Читать книгу - "Египтянин - Лейтон Грин"

– Но разве ваша всепоглощающая любовь к сыну, – мягко сказал Грей, – не кажется вам своеобразным доказательством существования Божественного?

Стефан, похоже, не слышал его.

– Живое человеческое существо, которое ты сам привел в мир, растил и любил, больше не будет идти рядом. Смерть ребенка делает нас свидетелями абсолютной окончательности, совершеннейшего отсутствия того, кого мы сильнее всего любим. – Его голос понизился до шепота. – Как такое принять?

От неловкости Грей сжал в ладонях бокал с пивом и произнес слова, в которые сам не верил.

– Мы должны знать, что снова встретимся с ними. И все будет хорошо. Понимаю, звучит банально, но больше нам ничего не остается, Стефан.

– Но мы не знаем. Не знаем наверняка. А если не знаем, то как можно спокойно просыпаться, вставать, сидеть в ресторанах и ждать конца? Как мы можем – как я могу – не подняться на борьбу за сына, не пойти наперекор природе, не постараться как можно дольше удержать то, что у меня отнимают? Я же биолог и понимаю: природа создала нас, чтобы мы оставили потомство и затем умерли. Но каким-то образом мы обрели осознание собственной смертности, которое иногда называют душой. У нас появилось страстное желание жить. А когда к нему добавляется, – его голос надломился, – невыразимая любовь к собственному ребенку, то… – По лицу ученого пробежала судорога, и он отвернулся.

– Я очень сочувствую, – снова прошептал Грей. – Очень-очень.

36

Вероника широко улыбнулась официанту, и тот улыбнулся в ответ, причем довольно дерзко. Обычно ей такое нравилось, но сейчас она обнаружила, что сравнивает оскал парня с улыбкой Грея. Улыбаясь, Доминик едва размыкал губы, зато все его лицо преображалось – и проникновенные зеленые глаза, и темные брови, и нос с небольшой горбинкой, и твердые скулы, и непокорные темные волосы.

Грей чересчур тощий, сказала она себе. А вот официант исключительный красавчик, и стать у него как у жеребца. Если бы эти двое стояли рядом, подумала Вероника, без сомнений выбрала бы официанта. Небось, учится на последнем курсе школы предпринимательства и уже запланировал для себя первый год работы в инвестиционном банке. Но у официанта не было красивых выразительных губ, спокойной уверенности в себе и…

– Проклятье! – вырвалось у нее.

– Что случилось, дорогая? – спросила Моник.

Вероника поспешила сделать заказ:

– Мне грязный мартини с водкой и тушеные бараньи щеки.

– С тальятелле и луковыми ломтиками? Или с запеченной зимней тыквой?

– Совершенно все равно. Просто принесите то, что полагается к мясу.

Официант нахмурился, принял заказ от ее спутницы и удалился.

Моник хихикнула.

– Чего это ты? Он с тобой флиртовал, а ему и двадцати пяти нет. Ты, милая, по-прежнему на них действуешь.

– Это точно.

Моник снова уткнулась в телефон. Вероника молчала, пока ей не принесли выпивку.

– Можешь на десять секунд отложить эту штуку и выслушать меня?

Начальница погрозила ей пальцем и продолжила набирать текст. Вероника закатила глаза и ополовинила свой бокал. Моник подняла глаза и спросила:

– Слыхала, что случилось с грантом фонда? Предполагалось, что эти деньги направят на оказание помощи, но на них наложил лапу отдел научно-исследовательских разработок. Ты уже забронировала билет в Атланту и гостиницу?

– Ты вообще меня слышала? Понимаешь значение истории, которую рассказал этот человек?

– «История» – просто идеальное слово, ведь правда? – беззаботно прощебетала Моник. Ее упреки всегда приправлялись изрядной дозой очарования и беспечности, отчего раздражение Вероники только усиливалось. – Ты действительно поверила, что какие-то образцы существуют?

– Я же тебе сказала, что лабораторию уничтожили. А нас пытались убить. Убить, понимаешь?

Моник опустила ладонь на руку журналистки:

– Потому-то, Вер, ты и должна об этом забыть.

– Послушай, я доверяю «Сомаксу» не больше, чем биржевому маклеру. Но вряд ли мой информатор лгал. И его слова подтверждены…

– Кем? Этим таинственным детективом?

– Я пока не могу рассказать тебе детали. Я дала слово. Но ты должна мне поверить. Это величайший прорыв десятилетия, а может, и не только. Теломераза, Моник. Синтезированная теломераза. Ты знаешь, что это означает.

Официант принес напиток Моник, та вытащила из своего коктейля вишенку и забросила в рот.

– Поверю, только когда увижу.

– Справедливо, – кивнула Вероника. – Твое право. Но ты должна разрешить мне продолжить это дело.

– Давай лучше поболтаем про официанта.

Вероника взяла руку Моник, приподняла, провела пальцем по коже.

– Что такое?

– Ты красивая женщина, – сказала Вероника, – и знаешь это. Но мы обе читаем письмена на стене. Посмотри на свои морщинки, и на мои тоже. Посмотри на гусиные лапки, на мешки под глазами. Я принимаю таблетки от изжоги. И задница у меня вся в целлюлите.

– Задница у тебя идеальная.

– Мне тридцать пять. Мы раскисаем, как мороженое на солнце. – Она повернулась и показала небольшой шрам на левом плече. – Меланома. Размером с четвертак.

– Ты не говорила.

– Два года назад. Рак, Моник. У меня был рак. В тот раз мне повезло. Но что дальше?

– Такова жизнь, милая, – мягко сказала Моник.

– Да неужели? Почему? Потому что так считается в наше время? Мы обе знаем, что наука идет вперед. А вдруг именно сейчас все изменится?

Моник открыла рот, а потом медленно закрыла.

– Чего ты от меня хочешь? И как ты поступишь, если я дам добро?

– Поеду в Египет. Компания, о которой идет речь, должным образом зарегистрирована, я проверила. У них есть несколько первоклассных ученых и горстка важных патентов. Но пока нет никакой прессы. Так что у нас приоритет.

– Ты о той самой компании, которая, с твоих же слов, недавно пыталась тебя прикончить? Полное безумие. Оставь это дело в покое.

– Но в нем что-то есть, – возразила Вероника, – я чувствую.

– Тогда пусть оно само выйдет наружу. Если ты не ошибаешься, ни одна компания не станет держать такое открытие в тайне. Возможно, они действительно разработали образец препарата и теперь устраняют недостатки.

Принесли закуски, и теперь уже для Вероники настал черед призадуматься. Она пока еще до конца не разобралась, что к чему. Наверное, предположила она, над жидкостью все еще работают, а внутри фирмы ведутся подковерные игры. Вот интересно, найдутся ли в компании или в преступном мире, с которым она связана, сотрудники, которые пойдут на что угодно, лишь бы сохранить состав в тайне, пока он не доведен до ума?

Несомненно. Потому что это сулит гигантскую прибыль.

– В любом случае, – проговорила Вероника, – эта история просто взывает о том, чтобы ее рассказали. Я там была. И рисковала жизнью. Общественность заслуживает того, чтобы знать правду.

– Общественность заслуживает? Или дело в твоей карьере?

– Ладно, черт возьми,