Читать книгу - "Искатель, 2003 № 04 - Журнал «Искатель»"

на убийство, глава семьи Василий Кищук серьезно ранен, требуется медицинская помощь.

Звонила супруга раненого Зинаида Кищук. Приехавшие милиционеры забрали у нее из рук пистолет Макарова с семью патронами в обойме и явными следами совсем недавнего выстрела. Пистолет принадлежал самой Зинаиде. В отделении она дала первые показания. Этим вечером у них с супругом вышла крупная ссора, впрочем, она была вынуждена сразу оговориться, что ссоры, подобные этой, у них в семье явление нередкое. Однако в этот раз обычная ругань перешла всякие границы, крики обоих Кищуков были слышны даже на улице. Первым не выдержал Василий и вышел из гостиной, где происходила словесная баталия, в спальню. Уходя, он потребовал от жены немедленно собирать вещи, заявив, что только через его труп она будет жить в этом, купленном на деньги его матери, доме. От слов Василий перешел к делу, и сам принялся собирать ее платья, проще сказать, выбрасывал их из шкафа. Когда Зинаида вошла в спальню, вся ее одежда уже валялась на полу.

Она подошла к секретеру, вынула из нижнего ящика хранившийся там пистолет и, крикнув: «Прекрати немедленно!», выстрелила почти в упор. Пуля, как потом выяснили медики, прошла всего в нескольких сантиметрах выше сердца. После этого Зинаида в панике выбежала из спальни и вызвала «Скорую» и милицию.

Рана оказалась неопасной, через три дня больной пришел в себя настолько, что потребовал визита следователя: Василий хотел дать показания. Его отговаривали, он упорно стоял на своем. И в тот же день в больницу прибыл следователь.

То, что он услышал, заставило его усомниться в диагнозе врачей. Кищук явно заговаривался. Нет, больной никоим образом не отрицал возникшую меж супругами крупную ссору, раскаты которой доносились до прохожих, не отрицал и своих слов о том, что выкинет жену на улицу. Однако дальнейшие его показания были прямо противоположны словам Зинаиды. Василий уверял, со всей искренностью собиравшегося идти на поправку человека, что после ссоры он был охвачен отчаянием вперемешку со злостью и, как следствие, запершись в спальне, метался по ней, точно загнанный зверь, рыская по шкафам и серванту, совершенно позабыв, в каком из множества ящиков лежит пистолет. И лишь переворошив все вещи жены, он вспомнил о секретере. Найдя пистолет, он выставил его перед собой на вытянутых руках и выстрелил в грудь.

«Зачем?» — спросил его следователь. Василий, кажется, не понял вопроса, он принялся сумбурно бормотать о том, что этот скандал целиком его вина, что он, распалившись, произнес недопустимые слова: в самом деле, в брачном контракте, заключенном меж ним и Зинаидой, не было оговорено совместное владение имуществом, так что дом принадлежал одному Кищуку. Он видел, сколь глубоко ранили его супругу произнесенные по горячности фразы, он не осмелился просить прощения, он понимал, что не сможет вымолить его и, по большому счету, не заслуживает. Он сам виноват во всем, и во всех прежних ссорах также. Зинаиде же всегда было с ним нелегко, ведь не один раз он поднимал на нее руку. Комплекс неполноценности, бормотал Василий, он всегда хотел быть сильней и доказать ей это во что бы то ни стало.

Следователь ушел ни с чем: записывать показания Кищука он не стал, посчитав их неврозом человека, пережившего сильнейший стресс. Однако Василий не успокоился и продолжал звать к себе следователя. Тот пришел через день и задавал вопросы в присутствии двух врачей, у которых уже консультировался по поводу состояния пострадавшего. Те дали гарантию, что пациент находится в трезвом уме, но согласились присматривать за Кищуком во время расспросов. Больной держался стойко и все же к концу беседы не смог совладать с собой, сильно разнервничался, нагнал температуру и еще около недели провел в боксе. А более-менее восстановив силы, поинтересовался, почему же его не навестила супруга.

Меж тем все это время следствие не дремало. Оставив Кищука поправляться, следователь привлек весь свой отдел на поиск прямых и косвенных доказательств вины Зинаиды для скорейшей передачи дела в суд. Благо та продолжала настаивать на своей версии. Свидетелей ссоры Кищуков было предостаточно — улица напротив их дома во время памятных многим семейных разборок полнилась гуляющими, крики и брань и последовавший за ними звук выстрела слышали и могли подтвердить по минутам не менее десятка человек. Но только с улицы: Кищуки жили одни, и наблюдать за действительно произошедшим в доме не мог никто. Пистолет сохранил на себе отпечатки пальцев обоих супругов, и то, что на спусковом крючке нашлись лишь папилляры Зинаиды, не говорило ни о чем — вошедший милиционер хорошо запомнил то, как держала «Макаров» женщина: так, словно только собиралась им воспользоваться. Проведенная баллистическая экспертиза и анализ пороховых газов на рубашке Кищука оказались лукавыми — с равным успехом стрелять могли оба. Странно, конечно, что самоубийца отставляет от себя пистолет, скорее уж прижимает к груди, странно, но не более того. Может, Кищук и хотел промахнуться.

Результата не было, отдел принялся ворошить прошлое супругов. И в этом им повезло куда больше.

Медицинская карта Василия, изъятая в его поликлинике, дала понять следствию, что Кищук неврастеник, чрезмерно вспыльчивый, импульсивный человек, в свое время лечился в санатории соответствующего профиля, поступив с зачатками паранойи под присмотр тамошних врачей. От мирской жизни он отдыхал там три месяца, после чего был отпущен выздоровевшим, если о подобного рода болезнях можно так говорить. Это случилось десять лет назад, после развода с первой женой и увольнения с работы по сокращению. Кищук около года прожил на обеспечении матери, работавшей и тогда и теперь в МИДе и, естественно, неплохо зарабатывавшей. Он так и не нашел ни работы, ни новой жены. Появившийся после двух последовательных ударов судьбы невроз прогрессировал, и в итоге сама родительница вынуждена была направить свое чадо на лечение. По свидетельству матери Кищука, в течение того года состояние ее сына резко ухудшилось: он редко выходил из дома, больше проводил за чтением газет и перед телевизором и весь день посвящал исполнению каких-то непонятных ритуалов, нарушение которых доводило его до истерики — Кищук в припадке мог поранить себя и поломать мебель. В то время ему было двадцать шесть лет.

Гораздо больше интересного для следствия удалось выяснить о Зинаиде. Брак с Кищуком также был вторым в ее биографии. И закончился он при столь же печальных обстоятельствах, тем более странных в силу недавних событий. Первый муж Зинаиды был старше ее на двадцать семь лет, работал заместителем директора довольно крупного предприятия, приносившего ему стабильный доход в шестизначных