Читать книгу - "Бычья гора - Брайан Панович"

белый мальчик. Так что давай, сделай это. Нажми на курок. Умирать я не боюсь. А вот в следующей жизни я тебя разыщу, белый говнюк. Ты уж мне поверь.

– Значит, не хочешь ничего мне рассказывать об Энджел?

– О ком?

– Девушке на фото Ты называл ее Энджел. Ангелом.

– Точно-точно, ангел, ага. Так, кстати, мой хер зовут. Тот самый, который твоя мамаша сосала, перед тем как…

Холли снова с размаху ударил Пепе пистолетом. На этот раз сильнее. Шея Пепе дернулась, и он тяжело опустился на сиденье. Холли схватил его за волосы и рывком поднял обратно. Отставной бандит залил перемешанными с кровью слюнями весь подбородок и верх рубашки.

– Ну, давай… не тяни… – сказал он разбитым ртом.

– Пока еще нет, Пепе. Я хочу, чтобы ты кое с кем поговорил.

Холли отпустил волосы гангстера и вытащил свой мобильный телефон. Набрал номер и поднес телефон к уху. Когда на другом конце ответили, он включил громкую связь и положил телефон на стол рядом с фотографией.

Из телефона донесся детский голос на тараторящем испанском. Спокойствие немедленно покинуло лицо Пепе, сменившись паникой. Он крикнул в телефон что-то по-испански. Холли коснулся телефона и сбросил звонок.

– Карлос – твой племянник, верно? Это из-за него ты отошел от дел и переехал сюда, в Титти-Сити. Милый мальчик. Сколько ему… девять?

Скривив губы, Пепе посмотрел на Холли.

– Я убью тебя на хер, белый мальчик.

– Нет, Пепе, не убьешь. Но если ты скажешь мне то, что я хочу знать, то не позволю своему другу утопить твоего племянника в ванне мотеля.

Из последних сил Пепе попытался встать и броситься на Холли. Холли легко сбил его с ног.

Тому ничего не осталось, кроме как умолять.

– Пожалуйста, не делай ничего этому мальчику. Это убьет мою сестру. Он – все, что у нее есть.

– Тогда давай поговорим. Просто поговорим, а потом я звоню другу и расходимся по домам.

Пепе откинулся назад, побежденный. Он посмотрел на фотографию на столе.

– Я не помню ее, чувак. Через меня прошло много девушек. Это было очень давно.

– Смотри внимательно. Возможно, у нее тогда были светлые волосы. И у нее очень сильно порезано лицо.

Пепе наклонился поближе, чтобы еще раз взглянуть на фотографию, затем посмотрел на Холли.

– Да, теперь вспомнил. Энджел. Ну, и что с ней?

– Помнишь ночь, когда ее порезали?

– Да, какой-то клиент. Этот козел очень сильно ее порезал. Потом я ее выгнал, она мне такая была больше не нужна. Но это не я ее так, чувак. Я ей помог. Я привел ее в порядок после того, как это дерьмо случилось.

– А что за клиент?

– Не знаю, чувак, я такую хрень не записываю.

Холли прислонился спиной к холодильнику.

– А почему ты не отомстил? Ты что, всегда позволяешь клиентам так обращаться со своей собственностью?

– Да блин, нет, конечно. Я пытался, но у этого типа была крыша. – Пепе подпер лоб руками.

– Что за крыша?

Пепе явно махнул рукой на увертки.

– Англичанин.

– Мне нужно имя, Пепе.

Пепе просто сидел, держась за голову. Холли постучал стволом пистолета по столу.

– Не забывай о маленьком Карлосе, – сказал он.

Пепе поднял глаза.

– Его зовут Уилкомб. Оскар Уилкомб.

– Кто он такой?

– Не знаю я этого урода, – сказал Пепе. – Какой-то богатый белый чувак, который подкидывал мне заказы. Он всегда использовал моих девочек на вечеринках. Развлекал других богатых белых чуваков. Чувак, который порезал твою девушку, был VIP-персоной Уилкомба.

– Уилкомб. – Холли попробовал это имя на вкус. – И Уилкомб все уладил?

– Ты о чем, чувак? Я рассказал, что произошло. Отзови своего человека от моего племянника.

– Я имею в виду, он возместил тебе ущерб?

– Я не помню, homes.

– Прекрасно ты все помнишь. Заплатил или нет?

– Черт, чувак, да. Заплатил. Две с половиной штуки.

– Две с половиной штуки, чтобы списать такое? Ты позволил клиенту так порезвиться за две с половиной тысячи баксов?

– Да, чувак. Это просто бизнес, вот и все. А теперь позвони своему человеку. Отпусти моего племянника.

– У меня есть еще вопрос: как звали того клиента?

– Я же сказал, не помню.

– Нет, не говорил. Ты сказал, что не знаешь, кто он такой. А теперь говоришь, что не помнишь. Есть разница.

– Какого хрена, чувак. Это было очень давно. Просто позвони.

– Нет. Рано еще. Что-то не сходится. Если этот Уилкомб заплатил тебе всего две с половиной штуки, значит, есть еще что-то. Таких денег хватило бы на одну из твоих дешевых шлюх, но не на кого-то вроде этой. – Холли постучал стволом «глока» по фото своей матери. – Такая отбила бы тебе эти бабки за пару недель. Она была золотым дном, свежатинка, только с автобуса. Ты еще толком даже не начал ее раскручивать, и тут какой-то хрен с горы из мотеля лишает тебя прибыли, и это обходится ему менее чем в три штуки? Ни за что не поверю. Почему этот англичанин так дешево отделался?

– У нас с тобой разные представления о том, что такое «дешево», белый мальчик.

Холли саданул Пепе стволом пистолета в глаз, и мексиканец взвизгнул от боли.

– Я не в настроении болтать, Пепе. Давай, говори, почему так дешево?

Пепе вытер струйку крови, потекшую из уголка глаза.

– Ну, хорошо, – сказал Холли, – давай скажу я. Сейчас я буду просто болтать всякую ерунду, а ты не стесняйся, поправляй меня, если я ошибаюсь. Я думаю, что этот тип из мотеля был более важной птицей, чем ты рассказываешь. Слишком крупной для тебя. Никаких шансов наехать и развести на бабло. Поэтому этот английский мудак дал тебе сколько захотел, а ты и рад был получить хотя бы это. Так оно было?

Пепе сидел молча.

– Это твой последний шанс рассказать мне все, Пепе, или я сейчас разобью этот телефон, и маленький Карлос…

– Берроуз, – сказал Пепе.

Холли медленно повторил за ним:

– Берроуз?

– Да. Какой-то авторитет из Джорджии. Я даже не знал, что в Джорджии бывают авторитеты. В общем, деревенский бандос. Но оказался больно уж крутой, чтоб на него наехать. Ну, я и не стал залупаться, поберег ребят.

– И его фамилия Берроуз?

– Да.

– Точно?

– Сто процентов, но это все, что я знаю.

Двое мужчин с минуту сидели друг напротив друга за обеденным столиком молча. Холли разглядывал окровавленного бандита в поисках признаков того, что он еще что-то утаивает.

– Мне кажется, что я тебе верю, дедуля, – наконец сказал Холли.

Пепе закрыл глаза, опустил голову и, казалось, начал молиться.

Холли медленно покачал головой и поднял телефон.