Читать книгу - "Пять убийственных игр - Лэй Цзюнь"

Даже для тех, кто совершенно незнаком с игрой в шахматы, сделать это не составит труда. Али оказалась расторопнее всех и схватила фигурку в форме конской головы.

– Правильно, это конь – по-английски knight, «рыцарь». – Я взял фигуру и поставил ее на клетку рядом с замком-ладьей. – Ходит он похоже на китайского шахматного коня[63], но тут не существует правила «спотыкания»[64].

– Подожди! Это просто совпадение? – точно подметила Али. – Китайские шахматы или западные, но фигуры, изображающие ладью и коня, ходят одинаково, и исходное построение, кажется, тоже одинаковое, так ведь?

– Ты все верно говоришь, – похвалил я ее. – На самом деле не только китайские и западные шахматы, но и многие другие популярные виды шахмат в мире имеют подобные фигуры. Например, конь и лошадь[65] в японских шахматах сёги. Конечно, все это не случайно: у всех шахмат одинаковое происхождение.

– То есть западные шахматы произошли от китайских?

Я лишь горько улыбнулся. Всякий раз, когда дело касается истории и культуры прошлого, китайцы склонны слепо верить в свою исключительность. Однако, возвращаясь обратно в современный мир, мы, как раз наоборот, постоянно сомневаемся в своих силах.

– Действительно, некоторые западные ученые считают, что все шахматные игры, в том числе и западные шахматы, обязаны своим происхождением Китаю и свои индивидуальные форматы, которые существуют в наши дни, они приобрели лишь со временем, – уверенно заявил я. – Хотя мне хотелось бы в это верить, я все же должен сказать, что в этой теории есть несколько пробелов.

– Ну же, Ся Я… – снова поторопил меня Фан Чэн, но его прервали.

– И что это за пробелы?

Вопрос задала Коко. Видимо, она уже подготовила бар к открытию и с интересом слушала наш разговор.

– Во-первых, само название «сянци». Почему их называют именно так?

– Это из-за фигуры слона?[66] – неуверенно предположила Али.

– Возможно, – кивнул я, – но это не ответ на вопрос. Слон не является ни самой важной, ни самой сильной шахматной фигурой, и он есть только на черной стороне[67]. А значит, зачем в его честь называть всю игру?

– Я не знаю…

– Кроме того, суть сяньци – изображение древних войн. Однако в Китае слоны никогда не входили в войска. Если б шахматы действительно зародились в Китае, боюсь, фигуры слона не было бы вовсе, не говоря уже о том, чтобы назвать игру в ее честь.

– Я поняла! – Коко щелкнула пальцами. – Настоящая родина шахмат – это место, где слоны участвовали в войнах, да?

– Это лишь еще одна теория, и только – она предполагает, что общим предком различных шахматных игр во всем мире является игра родом из Древней Индии под названием чатуранга.

Я взял блок стикеров для заметок, лежавший рядом, и написал на верхнем стикере это слово.

– Чатуранга – слово на санскрите, в индийском эпосе оно означает «армия». Одна из шахматных фигур называется «gaja», что буквально переводится как «слон». Чатуранга, мигрируя на запад, трансформировалась в персидские шахматы, а позже превратилась в современные западные шахматы. Придя на восток, они превратились в юго-восточные шахматы, японские сёги и китайские сянци. В Китае также произошли интересные изменения, – вероятно, под влиянием игры го[68] шахматные фигуры переместились с клеток на их пересечения. Это косвенно доказывает, что китайские шахматы не являются предками других шахматных игр.

– Ох, – сказала Али, – как же это?

– Китайские шахматы послужили источником вдохновения для создания корейских шахмат чанги. Как и в китайских шахматах, фигуры в них передвигаются по узлам клеток. Если предположить, что западные шахматы тоже произошли от китайских сянци, то тогда должна быть хотя бы одна или две шахматные фигуры, сохраняющие характерное передвижение по узлам. Однако все их фигуры ходят прямо по клеткам.

– Ся Я, – в третий раз окликнул меня Фан Чэн, – давай опустим детали. Сейчас не время хвастаться своей эрудицией.

– А я думаю, что это очень интересно, – недовольно сказала Коко.

– Не перебивай, – отругала Али, – у доктора Фан Чэна есть дела поважнее.

– Ну да, детектив пришел, чтобы посмотреть шахматы… Он, должно быть, работает над делом Дуань Цзю? – спросила Коко. – Ну как, вы уже расшифровали предсмертное послание старика-каллиграфа?

– Что?

– Да это же сейчас по всему интернету обсуждается. Чтобы найти четыре шахматные фигуры, исчезнувшие с места убийства, сначала нужно разгадать тайну семи белых фигур из «В поисках Кукловодов».

На самом деле это стандартный издательский способ продвижения новой книги. Я собирался было указать на это, но, хорошо подумав, решил усложнить жизнь Фан Чэну.

– Если я скажу, что разгадаю эту тайну, – громко заговорил тот, – вы позволите мне узнать про оставшиеся фигуры?

– Конечно. Пожалуйста, продемонстрируйте ваши великолепные навыки.

– Замечательно. Итак, Ся Я, расскажи, что там за ситуация…

Мне ничего не оставалось, кроме как кратко пересказать отрывок романа.

– Старик-каллиграф скончался в потайной комнате, причем причиной смерти предположительно стало отравление змеиным ядом. Рядом с его телом была найдена шахматная доска, а в левой ладони лежали семь раскрошенных белых фигур. Старик не был экспертом в боевых искусствах, но за десятилетия тренировок хорошо развил свою внутреннюю силу. Боюсь, агония была настолько невыносимой, что он, не отдавая себе в этом отчета, раскрошил фигуры, да так, что невозможно было на глаз определить, сколько их. Подозреваемые принадлежали к Кукловодам. Невиданная красавица Тан Мао, холодная как лед. В мире боевых искусств она была известна как Богиня гробницы Великого холода – и всегда была одета в белое платье. Внушающий трепет и облаченный во все черное Тан Чэн – именно он при помощи взвешивания вычислил точное количество шахматных фигур в руке покойного. Брат близнец Тан Чэна – Тан Сы по прозвищу Кузнечик, всегда одетый в зеленое; он имел давнишнюю привязанность к разведению разного рода экзотических змей и был известен широко в мире боевых искусств. И наконец, Тан У, только начавший свой боевой путь и относительно безвестный.

– Какого цвета одежду носил Тан У? – уточнил Фан Чэн.

– Какое это имеет отношение к делу? – Коко среагировала раньше, чем я. – Ведь он все равно абсолютно не мог убить старика.

– Почему же?

– Тан У – лучший друг Цзяня, – сказала Али, – и я тоже не думаю, что он убийца.

– Цзяня?

– Чэн Цзянь, Бу Цяньсюнь и Тан У – это три главных персонажа, – добавил я.

– Вот оно что…

Фан Чэн резко протянул ко мне руку. Я, остолбенев на мгновение, протянул ему блок стикеров, который держал в руке.

– Старик, наверное, имел паньгуаньби[69], да? – сказал Фан Чэн, безжалостно оторвав стикер с написанным