Читать книгу - "Искатель, 2003 № 04 - Журнал «Искатель»"

скоростью. Почему хирурги, патологоанатомы и кладбищенские работяги пьют? Потому что заглядывают туда, куда живому смотреть не положено.

И все-таки откуда тревога? Не из-за трупа же? В анатомичке он их резал десятками. И даже ночевал в морге, правда, сильно выпив. Может, нервы разъедал взгляд жидко-синих глаз хозяина, словно налитых бензином?

Савелий решил с кухни уйти, где дух горячего асфальта и гари, казалось, въелся в котлы и миски. Он уже встал…

Одна из громадных кастрюль издала непонятный звук. Тренькнула, будто в нее уронили монетку. Если бы Савелий не выпил водки, то на звук не обратил бы внимания, но поскольку он все-таки выпил, то поднялся и в кастрюлю заглянул. Никакой монетки. Но звук повторился и шел издалека, из коридора.

Савелий вышел на полусогнутых. Звякнуло… Нет, звук не издалека — звук из комнаты, где стоял саркофаг. Синичка влетела в открытое окно… Или кошка запрыгнула…

Он на тех же полусогнутых прокрался к приоткрытой двери и заглянул одним глазом, не высовываясь. У стен две кровати, саркофаг посредине… И никого. Тревога, вызванная, скорее всего, выпитой водкой. Он уже хотел уходить…

Выпитая водка ударила жаром в лицо, словно ее мгновенно испарила высокая температура — саркофаг вздрагивал от непонятного движения внутри…

Савелий хотел сделать шаг назад, но было нечем, нога пропала — он ее не чувствовал. В голове слиплись мысли… Что там? Мумия ожила? Недосолили, недокоптили? Но ведь мужик без внутренностей! Вылезает? Саркофаг же на замочках… Покойница-мать предупреждала, что резать мертвецов нельзя. Савелий натужился, пробуя заставить ноги сдвинуться… И не успел…

Из-за пузатого саркофага поднялась темная фигура. Новая волна жара хотела было шибануть в щеки, но как бы замерла на полпути — не мумия. Парень в черном комбинезоне с дрелью в руках. Наверное, влез в открытое окно. Зачем? Сбивает с саркофага замочки? Крадет мумию?

Размышлять было некогда. Пока вор его не видел, Савелий тихохонько подал назад, на кухню, и в считанные минуты собрал свои вещички. Бежать отсюда, из этого проклятого места. Скоро хозяин приедет, просил помочь грузить саркофаг. Водитель поможет. А окончательный расчет? Дьявол с ним, с расчетом и деньгами…

С сумкой на плече Савелий бесшумно вышел из пансионата, перемахнул через штакетник и ринулся к шоссе через кусты, ломая ветки, как заблудившаяся корова.

47

Плохое настроение от плохого розыска: никакого розыска, никакого настроения. Лейтенанта настораживало, что начальство оставило его в покое. Дергало по другим делам, но ни слова о скрипке, о сабле и о зубах. Лейтенанту заползло в душу гадливое подозрение: не подключил ли майор к делу другую группу и других оперов? Или тут влезло Главное Управление да еще с ФСБ?

В коридоре растопалисъ. Лейтенант вышел. С конференции из ГУВД вернулись участковые и теперь покуривали группками.

Чадович подошел к одному, который ему нравился и не нравился начальству. К сорока годам он едва дослужился до капитана. Серьезных проступков за ним не числилось, а так, разные казусы. Например, обыск без всяких санкций: ходил по квартире, якобы интересуясь житьем-бытьем. Открыл шкаф — где такой купили? Заглянул под кровать — шнурки у него развязались. Распахнул ванную — кафелем облицована?

— Интересная конференция? — спросил его Чадович. — Разве за пару часов решишь сотню вопросов?

— Каких?

— Ну, хотя бы про идиотские вызовы участковых. Одна баба обнаружила под окном своего пригородного дома нечеловеческие следы…

— А чьи?

— Не то дьявол, не то инопланетянин.

Капитан что-то говорил о глупости — вызывать на эту хреновину участкового. Но Чадович уже не слушал и отрешенно смотрел на шевеленье его губ. Лейтенанта как парализовало: не страх, не отвлекающие дела, не зов начальника… Память, на которую он давил так, что мозг почти отключил слух и зрение.

— А какой участковый выезжал?

— Телушкин из сорок седьмого отдела…

Чадович на пожарной скорости влетел в кабинетик и отобрал телефон у Фомина. Участкового Телушкина на месте не оказалось, но у Чадовича такой был голос и с таким напором, что участкового отыскали и велели соединиться с опером. Через двадцать минут тот соединился.

— Лейтенант, что случилось?

— У тебя был вызов на какие-то странные следы?

— Кто эту дурь разносит? Мало ли что бабе покажется?

— Но ведь ты тоже видел?

— Видел. Не то след, не то на ходулях ходили.

— Круглые вмятины?

— Вернее, не на ходулях, а как бы на деревянных колодках.

Чадович вздохнул. Может быть, ходули и колодки… Но в его зрительной памяти стояли плоские следы на пыльной поверхности пола за холодильником у старушки со скрипкой. Отпечатки замысловатые, равномерно-овальные, словно вместо ноги в ботинок затолкали чугунную болванку.

— Лейтенант, где это находится? — спросил Чадович.

— Почти в городе. Улица Белорусская упирается в озеро, а на другом берегу пансионат «Холодные ключи». Он там один. Рядом старушка живет в единственном домике, Варвара Федосеевна. К ней иди, только, опер, следы-то мы затоптали.

Они помолчали, затем поговорили о делах оперативных. Чадовичу показалось, что участковый разговор затягивает. Выждал и лейтенант. Наконец Телушкин с неохотой признался:

— Опер, тут моя вина: я участковому по фамилии Тупайло втер по ушам.

— То есть?

— Сказал, что видел следы инопланетян, а он и раззвонил.

— Но следы-то были?

— Все, как тебе рассказал.

— Кто сейчас живет в пансионате?

— Один сторож.

Просить машину Чадович не рискнул. На следы-то инопланетян? Помчался, как говорится, на перекладных: на метро, на троллейбусе, на автобусе и уж в конце, вдоль озера, пешком.

Искать пансионат не пришлось — мимо не пройдешь. На реечной арке жестяные крашеные буквы «Холодные ключи». Забор из штакетника оброс мелким сосняком. И Чадович прыгнул туда, где погуще…

Во дворе стоял белый микроавтобус. Чей, не сторожа ведь? Хотя бы сторожа.

Из пансионата вышел человек, раскрыл задние двери и ушел. Приготовил для погрузки? Чадович погуще заслонился хвоей, которая обрадованно уколола щеки, а взглядом впился в микроавтобус…

Из широко распахнутых дверей пансионата показался… Чадович не понял: крыло самолета, тупая ракета или гигантский ларец? Гроб. Нет, саркофаг, блеснувший на солнце медью и серебром. Его несли двое, сгибаясь под тяжестью. Что в саркофаге? Скрипка?

Чадович присмотрелся ко второму человеку и рубанул по сосновым лапам, как топором, чтобы их отстранить… Он! Выше среднего, плечистый, шевелюристый, с бородкой… Не то прихрамывает, не то спотыкается… Он!

Пока Чадович ошалевал, они сели в автобус и выехали со двора. Лейтенант перемахнул через штакетник, схватил у крыльца дамский велосипед и ринулся за ними. Подкатил к задней части автобуса почти вплотную, чтобы его не засекли в зеркало заднего вида.

Чадович рисковал. Их автомобиль мог