Читать книгу - "Завеса зла - Елена Дорош"

Полковник приказал себе закрыть рот и дал обещание, что больше никогда и ни за что не допустит в вверенном ему управлении никакой самодеятельности.

Скоробогатов молчал.

– Он знал? – продолжил Старостин.

Наверное, генерал осознал бессмысленность молчания и ответил:

– Мне казалось, что нет. А Софья знала и ненавидела Бориса. Я не могу рассказать всего. Скажу только, что она сломала ему жизнь. Так она отомстила матери за измену отцу. Убивая похожих на Соню девушек, он мстил ей за это.

– Она мстила, он мстил. Греческая трагедия прямо. Вы и сейчас пытаетесь его оправдать. Или себя?

– Потише, капитан. Не переходите границы.

– Вам можно, а мне нет?

– Старостин, осади, – произнес Мотовилов.

– Я долго ничего не знал, но видел, что Бориса с сестрой связывали, мягко говоря, сложные отношения. Было очевидно, что он по какой-то причине ревнует Соню к парням. Да и к подругам тоже. Никто не думал, что его ревность перерастет в болезнь. Я не мог вмешаться раньше, ведь был всего лишь любовником, могли неправильно понять. Я лишь посоветовал Ирине после окончания университета отдать его в армию. Конечно, обещал пристроить так, чтобы ему было хорошо. Она боялась за сына, как всякая мать, хотя ни о чем не догадалась, но я ее убедил. Сказал, что служба в армии – хороший трамплин для карьеры в госорганах. Боря вообще не думал о том, где хочет работать, поэтому согласился на армию. Потянуть еще годик, прежде чем определиться окончательно. Он, я думаю, и сам понимал, что нужно оторвать себя от сестры. Но мы не успели. Соня решила выйти замуж и сообщила об этом матери и брату. Я не видел, как он отреагировал. Ирина потом сказала, что был спокоен. А через день случилось то, что случилось.

Я как раз вернулся из командировки и сразу обо всем догадался. Ирина была убита смертью дочери. Что было бы с ней, узнай она, что убийца – ее сын? Тогда я еще сам не понимал, что Борис серьезно болен. Я думал только о спасении любимой женщины. Это было накануне выпуска Бори из университета. Я решил всё и там, и в полиции. Он отправился служить, и я позаботился, чтобы за ним присматривали.

– А фамилию как поменяли?

– Да это вообще не проблема, о чем вы? Камкин или другая… Мне было все равно.

– А что думала обо всем этом Ирина?

– Она была в таком состоянии, что убедить было нетрудно. Я сказал, что это в целях безопасности. Чтобы убийца, которого не нашли, не сделал то же самое с сыном.

– Казахстан – ваша идея?

– Разумеется. Борис работал на стройке, жил в общежитии с другими рабочими по несколько человек в комнате, почти не имел свободного времени и не говорил даже по-английски. К тому же он и сам боялся до ужаса. В общем, обошлось. Я даже стал надеяться, что все закончилось раз и навсегда.

– А почему полиция?

– Там я мог его контролировать. Суздаль под боком.

– Или там его стали бы искать в последнюю очередь.

– И это тоже. К тому же я нашел врача, который стал с ним работать.

– То есть в Суздале ничего не случилось?

– К сожалению, случилось.

– И как вы смогли это скрыть?

– Та девушка была приезжей, в городе ее никто не знал. На фестиваль понаехала уйма народу, она была одна. Наутро мне позвонил врач и сказал, что, по всем признакам, у Бори был срыв. Он ничего не знал, видел по состоянию, но я все понял. Как оказалось, убитая была очень похожа на Соню. Это был страшный момент для меня, поверьте. Я окончательно убедился в его… ненормальности.

– И бросились спасать сынка?

– К тому времени мы с Ириной уже сочетались законным браком, и это накладывало обязательства. Я устроил перевод в Санкт-Петербург. Это сложно, но я сумел.

– Но там некому было за ним приглядывать, и начались убийства.

В кабинет вошел Галимов и остановился, вопросительно поглядев на Мотовилова. Тот указал на стул с другой стороны стола. Сейчас им со Старостиным не помешает подкрепление.

– После второго случая я испугался, что там догадаются. Резко кидать Бориса в другой город было опасно, это вызвало бы подозрения, поэтому я добился перевода в другой район.

– И нашли надсмотрщика, верно?

– Да, я платил Силакову, но не ставил перед ним задачу удержать Борю. Он бы не смог. От Силакова требовалось лишь сразу ставить меня в известность. От скорости поступления информации зависели выплаты. Чтобы предотвратить крах, я должен был реагировать молниеносно.

– Перекинуть дело в другой район – тоже хороший ход.

– Я прекрасно знаю, как у нас разваливаются дела.

– И прекрасно умеете это делать. Снимаю шляпу, как говорится. Силаков был единственным, кто приглядывал за Борисом?

– Что вы имеете в виду?

– Какую роль вы отвели Горину?

– При чем тут…

– В век цифровизации трудно долго скрывать информацию. Девичья фамилия вашей жены – Горина. Борис приходится Горину Георгию Яновичу внучатым племянником.

– Я знал, что когда-то докопаются и до этого.

– Горин придумал комбинацию с Шагалом и привлек Камкина?

– Нет. Это я придумал комбинацию и привлек Горина. Чтобы отправить Борю на лечение в Израиль, нужны большие деньги. У меня были связи, власть, но я не мог помочь сыну. О картине узнал от Горина. Случайно в разговоре. Тот сомневался в подлинности полотна, но это был шанс.

– За что Камкин убил Горина?

– Картина пропала, и он решил, что дед надул его. Боря ужасно нервничал. Он чувствовал, что под него начали копать. Только не знал, кто именно.

– Кто еще был задействован в схеме?

– Никто.

– Александр Григорьевич, при вашем размахе исполнителей должно быть немало. Подделка экспертизы, убийство подследственного. В конце концов, так зачистить информацию мог только очень хороший айтишник.

– Ты же понимаешь, капитан, что я никого не назову. Горин и Силаков. Все. На Силакова вы вышли сами, так что его, к сожалению, прикрыть не смогу.

– Можно подумать, что он – рыцарь без страха и упрека. Помогал бескорыстно, из любви к напарнику.

– Думай что хочешь.

– Хорошо. Отложим. Вы знали о Ткаче?

– Слишком поздно узнал.

– Он вывез Шагала и думает, что картина в надежном месте.

– Пусть думает дальше.

Галимов кашлянул. Такого поворота они не ожидали.

– Я правильно понял, – медленно произнес Глеб, – что Шагал уже у вас?

– Он вне досягаемости.

– У Вальдена?

– Нет, и вряд ли достанется ему. Вальден ненадежен.

– Александр Григорьевич, зачем вам картина? Ваш сын умер.

– У меня остался единственный близкий человек – моя жена. Я