Читать книгу - "Разбор Фрица - Вадим Геннадьевич Курасов"

адвокатами, но в вышестоящих судебных инстанциях остался без изменений. Все-таки его мотивировка была приведена мастерски, все доказательства (как в пользу, так и против) были оценены и расписаны. Суд признал, что пожилые люди не имели ни возможности, ни желания соорудить «куклу» и попытаться взыскать двойную стоимость автомобиля с авторитетных мошенников. Сказались и грамотно проведенные в ходе следствия опознания виновных.

Семи тысяч рублей Киселев так больше и не увидел. Его сожительница пыталась вернуть залог, обращая внимание на то, что деньги внесла она лично, на что председатель Индустриального суда показал квитанцию, где стояла ее подпись под фразой: «Поясняю, что деньги принадлежат моему знакомому Киселеву Виктору Юрьевичу».

Пять тысяч шестьсот пошли на возмещение ущерба потерпевшим, оставшаяся сумма — тысяча четыреста — была направлена в доход государства, так как диспозиция ч. 3 ст. 147 УК РСФСР предусматривала конфискацию имущества.

Рогова оперативники отыскали чуть позже. При рассмотрении его дела, которое также вел председатель суда, потерпевшие старики вновь изменили показания — теперь уже «валить» все на Киселя. Их, запуганных, можно было понять, но суд вновь взял за основу их первоначальные показания на следствии. Как самые правдивые. Рогов получил точно такой же срок лишения свободы. Суд решил, что степень вины подельников одинакова.

Глава 16. Восьмидесятые. В измененном состоянии

В начале было слово…

В 1996 году на яме (наркоманский притон) мною был обнаружен бывший младший инспектор уголовного розыска УВД Хабаровского крайсполкома, недавно освободившийся из мест лишения свободы. Александр, так звали БС, сразу определился, что он наш бывший коллега. На ямы мы всегда заходили жестковато, так как там полно было всякого сброда, а нас не более трех человек. Так вот, бывший младший инспектор, чтобы не попасть под раздачу, сразу причислил себя к нашим бывшим коллегам:

— Командир, я свой, сам в УУР работал около десяти лет.

— А как же ты на яме оказался, братец? — немного проникся я к бывшему инспектору.

— Ну вот так жизнь сложилась! Работал младшим инспектором в группе по борьбе с распространением наркомании, УУР УВД Хабаровского Крайисполкома, даже одно время работал с Мещеряковым, может слышал?

Про знаменитых «оборотней» восьмидесятых я, конечно же, слышал от старших товарищей, которые в свое время работали бок о бок с этими самыми «оборотнями».

— Очень интересно, расскажи. Да и расскажи, как сам на наркоту подсел.

— Да по наркоте все просто: наркотики изымались, что-то откладывалось для агентуры, а остатки сами начинали пробовать. Так и пошло-поехало.

— Расскажи про «оборотней», что знаешь, что за люди были.

— Начнем с Коса, начальника УУР, по сути, прямого моего начальника и начальника тех самых Мещерякова и Цигельникова. Ярослав Николаевич всегда на работе был в образе Дзержинского. Небольшого роста, с умными глазами на всегда чуть надменном лице и в очках в тонкой оправе. Часто в руках носил бархатную подушечку, о которую шлифовал ногти.

В любимчиках у Коса был Володя Мещеряков, здоровенный, толстый кучерявый еврей, — (прямая речь, автор не антисемит и с уважением относится к любой нации), — часто сверх меры пользовался одеколоном, который усугублял и без того неприятный запах, исходивший от опера. Одевался в модные костюмы-двойки, которые сидели на нем несуразно, и дорогой галстук к костюму, чаще красного цвета, был неуместен на жирной шее Володи, — (оценочное суждение собеседника, автор сам не был знаком с Мещеряковым). — Как-то при мне Вове позвонили, он сразу, как кот, поплыл, хотя до этого очень строго, по-начальственному с нами разговаривал. Мы поняли, что позвонила одна из любовниц, которых у Мещерякова было несколько.

«У меня для тебя подарочек, — сладким голосом запел Володя. — Подарочек, на крокодильчика похожий…»

«Сапоги из крокодильей кожи?» — гадает та.

«Встретимся, сама все увидишь».

Духи будет изъятые раздаривать, поняли мы. Несколько дней назад до разговора у барыги изъяли пять коробок духов, с которыми нужно было разобраться, понять, с какой они кражи.

Мещеряков после группы по борьбе с распространением наркомании пошел на повышение и стал заместителем начальника отдела «А» Краевого УУР, по сути, помимо работы с агентурой, занимался раскрытием имущественных преступлений, по-простому, квартирных краж, коих тогда в сутки было не менее двадцати по городу и ста по краю.

— Слушай, — перебил я бывшего инспектора, — а вот эта история, где Кисель железной трубой избил то ли Мещерякова, то ли Цигельникова?

— Было такое.

Мещеряков и Цигельников очень любили женский пол, может, это как раз их и объединяло. В жизни это были очень разные люди. Мещеряков — лидер по своей природе, хороший психолог и агентурист, а Цигельников — это техасский ковбой, коренастый, сильный, закончил техникум физической культуры, с явно выраженными садистскими наклонностями.

— Вот, допустим, если бы ты с нами тогда работал, и мы с тобой в кабинете сидим разговариваем, и зашел Цигельников, встал у тебя за спиной… Ты бы прям почувствовал, как холодок по спине веет!

— Саня, хорошо, что я с вами тогда не работал, — откликнулся я.

— В 1981 году два этих брата-акробата гуляли в кабаке «Турист» и приглянулась им красивая официантка Ленка, которая вроде бы первоначально строила глазки Цигельникову. «Оборотни» дождались окончания смены Ленки, силой засунули ее в машину и отвезли на конспиративную квартиру, которая имелась в служебном пользовании у Мещерякова. На конспиративной квартире Ленку по очереди изнасиловали, после чего планировали вывезти в лес и убить. Ленка сопротивлялась и в горячке сообщила, что она сестра Киселя, отмороженного хабаровского бандита. После такой информации Ленку, как ты понимаешь, никто в живых оставлять не собирался. Однако насильники заснули, и официантка убежала.

— Дальше знаю: Кисель с железной трубой, завернутой в газетку, утром эту квартиру посетил, — блеснул я своими познаниями про «оборотней».

— Почти так, только в газетку был завернут газовый ключ номер пять и под раздачу попал Мещеряков, который с бодуна и открыл на следующее утро дверь конспиративной квартиры.

Кисель был личностью известной. В Хабаровске ходили легенды о его дерзости и преступном фарте. За спиной оставлять такого опасного врага, который к тому же пошатнул личный авторитет оперов (раньше мы какое-то время были инспекторами), никто не собирался.

— А чем Кисель занимался в те годы, о каком фарте ты говоришь?

— Расскажу.

В начале восьмидесятых Кисель (Киселев Виктор Юрьевич, позже, в 1996 году, вор в законе) освободился с ИК поселка Ванино Хабаровского края и сразу взял под свой контроль «трассу» в аэропорту Хабаровска. В этом авиационном учреждении «катали лохов», по-простому, обыгрывали в карты обычных азартных людей. Прибыль с криминального бизнеса была немалая, только начальнику ЛОВД (милиция аэропорта) каталы платили около тысячи рублей в хороший игровой день. Для сравнения: в СССР такие деньги получали либо министры, либо вахтовики на золоте. В доле были даже авиационные диспетчеры, которые в случае необходимости, когда денег у лоха еще было достаточно, задерживали вылет рейса, за хорошие деньги опять же.

— Сань, а ты не преувеличиваешь? Тысяча рублей в день начальнику ЛОВД — это очень серьезные деньги были в те годы, — засомневался я.

— Да ты что, Вадим, и Кисель, и братья Протасовы, с которыми дружил Кисель, это были богатые люди по сравнению с нами хотя бы.

— Ну-ну, рассказывай дальше.

С ямы (частный дом по улице Шелеста) мы уже выгнали всех наркоманов и, удобно расположившись, насколько это было возможно, слушали бывшего инспектора УУР по борьбе с наркотиками.

— Так вот, заходит ко мне в кабинет Мещеряков и говорит: «Саня, нужно Цигельникову помочь выследить одного фраера».

«Для чего, Владимир Иванович? У меня и своей работы полно», — попытался я съехать с мутной темы. А что темы зачастую у них были мутные, в краевом УУР никто и не сомневался.

«Ты распоряжение Коса хочешь получить?» — вкрадчиво поинтересовался Мещеряков.

«Да нет, Володя, все понятно». Спорить с любимчиком Коса не сильно хотелось.

Оказалось, что выследить нужно было Киселя. Слухи о том, что Кисель «наехал» на Мещерякова, уже поползли по управлению.

Ну, что делать, беру служебную «жучку»