Читать книгу - "Мазыйка. Приговорённый город - Алёна Моденская"

давайте попробуем свести концы с концами. — Игнатьев отставил чашку. — Мы сейчас едем на обыск в новую квартиру Кравчуков. Желаете присоединиться?

— Разумеется! — воскликнул Новиков.

Глава 22. Хороший улов

На обыске в новой квартире Кравчуков в Кулибине откуда-то взялся ещё и Лёня Ивашкевич. Он начал с того, что устроил целую истерику — кричал, что всё незаконно, что нет основания, что будет жаловаться куда только возможно. Игнатьев в ответ на все эти скандальные причитания и бровью не повёл, разве что протянул Лёне чистый лист и предложил начать строчить кляузы сию же секунду. Лёня отчего-то отказался, скуксился, сидя за столом в большой комнате и упрямо смотрел вниз.

Новиков же просто ходил туда-сюда по квартире, заложив руки за спину и стараясь никому не мешать. Он почему-то твёрдо был уверен, что в этой квартире есть что искать. Только вот это нечто должно быть ну очень хорошо спрятано.

Больше того, нужно ещё и догадаться, что это за «нечто». То есть, возьмёшь в руки, и надо понять, что держишь важную вещь.

Мамаша и дочка Кравчуки всё время сидели за большим столом в главной комнате, вместе с Лёней и Игнатьевым. Гера невозмутимо раскладывала карточный пасьянс, Эмма глазела по сторонам, будто обыск её забавлял. Лёня сидел рядом, насупившись, перед ним так и лежал чистый лист, выданный Игнатьевым. Сам чекист спокойно строчил протоколы.

Как же, однако, удивляло хладнокровие Кравчуков. И бровью не повели. Почти как тогда, когда погиб их папаша. Хотя на этот раз Гера всё-таки попыталась изобразить несчастную женщину, однако зрители попались не те. Никто даже не всплакнул и сочувственно не покивал. Так что и Гера утёрла несуществующие слёзы и занялась пасьянсами. Либо ни в чём не виновата, что вряд ли, либо на тысячу процентов уверена, что дело выгорит. Знать бы ещё, какое конкретно дело.

— А куда вы планируете прейти работать? — спросил Игнатьев сразу у всех соседей по столу.

— В вечернюю школу, — сразу буркнул Лёня. — По специальности, учителем химии.

— Номер школы, адрес?

— Школа номер тридцать, — проворчал Лёня. — Здесь, на соседней улице.

— Хорошо, — кивнул Игнатьев и всё аккуратно записал. Потом глянул на Геру: — Вы?

— Директором почтового отделения, — спокойно проговорила Гера. — Улица Революционная, дом два.

— Директором, — тихо повторил Игнатьев, продолжая писать. — А что, там есть соответствующая вакансия?

— Пока нет, — покачала головой Гера, так что серёжки качнулись. — Но нынешнего директора куда-то переводят, так что место освобождается.

Вот как. Стало быть, для неё и хорошее место приготовлено. Высокие же у неё связи.

— Вы? — обратился Игнатьев к Эмме.

Она не отреагировала, так и продолжала глазеть по сторонам.

— Эмма Борисовна, — чётко произнёс Игнатьев.

— А? — захлопала глазками Эмма.

— Куда вы планируете перейти на работу? — выговаривая каждое слово, спросил Игнатьев.

— Куда? — расплылась в улыбке Эмма.

— В то же почтовое отделение, — ответила за неё Гера. — Моим заместителем.

— Заместителем директора? — переспросил Игнатьев.

— Именно так, — кивнула Гера, продолжая раскладывать карты. — Профессионалы везде нужны.

Игнатьев снова и бровью не повёл. Только застрочил дальше свой протокол.

Новиков подумал, что у этого чекиста великолепное самообладание. Потому что даже сам майор, услышав, что Эмма будет заместителем директора почтового отделения, удивлённо крякнул. Постарался, чтобы вышло не очень громко. Да уж, трудно придётся подчинённым с такой начальницей. Хотя если Гера — умелая работница, она сумеет всё организовать, так чтобы…

Новиков мигом забыл про почту, на которую скоро должны свалиться Кравчуки.

В спальне один из ребят Игнатьева как раз вытряхнул на комод брюлики из резной шкатулки. И там мелькнуло нечто очень знакомое. Новиков быстро подошёл ближе.

Точно так. Вот эти массивные золочёные серьги в виде переплетающихся колец. Он ведь видел точно такие же. Когда рассматривал фотографии Оксаны Ткач. И вот эту подвеску в виде цветка. Она фигурировал в списке предположительно украденных. И кольцо с вензелями как будто то же самое, что было на пальце Ткач на некоторых фотографиях.

Новиков сделал молчаливый знак чекисту, собрал эти брюлики на носовой платок и вышел в большую комнату. Молча показал находки Игнатьеву.

— Скажите, откуда у вас эти украшения? — спокойно спросил Игнатьеву у Геры.

Та внимательно осмотрела серьги, кольцо и подвеску, потом совершенно невозмутимо произнесла:

— Я их купила у товарища Ткач. Давно, ещё в прошлом году.

Игнатьев глянул на Новикова, тот слегка покачал головой. Потому что точно помнил, что на одной из карточек, где Ткач красовалась в этих брюликах, стояла дата — июнь пятьдесят восьмого года. Причём дата была проставлена в фотомастерской.

— Не сходится, — просто сказал Игнатьев.

— Что не сходится? — глянула на него Гера.

— Дата не та, — с молчаливого разрешения Игнатьева произнёс Новиков. — В июне этого года товарищ Ткач сделала фотографию, где снялась в этих серьгах и подвеске. Фотография имеется в нашем распоряжении.

— Значит, я что-то перепутала, — бесстрастно пожала плечами Гера. Однако потом сделала вид, что что-то вспомнила: — Ах, да. Всё правильно. Я купила у неё кольцо в прошлом году. Как раз на Новый год. А серьги и колье… — тут она на пару секунд замялась, — Да, да. В конце июня, совсем недавно. У Эммочки был день рождения. Вот, ей в подарок.

— Почему не новые? — рискнул спросить Новиков.

— К нам в город почти ничего не привозят, — сурово глянула на него Гера. — Ювелирный давно закрылся. А Эммочке всегда очень нравились эти симпатичные серёжки и подвеска.

— Вы могли выбрать что-то здесь, в Кулибине, — подсказал Игнатьев.

— Я же говорю: Эммочке всегда нравились именно эти украшения. Правда, Эммочка? — Последний вопрос Гера задала, повысив голос.

— А? — привычно округлила глаза Эмма. Потом с широкой улыбкой закивала: — Да, да, всё точно так, как мама говорит.

— Да, я тоже много раз слышал, как Эмма восхищалась этими штучками, — подал голос Лёня. — Поэтому Гера Нафановна и уговорила товарища Ткач продать ей украшения.

— Она ещё не соглашалась, — подхватила Гера, поморщившись. — Цену заломила, — тут она повела глазами. — Но чего не сделаешь для ребёнка.

— Эмма, а у вас есть фотографии со дня рождения? — спросил Новиков, положив украшения в платке на стол.

— Да, есть, — с улыбкой закивала Эмма.

— Покажите, пожалуйста, — улыбнулся в ответ Новиков.

Эмма с разрешения Игнатьева пошла в спальню, вернулась с массивным альбомом в зелёной бархатной обложке. Перевернула страницы и показала Новикову снимки, где она сидела за богато накрытым столом с матерью, позировала в нарядном платье с пышным букетом, потом ещё стояла в лёгком платье на фоне разлившейся реки за их домом.

Новиков просто показал карточки Игнатьеву.