Читать книгу - "Египтянин - Лейтон Грин"

– Нет, еще южнее. Туда, где настоящие дела делаются.

Байкер нахмурился.

– Так я не понял, насколько южнее?

– На байке не доехать.

– Тогда, блин, дерьмово, мужик. И что, я просто так туда явлюсь?

Джакс стал барабанить пальцами по стойке бара.

– Я кое с кем знаком. Могу сделать несколько звоночков. Я и гринго знаю. На юге всегда кому-то нужна помощь.

– Без балды?

– Прямо с утра и позвоню. Сам в ту сторону собираюсь. Если все получится, можешь со мной.

Байкер хмыкнул, махнул в сторону двоих громил у бильярда в десяти футах от них.

– А можно парочку моих парней прихватить?

Джакс усмехнулся и показал бармену четыре пальца.

32

Стефан сказал приглушенным голосом:

– Там была единственная пробирка, полная жидкости.

– С изображением зеленого бородача и пальмовой ветви, – добавил Грей. – Как на татуировках.

Болгарин уставился на Грея, но тот сделал ему знак продолжать.

– Как вы сами можете догадаться, я сгорал от любопытства. Возможно, это какой-то жестокий розыгрыш? Трюк конкурентов? Бессмысленная попытка одной из радикальных групп, нацеленных на продление жизни, заняться наукой? Неважно. Я все равно отнес пробирку прямиком в лабораторию. В контейнере, в котором ее привезли, поддерживалась постоянная температура, и я перенес пробирку в аналогичную среду. – Стефан обхватил подбородок большим и согнутым указательным пальцами, и снова стал расхаживать туда-сюда. – Пожалуйста, останавливайте меня, если я начну углубляться в технические подробности.

– Подождите! – попросила Вероника и встала. – Извините, я отойду на минуточку, в туалет нужно сбегать, подташнивает что-то. Только, пожалуйста, ничего без меня не говорите!

От рассказа Стефана у Грея голова шла кругом, но строить догадки смысла не было. Он решил воспользоваться паузой, чтобы размять ноги, и побрел обратно во двор.

Монах под деревом сидел в прежней позе. Грей наблюдал за ним, когда порыв ветра пронесся по кронам деревьев, словно сорвавшийся с трапеции акробат. Монастырь служил тихой гаванью, убежищем, но обладал и другой особенностью: тотальной оторванностью от жизни, слишком уж знакомой Грею по собственному опыту.

Доминик увидел, как возвращается Вероника, и пошел с ней. Как только они устроились, Стефан заговорил снова:

– Жидкость была изумрудного цвета с металлическим отливом. Без запаха. – Он опять потер подбородок. – После пиковых репродуктивных лет человеческий организм просто начинает разрушаться. Большинство основных факторов, способствующих процессу старения, начинаются на клеточном уровне и достигают кульминации в виде предела Хейфлика и сенесценции. Как мы обсуждали, лучшим способом борьбы со старением кажется периодическое восстановление клеток при помощи теломеразы, преодолении предела Хейфлика и предотвращения сенесценции.

– Потому-то биомедики десятилетиями бились над тем, чтобы выделить и воспроизвести теломеразу, – вставила Вероника.

– Теломераза – не панацея, – возразил Стефан. – Остается еще повреждение эндокринной и иммунной систем, пострепродуктивные болезни и другие факторы, которым нужно противостоять и с которыми, возможно, теломераза не справится. Однако я должен признать, что по сравнению с ущербом, вызываемым распадом клеток, они несущественны. – Стефан посмотрел в глаза сперва Грею, потом – Веронике. – Жидкость в пробирке содержит большой процент теломеразы.

Вероника подскочила на стуле.

– Вы шутите.

– Я думал, теломераза есть у всех, – скривился Грей.

– Да, верно, – подтвердил Стефан, – это встречающееся в природе вещество. Но наука никогда его не воспроизводила. Позвольте пояснить: нам удавалось выделить ничтожное количество теломеразы, значительно меньшее, чем находилось в пробирке, выращивая в питательной среде в резервуарах огромное количество раковых клеток. Однако процесс оказался тупиковым, никакие перспективные исследования на его основании невозможны. Нам неизвестен полный состав белка теломеразы, и мы не знаем, как его получить. Пока у меня не оказалась эта пробирка, я сомневался, что подобное вообще возможно. Такова общепринятая точка зрения.

– А теперь вы уверены? – спросила Вероника.

– Когда речь заходит о науке, я не хочу гадать. Мы с группой ученых поспешили в лабораторию. Неизвестно, как была получена эта жидкость, но, без всякого сомнения, в ней содержится большое количество фермента теломеразы.

Впервые с тех пор, как Грей познакомился с Вероникой, ему подумалось, что выражение на ее лице не просчитано заранее. Она с приоткрытым ртом обмякла на стуле и уставилась на Димитрова. А потом заговорила заикающимся шепотом:

– Это значит… это значит, мы можем…

– Да. Есть даже еще более поразительная новость, но и плохая тоже имеется.

– Давайте хорошую, – жадно потребовала Вероника. – Хочу больше хороших новостей.

– Еще одно значительное препятствие на пути к остановке процесса старения заключается в накоплении повреждений ДНК, вызванных свободными радикалами. Как вам известно, это одна из основных причин рака. Теломераза сама по себе рак не лечит; ее переизбыток может даже активировать репликацию раковых клеток. Вы что-нибудь слышали об амифостине?

Американцы дружно покачали головами.

– После Второй мировой войны военные ученые Соединенных Штатов пытались создать соединение, которое боролось бы с последствиями радиации. Они разработали вещества, названные радиопротекторами, – соединения с усиленными антиоксидантными свойствами, способные противостоять свободным радикалам. Со временем препараты были усовершенствованы, и одно из самых эффективных среди них называется амифостин, или этиол. Витамины и другие безрецептурные средства от свободных радикалов почти бесполезны, но амифостин – это мощное оружие борьбы с ними.

– Почему я никогда о нем не слышала? – спросила Вероника.

– Он лишь недавно допущен к исследованию гражданскими структурами, и пройдут десятилетия, прежде чем препятствующие человеческому старению свойства амифостина будут полностью изучены. Организм человека нуждается в определенных химически активных соединениях, и введение чрезмерного количества антиоксидантов может оказать пагубное воздействие.

Стефан снова сделал паузу, и Грей счел, что тот хочет полностью завладеть их вниманием. Впрочем, по этому поводу ученый мог бы и не тревожиться: Доминик не совсем разобрался с научной стороной дела, но был чертовски уверен, что ухватил суть.

– В этой пробирке мы обнаружили присутствие субстанции, идентичной амифостину. Сам по себе антиоксидант никогда не станет эффективным средством против старения. Но в комбинации с теломеразой в подходящем химическом растворе… Еще мы выявили там следы вещества под названием хлорид фенацилдиметилтиазолия, который, как доказали опыты над животными, восстанавливает эластичность кожи и хрящевой ткани.

– Боже мой, – прошептала Вероника, машинально вцепившись в колено Грея. – Если бы нас только что не пытались убить из-за этой пробирки, я бы в такое не поверила.

Тон Стефана не изменился, а сам он даже глазом не моргнул. Он говорил как человек, уверенный в собственной правоте:

– Какой бы научный коктейль ни намешали в этой пробирке, потребуется очень много опытов, прежде чем мы полностью разберемся в нем и препарат приобретет коммерческую ценность. Но не сомневайтесь, друзья мои: по сути, там содержится эликсир бессмертия.

33

Аль-Мири делал глубокие вдохи, пропуская