комнату. Не могу сказать,что меня там кто-то испугался. Леля испепелила меня взглядом, Равиль уставилсякак на пустое место. Перцев в ораторском пылу вообще не отреагировал, аТурянский поморщился, как от зубной боли.

— Что здесь происходит? — строго спросила я. — Что за торг?Как говорил Бендер, командовать парадом буду я.

Демонстрируя наглый напор, я не блефовала: этого добра вомне навалом независимо от обстоятельств. Застращаю даже палача, лежа на плахе.Есть во мне такое качество, и оно всегда помогает мне. Помогло и на этот раз.Услышав такие речи, Леля задумалась, Равиль открыл рот. Перцев замолчал, аТурянский тоже задумался. Пользуясь тишиной, я с пафосом воскликнула:

— Перцев, твоя карта бита! Сдавайся! — Перцев остолбенел, яже продолжила:

— Статья сорок первая, десять лет с конфискацией имущества вкрупных размерах.

Фраза так себе, средненькая, я могла бы и лучше завернуть,но зачем стараться, если и эта подействовала паралитически. Перцев задергался,глаза его выпучились, рот открылся…

В общем, я перешла на Равиля.

— Ты, красавчик, тоже готовься на выход. Твоя песенка спета,будешь тешить паханов и спать под шконкой.

Не знаю, понял ли Равиль, о чем конкретно шла речь, нопобледнел и начал спешно приближаться к состоянию Перцева.

Удовлетворившись, я посмотрела на трясущуюся Лелю и ничегоей не сказала, а сразу обратилась к Турянскому:

— Александр Эдуардович, вы свободны. Смело следуйте за мной,а с этими негодяями без нас разберутся.

Турянский сник и поплелся за мной. Леля, Равиль и Перцевзастыли, как парализованные. Казалось бы, Фортуна меня любит, так все хорошовышло, однако дальнейшее показало, что хорошо лишь местами.

Когда мы покинули избу и Турянский не увидел во двореникого, кроме ободранного петуха сестрицы бабы Раи, события повернули внеожиданное русло.