Читать книгу - "Искатель, 2003 № 04 - Журнал «Искатель»"

молоком, коричневая кожаная юбка… Походка одновременно ленивая и сильная, что давало грациозность большой кошки.

— Зачем тебе в банк? — спросила она.

— Доллары из Штатов перевели через «Вестерн-юнион».

И он скрылся за дверью. Геля закурила неторопливо, приготовившись ждать. Но он вышел минут через десять, показал ей пачку купюр и взял под руку.

— Можем кутнуть.

— За этим и пригласил?

— Пригласил для серьезного разговора.

Геля огляделась. Здесь, посреди улицы? Он понял и завел ее в ближайшее полуподвальное кафе, которых в городе стало больше, чем автобусов и трамваев. Голливуд пошел к стойке. Геля посоветовала:

— Если разговор серьезный, то спиртное не бери.

Он вернулся к столику с двумя чашками кофе, плиткой шоколада и бутылкой шампанского. Это же не спиртное? Чтобы подчеркнуть значимость момента, Голливуд помолчал, глотнул кофе и отпил половину фужера:

— Геля, время уплотняется…

— Не поняла…

— На решение проблемы у меня есть несколько дней.

— Все равно непонятно, — рассмеялась она.

Голливуд молчал, не зная, как начать. Требовалось какое-то вступление: умное, понятное и простенькое. Иначе, его слова прозвучат, как хлопок петарды над ухом.

— Геля, в семнадцать лет я был романтиком. Мечтал о киносъемках, о Голливуде. У меня и кличка была — Голливуд.

— Осуждаешь себя?

— Кто такой романтик? Это лох.

— А кто такой лох?

— Дурак-простак.

Ее ореховые глаза блеснули непонятно каким блеском: сочувствием ли, насмешкой?.. Голливуд догадался, что не надо ползти в дебри — надо сразу. Да и чего он тянет? Не банк ограбить предлагает и не Думу взорвать.

— Геля, давай объединим нашу жизнь.

— Что?

— Бросай английский, своего бизнесмена, и будем вместе.

— Делаешь мне предложение?

— Какая пошлость, — поморщился Голливуд. — Предлагаю объединить судьбы!

Он сделал глоток шампанского и огляделся. Низкие окна полуподвала казались черными. На стенах горели полуслепые бра в форме свечей, явно потухающих. Публика обычная: хохочущие девицы да парни, походившие на футбольных фанатов. Здесь ли говорить о слиянии судеб? Да и не так он начал. Сейчас Геля начнет выяснять, что такое «объединить судьбы»? Но она удивилась другому:

— Григорий, а чувства?

— Вопрос для психиатров.

— Тогда чем же объединять судьбы?

— Геля, глянувший на нас человек сразу определит, что физически мы подходим друг другу, как бриллиант к золотому колечку.

— Ну, а любовь?

— Это сексуальная магия.

— Непонятно…

— Любовь — это надстройка.

— Над чем?

— Над базисом, а базис — это секс.

— Григорий, как же можно соединяться без чувств, без любви?

— Геля, не смеши электорат! И не вздумай это сказать молодежи… Они тебя жидкостью обмочат.

— Какой жидкостью?

— Пивом. Любовь… В школах начинают трахаться с шестого-седьмого класса. Круто растет количество внебрачных детей у пятнадцати-восемнадцатилетних.

— Григорий, где я раньше работала, лаборантка влюбилась в инженера. Когда он женился на другой, лаборантка умерла — остановилось сердце.

— Прикольный анекдот.

Похоже, Геля расстроилась. Рот нервно приоткрылся, мягкие губы потяжелели, светлая полоска пересекла загорелый лоб… Нервными пальцами схватила она бокал с шампанским и выпила. Но почему обида? Женская психология. Рассказала про смерть от любви… Он мог ей рассказать другой прикол: получив предложение, девицу от счастья хватил инсульт.

— Григорий, я о тебе ничего не знаю. Ты похож на гордую птицу без гнезда.

Голливуд довольно кивнул: пошел предметный разговор — о том, что можно выразить словами и цифрами.

— Что ты хочешь узнать?

— Кем работаешь, какая специальность, где живешь, есть ли у тебя родственники?..

Голливуд закурил японскую сигарету, распахнул вельветовый пиджак, высвободил вязаный галстук, тряхнул темнокаштановой гривой и развалился на стуле, сколько было возможно.

— Геля, я нигде не работаю, и у меня нет никакой специальности.

— А египтология?

— Туфтил. Я не получаю зарплаты. Нет у меня и родственников. Машины тоже нет. Нет и квартиры. Геля, у меня ничего нет.

— Как же… Шикарно одет, доллары…

— Геля, у меня ничего нет, кроме одного — у меня есть перспектива, богатая, как алмазное месторождение.

Недоумение с ее лица не ушло. Пожалуй, «алмазное месторождение» тревоги добавило. Голливуд заговорил быстрее, чтобы она все поняла и успокоилась:

— Мои деньги за рубежом, я их заработал бизнесом, продажей раритетов.

— Что ты называешь «объединением судеб»?

— Едем со мной, Геля.

— Куда?

— За границу.

— Проматывать твои деньги? — усмехнулась она недоверчиво.

— Геля, я покупаю там турагентство и буду заниматься тур-бизнесом.

— Купить турагентство… Это же дорого?

— Денег хватит. Особняк я уже там приобрел.

— Григорий, а я тебе зачем?

— Ты будешь, кем пожелаешь. Топ-менеджером, управляющим турагентством, или будешь моей королевой…

— Но ведь ты знаком со мной всего несколько дней.

Голливуд даже не ответил, зная свою проницательность.

Это в романах пишут, что якобы человек есть великая тайна. Неужели?

Но у людей одинаковые поступки, похожие желания, единообразные мысли, совпадающий образ жизни… И это у миллионов. Какая же здесь тайна?

— Геля, ты подумай. Но не более двух дней.

— Тебе и ночевать негде? — спохватилась она, спустившись с небес долларов, особняков и турбизнеса.

— В моем распоряжении целый пансионат «Холодные ключи». Дорогая, обо мне не беспокойся.

Голливуд взял ее руку и перецеловал все пальчики с полукруглыми ярко-красными ногтями: как половинки пасхальных яиц.

46

Савелий ждал хозяина, который обещал вернуться к обеду и сделать окончательный расчет. Работа выполнена: саркофаг с мумией стоял в небольшой комнате: видимо, номер на двоих.

Работа выполнена…

Савелий был не рад, что за нее взялся. Вроде бы ничего сложного. Духовку они соединили с жаровней, сосновых дров не жалели, бомж оказался худым и костлявым — обезводился скоро. Труднее было Савелию одному бинтовать сухое тело узкими матерчатыми полосками, вымоченными в смоле и жидком гудроне. Пришлось использовать сложные химические отдушки, чтобы изгнать запах асфальта. Чем же он недоволен?

Не было уверенности, что мумия пролежит долго. Все-та-ки не из Египта. Правда, хозяин сказал, что лишь бы продать, а потом пусть она хоть уходит. У Савелия не было и уверенности, что заказчик ее возьмет, а не распознает самодельщину. От напряженной работы, от бессонных ночей, от смрада, от противнейшего запаха горелого мяса и асфальта постоянно першило в горле и болела голова. И еще…

Неясная тревога щемила сердце. Откуда она и почему? Савелий препарировал ее, эту тревогу. Может, он совершает уголовщину? Бомж был мертв, мертвее не бывает. Занимается частной практикой? Теперь деловых людей награждают; правда, тех, кто сумел хапнуть не один миллион. Не похоронил труп? Бомжей никто и не хоронит, под номером зароют в общую яму; в красивом саркофаге-то лежать ему приятнее. Коптил тело? А кто сказал, что при вскрытии — ломать кости и пилить череп трупу приятнее? И разве их не сжигают?

Савелий налил полстакана водки и проглотил с реактивной