Читать книгу - "Нерасказанное - Ritter Ka"

же лицо.

Голубые глаза. Русый. Усы.

Офицерский мундир, ремень, оружие. Верхние две пуговицы на кителе расстегнуты, дыхание, шея.

Правый локоть на перилах. Что-то плескалось и отблескивало. Левая рука – вниз. Четки у запястья.

Всю фигуру покрывал вельон из дыма.

Кивнул.

– Да уж. Не укушу.

Симон вошел. Вселенная прилипла к стенам комнаты. Без очков плохо видно.

– Это бордель? — спросил наконец, разглядывая фото с обнаженной здесь на столе.

– Как твоя семинария. Только за деньги. - едва улыбнулся Михновский.

Саймон плохо себя чувствует.

– Ты впервые, – констатировал Николай. - Иди ближе.

Симон сел рядом. Запах кожи, табака и пыли. Николай сделал глоток. На запястье блеснул крестик.

– Тогда в зале. Ты поднимался, чтобы я увидел. Где ты этому научился?

Симон проглотил слюну. Пить хочется.

Крутящий желудок. Сутки не ел.

– Возьмите меня. Буду с вами. Вы главные, – прошептал. – Сделаю все.

Фраза выскочила, опережая мысль.

Николай отставил стакан. Посмотрел. По-настоящему.

– Вот так и все?

Симон кивнул. Не клипал. Не дышал.

- Докажи, - тихо сказал Николай. – Сейчас. Здесь.

И полез в ящик.

Симон оцепенел.

К боли привык.

Но снова?

Еда.

Затем коньяк.

Затем -

...одинаковый?

Почему снова?

Николай остановился, посмотрел на малыша и ужаснулся.

Ждал страха. Растерянности.

А увидел – тишину. Напряженные руки. Незаботливый взгляд.

Этот ребенок уже все прошел.

- Маленький, - захохотал Николай. – Тебе даже коньяк еще нельзя.

Сфальшивил.

– Вы же сами…, – прошептал Симон.

— Боже, — тихо. — Нет необходимости.

Николай вздохнул.

Достал из сумки маленький "Кобзарь" в тисненой коже.

Снял с запястья четки.

– Бери. Кобзаря заучи. Мой дед знал Тараса. И отец. Говорят, ругался вечно. Гений. Мы без него никто.

(смотрит на парня)

— А ты… смелый. Слишком.

У нас еще дела. Будут.

Симон встал. Подошел поближе.

Взял книгу. И четки.

Бусины кровавого цвета были еще теплые от Николая.

– Да… – добавил Николай. — Не сову прутень куда-нибудь. Сифилис – повсюду.

– Я еще…

— Не хочу прятать тебя из-за какой-то заразы.

Вон — держи чоколяду. Больше ничего нет.

Все. Прощай.

(Пауза)

– Сам тебя найду, Симон.

Вот уж имя…

А губы тебе такие – зачем?

Смех.

И уже в дверях добавляет:

– Ищи бабу. Для опыта.

Чоколяда встала дыбом.

Только ухудшилось.

> ПРИМЕЧАНИЕ. Николай, как и Симон, происходил из рода казаков и священников. Незадолго до описанных событий пережил большой скандал за то, что ввел жену своего руководителя, а затем вернулась в брак.

Его отец и дед действительно общались с Шевченко.

> ПРИМЕЧАНИЕ 2. В Полтаве не было выделенного квартала красных фонарей. Заведения действовали по городу, под контролем полиции и обязательным медицинским контролем. В связи с эпидемией сифилиса по всей Рус. империи.

I. AFTERLIFE (Симон)

Киев, Маловладимирская, 60. (Сейчас Гончара).

Квартира Симона.

1 января 1918 года.

Дом выворачивал от холода. Оля и Леся уехали. Симон сидел в шинели, не раздеваясь. В руках – кусок газеты:

> ЗАКОН О НАРОДНОМ ВОЙСКЕ "Отменить чины. Ликвидировать регулярное войско. Совершить переход к народному войску на выборных началах."

Буквы сжимали горло.

Списки добровольцев. Устав. Сердюки. Свободное казачество. Все его "дети" - убиты одним росчерком.

> Володино обещание. Уничтожение армии. Выполнено.

В кресло министра войны всажена Порша. Правильного социалиста.

Симон – неправильный.

Через две недели Порш добил все, что дышало.

Крушение всего.

Где найти силы, чтобы подняться?

> ПРИМЕЧАНИЕ. После освобождения С.Петлюры власть, имея войну с россией, пошла по пути сокращения сбр. сил. Были уничтожены формирования, начатые С.Петлюрой. Министром стал М.Порш, некомпетентный, но лояльный Винниченко.

II. САКРАТИССИМИ КОРДИС (Саймон)

Киев,

Январь 1918

Он не искал утешения.

Ни в алкоголе, ни в веществах.

Ни в теле – в женском, в мужском.

Во всем, что выдумано

для забвения.

Когда-то пробовал.

Не помогло.

Разобрал себя в остальном.

Сейчас просто идет.

Симон не был униатом: крещен в православии.

Он не верил в церковь.

Российский.

Глупость.

А другой не было.

В Бога верил. Всегда.

Только у Бога.

Не в структуру.

Шел туда, где никто не предаст.

Маленькая, деревянная. Трехдельный.

Одна баня с крестом. Без золота.

Церковь Святого Сердца Христова.

Среди людей просто Галицкая.

Униатский.

Первая в Киеве.

Из деревни в Карпатах.

Разобрана и снова составлена.

Симон ее задумал. Выбрал место.

Принес первое бревно.

Ставил собственноручно, натер ладони.

Евгений Коновалец – помогал, договаривался, искал мастеров.

Управлял.

Благословил митрополит Шептицкий, Симон знал его с 1904 года.

Не просто святыня – жест.

Что вера – не оковы.

Рядом – касарни Евгения.

Десять минут ходьбы.

Свое.

Когда он пришел - не спрашивали,

кем крещен, на каком языке молится.

Был ли во власти или упал.

Просто встал на колени.

И трое суток не вставал.

Ночевал в келье.

Пил только воду. Не спал. Не говорил.

Держал при себе скомканные копии.

Свои планы. Свои армии. Своих детей.

Вырезанные.

Туда, вверх. Просил:

> "Дай силу. Еще раз. Чтобы не мстить. Чтобы собрать."

Потом вышел.

Красные глаза. Рубашка мята.

Лицо обожжено, как после болезни.

Выстоял.

Не нес крест.

Был готов тесать новый.

Собрался.

Симон создаст собственное войско.

> ПРИМЕЧАНИЕ. Храм достоял до 1935 года. Снесли советы. На месте врезали партком, где потом было посольство США. Совр. Адрес: Киев, ул. Винниченко, 10.

III. Представление (Симон)

Центральный Совет. Киев, ул. Владимирская.

7 января 1918

Надо действовать. Времени маловато.

Красные уже засели в Харькове.

ИХ ПЕРВЫЙ КАПИТАЛ.

"Дети" убиты - Симон создаст новых.

Сейчас это называется доброхот.

Тогда – Боевой Киш.

Но ведь. Нельзя. Самовольно. Бывшему министру. Свое войско. Угроза узурпации.

Диктатура, прости Господи.

Надо быть в пределах закона.

Симоне, треба кланятись.

Вот. Представление.

Грушевском. И Володе, главе правительства.

> "Прошу разрешения на формирование боевого коша Слободской Украины. Личный состав — до 3 000. Оружие: имеющееся, трофейное, внебюджетное. Командир — С. Петлюра."

Подпись. Дата.

******

Канцелярия.

Пусто. Клерк — как школьник, очки, дрожащие руки.

> Вы уже не министр…

> Должно быть рассмотрение. Комиссия.

> Это не предусмотрено…

Симон: "Поставьте штамп"

> Не разрешено.

Грушевский новый том. "Упадок Гетманщины". Как обычно.

Значит – к Володе.

******

Кабинет председателя правительства. Крещатик.

Секретарь: "Он занят".

Я даже догадываюсь чем.

У меня есть ключ.

Захожу.

Стол. Со стороны.

Володя. Брюки. Толчки.

Подборы на плечах.

Тяжелое дыхание.

Действительно, занят.

Твой последний шанс потерян.

Симон, действуй.

Сам себе власть.

> МОНОГРАФИЯ. Предложение С. Петлюры организовать кош численностью 3 тыс. человек слушали на заседании Совета Народных Министров, где принято «поручить ответить». Никакого ответа не было.

IV. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ.

Центральный Совет. Киев, ул. Владимирская.

7 января 1918

Коридор — серый, тротуар опылен.

Симон – с скомканным листом. Отказ.

Навстречу – Скоропадский. Трость, пальто, фуражка без знаков. Лоск посыпался.

Павел (спокойно):

– Guten Tag, господин Петлюра.

Саймон:

– Генерал Павел. Как день, то суда.

Павел:

— Вы пытались повлиять?

Саймон:

— Это нисколько не помогло. Всё испорчено.

(нем. Зря. Все ушло в жопу)

Павел:

— Жаль. Ви були найкращим в этом фарсе. Чертов балаган (зітхає). А этого… вы должны были. Устранить.

Саймон:

– Спасибо, что забрали моих. Хоть что-то выжило.

Павел (с паузой):

- À propos. Ваш... адвокат... Николай, теперь у нас. Вершит правосудие.

(улыбается)

- Судья в Лубнах. Говорит: устал ждать.

Симон (сдержан):

— Рад его.

Павел (холоднее):

– Болбочан в кольце. Полк еще держится. Но недолго. Man wird ihn bald ausliefern (нем. его скоро сдадут). Мерси вашему…

Саймон:

— Еще встретимся, генерал.

> ПРИМЕЧАНИЕ. Николая летом отправили на румынский фронт (подпись главы правительства). В ноябре он вернулся. В Лубнах. Стал судьей. П. Болбочан, подполковник, будет бежать из красного окружения в Киев.

V. ГАЙДАМАКИ

Киев, ул. Фундуклеевская (Б. Хмельницкий, 11).

здание Коллегии Галагана.

Январь 1918

По Киеву торбой катился слух — гайдамаки