Читать книгу - "Тропой забытых душ - Лиза Уингейт"

федеральные негодяи настолько отчаялись сохранить здесь точку опоры, что направили из Вашингтона генерального прокурора, чтобы помешать нашему делу. Он с компанией заявился, когда однажды вечером я начала выступление, и попытался громкими и вздорными замечаниями разогнать большое собрание шахтеров. Я обратилась к генеральному прокурору, и он разразился язвительной отповедью по поводу «женщин в политике», после чего из двухтысячной толпы шахтеров выступил здоровяк по имени Джек Бриттон. Подойдя к генеральному прокурору, Джек попросил его освободить помещение, пояснив, что шахтеры Оклахомы с уважением относятся к женщинам и ожидают того же от «гостей издалека». Джек Бриттон оставался верен делу рабочих в самые непростые времена, и я с гордостью могу назвать его другом. Да и сам Господь с гордостью взирает на человека, чью душу невозможно купить и за целый небоскреб или за золото!

Народ с долгими и неистовыми криками замахал флагами, лентами, шляпами, младенцами. Мисс Кейт некоторое время молча слушала, а потом продолжила речь:

– Таким образом, первейшим соображением для государственного деятеля является забота о людях. Пока в Америке остается хоть один голодный ребенок, наши губернаторы и политики не имеют права думать ни о чем ином. Но в Соединенных Штатах есть шесть миллионов женщин, вкалывающих за жалкие гроши. Многие из них готовятся стать матерями, но их заработок не позволяет в достатке обеспечить себя пищей, и ребенок начинает голодать, еще не родившись. Должны ли те, кто занимает должности губернаторов и вершителей судеб нашего народа, использовать свое влияние, чтобы скрыть это преступление?

– Нет! Нет! Нет! – ревет толпа.

– Согласна! – восклицает мисс Кейт. – И преступление совершается не только в отношении матерей и работающих женщин. Прямо сейчас, когда мы с вами стоим здесь, два миллиона американских детей заняты рабским трудом на шахтах, лесопилках и фабриках. Я имела несчастье побывать на некоторых из этих предприятий. И могу рассказать вам о маленьких детях, дышащих стеклянной пылью на американских заводах: семь тысяч в дневную смену и семь тысяч – в ночную. День за днем они вдыхают мельчайшие частицы стекла, пока их тонкие, хрупкие легкие не начинают кровоточить. Малышам становится трудно дышать, и средняя продолжительность жизни на этих заводах – три года. Я могу рассказать вам о том, как эти маленькие граждане нашей страны раньше срока сходят в могилу, и о трагедии их коротких жизней. Я спрашиваю вас: правильно ли это? Праведно ли?

– Нет! – кричит толпа. – Нет! Нет! Нет!

– На хлопкопрядильных фабриках Юга трудятся сорок тысяч детей, их легкие забиты волокнами хлопка, а работать им приходится на настилах, дрожащих от вибрации механизмов; они не успевают повзрослеть, и либо погибают от пляски святого Вита, либо становятся неизлечимыми калеками. Я могу рассказать о детях на консервных заводах, в угольных шахтах и на углеобогатительных фабриках, заточенных в непроглядной темноте, где даже растения гибнут от нехватки солнечного света и кислорода. В тот день, когда после долгой и изнурительной борьбы всего несколько месяцев назад губернатор Хаскел подписал закон штата о детском труде, сотни детей покинули темные шахты Оклахомы, еще сотни ушли из прачечных по всему штату, тысячи были освобождены с разных предприятий. Я выносила на голосование закон о детском труде и закон об обязательном образовании, чтобы сохранить американскую семью и американских детей. И я говорю вам: если нам суждено когда‑либо стать великой нацией прекрасных мужчин и женщин, мы должны заботиться о маленьких согражданах. Доллар, потраченный на заре их жизни, лучше тысячи долларов, потраченных на ее закате на приюты и богадельни. Истинное богатство нации измеряется условиями жизни детей. Если ребенок вырастет, чтобы приносить пользу обществу, государство от этого явно выиграет, тогда как, напротив, если дитя вырастет невежественным, будет чураться труда, станет преступником или сойдет с ума, государству придется платить цену за это поражение. Поэтому мы должны…

И она еще долго говорит о том, почему мальчики и девочки должны ходить в школу и что овдовевшая женщина, вынужденная пристраивать детей к работе, чтобы прокормить семью, теперь может получать поддержку от штата Оклахома, если соблюдает новый закон и занимается образованием детей.

Я задумываюсь над тем, что, когда мы доберемся до старого дома в горах, нам нужна будет школа. В хижине осталась небольшая стопка книг, которые мама привезла в чемодане, когда мы переехали из Канзас-Сити в Форт-Смит, а потом в Уайндинг-Стейр. Я решила, что стану учителем для Нессы и младших детей, раз уж мама научила меня читать и считать еще до того, как я пошла в школу.

Толпа снова разражается гиканьем и криками, и я, сообразив, что уже какое‑то время мысленно нахожусь в горах, возвращаюсь к мытью овощей. И продолжаю слушать речь мисс Кейт.

– …Призыв к сокращению рабочего дня для рабочих нашего штата был основан исключительно на необходимости дать отцам возможность приходить домой, сохранив немного сил, и получать несколько часов досуга, который они могут проводить с женами и детьми. Закон об условиях труда я поддержала потому, что он сохранит здоровье отцов и позволит им дольше жить и защищать свою семью. Семья – вот единица, из которых складывается государство, вот тот фундамент, на котором стоит все его здание. Разве это не так?

– Так! Так! Так! – кричит в ответ толпа.

– В своей стране мы должны сражаться за сохранение жизней отцов и матерей, чтобы у детей были родители, – продолжает она, когда вновь становится тише. – А пока у нас слишком много сирот, слишком много одиноких детей, слишком много юных жизней, поглощенных могилой. И все это – ради прибылей! Можете себе это представить? Целые состояния построены благодаря эксплуатации маленьких рук! Я с нетерпением жду того дня, когда мы примем единый закон о детском труде по всей стране, потому что мы играем на стороне жизни, и ставка в этой игре – судьба нации. Я донесу свое слово до самых дальних уголков в каждом округе и расскажу о тех усилиях, которые некоторые сенаторы и конгрессмены прилагают, чтобы меня остановить!

Она тычет пальцем в толпу, словно эти негодяи стоят прямо перед ней. Некоторые начинают оглядываться, и тогда мисс Кейт говорит им:

– Когда вы, добрые рабочие, мужчины и женщины, вернетесь домой, что вы будете делать? Что вы сделаете, чтобы добиться лучшего будущего для себя, для детей и для нашего нового штата Оклахома?

Она завершает речь, и последние звуки ее громкого голоса разносятся по долине и отражаются от подножия Уайндинг-Стейр.

Ни единый шепот не нарушает тишину. Никаких разговоров, аплодисментов, женщин, шмыгающих в носовые платки, или