Читать книгу - "Чужая ноша - Марина Владимировна Крамер"

— Тогда вперед, желаю удачи, — усмехнулась Полина. — А я поеду в СИЗО.

Каргополова почти сразу поняла, что имел в виду Двигунов, когда рассказывал о Милане Котельниковой. Едва та появилась в комнате для допросов, Полину охватило очень странное чувство. Эта девочка была старше ее собственной дочери всего на год, но на лице ее уже лежала печать довольно большого и грязного жизненного опыта, как будто Милана к своим семнадцати прожила бурную и не слишком порядочную жизнь.

Совершенно не стесняясь и не демонстрируя признаков страха, она уселась за стол, забросила ногу на ногу так, что из-под короткой юбки стали видны резинки чулок и трусики, и неожиданно низким для ее субтильной фигурки голосом спросила:

— А курить можно у вас?

Полина едва удержала рвавшуюся с языка фразу о молодом для пагубной привычки возрасте, поняв, что с этой девушкой такой тон не сработает — она давно взрослая внутри. Потому она молча протянула Милане пачку и зажигалку. Та закурила, выпустила дым в потолок и спросила:

— А вы следователь?

— Да. Меня зовут Полина Дмитриевна, я веду дело о нападениях на дальнобойщиков. Вы догадываетесь, почему оказались здесь?

— А что тут непонятного? Сдал кто-то, скорее всего, мамаша, — снова выпуская сигаретный дым, сказала Милана. — Никак не успокоится… а ведь Юра всем сказал, чтоб про меня язык за зубами держали.

— А почему?

— Молодая я еще, чтобы зону топтать.

— Возраст уголовной ответственности у вас давно наступил.

— Ну и что? Там есть из кого выбрать, раз попались, а Юра не хотел, чтобы меня тоже нашли.

— Вы зовете отчима Юрой? — вспомнив рассказ Огнивцевой о возможной связи Миланы с сожителем матери, спросила Полина.

— А он не отчим мне, вот еще. Мы с ним любим друг друга.

— Вам семнадцать, ему тридцать пять.

— А преподу, у которого меня взяли вчера, вообще пятьдесят два, и что? Он от этого мужиком быть не перестал, — фыркнула Милана.

— И вас не смущает, что Юрий муж вашей матери?

— Какой он ей муж? Трахал ее, пока я мелкая была, вот и все, — пожала плечами девушка. — Хотел бы — женился бы давно, а так… она только под ногами путалась все время да ныла, что бабла мало поднимаем.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, что с дела возвращаемся и денег мало приносим, — объяснила Милана совершенно спокойно. — Это ведь мамаша все придумала, чтобы дальнобоев потрошить. Сама с Юрой ходила, сперва вдвоем, потом Огонька подтянули, а он — Чистильщика с его сопляком.

Даниилу было девятнадцать, но Милана, похоже, считала себя намного взрослее, а парня держала за малолетнего и ни в грош не ставила.

— Вы понимаете, что говорите, Милана Сергеевна? — спросила Полина, и та кивнула:

— А то! Лучше я сама вам все расскажу, так дадут меньше. Это же… как оно… — Она защелкала пальцами. — Сотрудничество со следствием, да? И потом — я всего два раза с Юрой ходила.

— Думаете, это как-то смягчает вашу вину? Вы ведь не просто ходили, вы в людей стреляли, отпечатки ваших пальцев обнаружены на одном из пистолетов, которые нашли в тайнике одной из машин.

— Ну и что? — пожала плечами Милана. — Я, может, и не попала ни в кого.

— Это тоже легко проверить. Будет экспертиза пуль, изъятых из тел.

— Вы к чему клоните, я не пойму? — вдруг зло спросила девушка. — Сказала же — идея не моя, а мамашина, а я с Юрой сама напросилась, мне хотелось все с ним разделить… ну, как с любимым человеком, горе и радость, понимаете?

— Бонни и Клайд хмелевского разлива?

— Чего? Кто это?

— Да неважно, — вздохнула Полина. — Как давно вы с Санниковым состоите в связи?

— Сплю я с ним с четырнадцати, — хмыкнула Милана. — Вы не подумайте, он меня не насиловал, я сама хотела, с пятого класса его любила. Он, бедный, два года разрывался, чтобы мать не узнала. Но я сама ей все рассказала, чтоб она лишний раз к нему не лезла.

«Почему мне так противно? — думала Полина, с жалостью глядя на сидевшую перед ней девушку. — Потому, что она так откровенно говорит об этом, или потому, что не понимает, насколько это отвратительно?»

— В общем, я вам так скажу — мать во всем виновата. Это она все придумала, она всем руководила. А Юра сперва просто хотел денег для нее побольше поднять, а потом понял, что надо жить на всю катушку, пока не поймали. В последний раз не повезло просто, очень шустрый этот дальнобой оказался, сумел в лес спетлять, мы не догнали. Это ведь он вас и навел, да? Так бы вы нас ни за что не поймали, мы хотели за границу с Юрой уехать, — покачивая ногой, продолжала откровенничать Милана.

— А как же мать?

— Ой, да что вы вцепились — мать, мать? Пережила бы как-нибудь, мы бы ей денег оставили, да и все. Для нее же ничего дороже не было в жизни.

— Милана Сергеевна, вы действительно не понимаете, что своими признаниями делаете свою мать организатором преступлений? И тем самым увеличиваете ей возможный срок за решеткой?

— Ой, да пусть хоть там и останется, мне же лучше. А мы с Юрой свое отсидим и уедем, как собирались.

«Все, я больше не могу, — подумала Полина. — Меня сейчас точно стошнит…» Она нажала кнопку вызова конвоя:

— Уводите, на сегодня мы закончили.

— А принесите в следующий раз без ментола сигареты, а то эти вредные для сердца, — нахально заявила Милана, выходя за дверь.

Полина, дождавшись, пока дверь захлопнется, скрестила на столе руки, уронила на них голову и закрыла глаза.

«Как мне теперь выкинуть из головы все, что связано с этой девчонкой? Что должна была сделать мать, чтобы дочь так сильно ее возненавидела и воспринимала только как соперницу, как помеху на пути к личному счастью?»

Повинуясь какому-то порыву, она вынула телефон и написала сообщение Инне: «Привет, если ты вечером свободна, может, сходим в кафе?».

Дочь ответила буквально через минуту: «Мама, у тебя все в порядке?»

Полине стало стыдно — дочь не поверила, что она может написать ей просто так, без повода, без того, чтобы что-то не случилось.

«Я просто хочу провести с тобой вечер вдвоем, если ты не занята», — написала она и нажала кнопку отправки.

Ответ пришел почти мгновенно: «Конечно, я свободна. Встречу тебя с работы».

Полина убрала телефон и с каким-то облегчением подумала, что разговор с дочерью поможет ей хоть как-то забыть то, что