Читать книгу - "Станция расплаты - Валерий Георгиевич Шарапов"

С документами ему нравилось работать гораздо больше, чем с живыми людьми, хоть он не признавался в этом даже самому себе. Беседовать с людьми было частью его прямых обязанностей, и то, что данный аспект профессиональной деятельности порой его тяготил, создавало дискомфорт. Правда, в оправдание он мог без ложной скромности признать: нравилось ему это или нет, в таких беседах он был всегда на высоте и умел добиваться от работы со свидетелями и подозреваемыми нужного результата.

В папке с документами по давнему делу Артема Юрченко он не нашел для себя ничего нового. Подросток, попавший в трудные обстоятельства, выбрал не тот путь. Жестокое убийство квалифицировали как «причинение вреда по неосторожности». Возраст, а также отсутствие судимости сыграло свою роль, смягчив наказание. В колонии Юрченко держался особняком, друзей не завел, на свободу вышел досрочно за примерное поведение. Однако тюремный надзиратель в характеристике Юрченко указал, что тот склонен к агрессии, высокомерен и вспыльчив. Не слишком хорошие качества для кандидата на амнистию, и все же он ее получил.

В графе «родители» напротив отца стояла пометка «скончался». Напротив матери — адрес. Улица Херсонская, дом сорок два. В особых отметках значилось, что осужденный Юрченко свиданий не получал. Это могло означать либо то, что после суда мать отвернулась от сына, либо что и ранее его жизнью не слишком интересовалась. Супонев ставил на второе. Больше из дела почерпнуть ничего не удалось, и это удручало. Супонев надеялся на другой результат.

Со слов санитара «скорой помощи» он знал: Леонид Седых назвал имя и прозвище. Леха и Толстый. Преступники действовали втроем, и одного из них удалось вычислить. Супонев почти не сомневался, что Артем Юрченко причастен к убийствам и ограблению почтового вагона. Выходит, он один из трех преступников. Являются ли Леха и Толстый двумя недостающими преступниками? Именно это он надеялся выяснить с помощью личного дела осужденного Юрченко. Увы, его надежды не оправдались. Друзья-приятели в деле не числились. Не было упоминаний ни о Лехе, ни об осужденном по кличке Толстый.

«Для того чтобы исключить тех, кто отбывал наказание вместе с Юрченко, придется посетить колонию и пообщаться с начальником колонии и надзирателями вживую. Вполне возможно, что они что-то и вспомнят, хоть со времени отсидки Юрченко прошло четыре года, — размышлял Супонев, старательно обводя клеточки на тетрадном листе. — До Можайской воспитательно-трудовой колонии езды чуть больше ста километров, можно было бы и сегодня успеть. Только кто знает, когда вернется опергруппа. Или съездить самому? Помнится, два года назад, когда я работал над делом Совишкина, начальником колонии служил подполковник Аверин. Возможно, он и сейчас там. Если так, мне легче будет получить нужные сведения».

Воплотить свой план в жизнь следователь Супонев не успел. Зазвонил телефон, Супонев поднял трубку. На проводе был капитан Абрамцев.

— У нас проблема, — без предисловий начал Абрамцев. — Нашли мать Юрченко, но она категорически отказывается ехать в Управление. Прикажете допросить ее на месте?

— Она дома?

— В том-то и дело, что нет. Она работает в котельной при ЖЭКе, сейчас ее смена. Мы предложили обратиться к начальнику ЖЭКа, чтобы он на несколько часов нашел ей замену, но она в панике, — объяснил Абрамцев. — Говорит, с трудом нашла работу и боится ее потерять.

— Думаешь, у нее есть информация под протокол?

— Похоже на то. С сыном она виделась периодически. Последний раз две недели назад. Так как насчет допроса?

По правилам, оперативники не могли вести допрос свидетелей под протокол, этим занимался следователь, но на деле частенько этим правилом пренебрегали. Оперативники на месте опрашивали свидетелей, а потом уже следователь оформлял нужные бумаги. Но следователь Супонев в этом вопросе послабление давал редко, поэтому прежде чем действовать, Абрамцев и связался с ним. Он был почти уверен, что Супонев не одобрит его предложение, и не ошибся.

— Диктуй адрес, — подумав, приказал Супонев. — Я поговорю с ней на месте.

…Котельная, в которой работала мать Артема Юрченко, обслуживала часть Черемушкинского района, в том числе и улицу Херсонскую. Невысокое одноэтажное строение с двумя крохотными окошками и решетчатой дверью Супонев заприметил издалека. У открытой двери его ожидал капитан Абрамцев. Пожав руку следователю, Абрамцев коротко доложил:

— Мать Юрченко, Анна Александровна, ждет в комнате отдыха.

— Где остальные? — спросил Супонев, имея в виду Гудко и Дангадзе.

— Гудко сейчас в школе, в которой учился Юрченко. Беседует с учителями. Нам повезло, что школьные каникулы только начались, иначе никого из учителей не застали бы.

— Это верно, — согласился Супонев. — А Дангадзе?

— Здесь. Развлекает Анну Александровну, — Абрамцев кивнул в сторону входа. — Можем идти?

— Нет, не сейчас, — остановил Ивана Супонев. — Вызови Дангадзе. У меня для него есть задание.

Абрамцев скрылся в дверях, и вскоре оттуда вышел капитан Дангадзе.

— Гия, вот какое у меня для тебя дело, — начал Супонев. — Гражданка Зотова назвала две фамилии: Воеводин и Якушкин. Это бывшие приятели Артема Юрченко. Только не по школе, а двору. Он приятельствовал с ними после смерти отца. Надо проверить, поддерживает ли он с ними связь в настоящее время.

— Адреса есть? — деловито осведомился Дангадзе.

— Они оба проживают в девятиэтажной «свечке», а она на улице Херсонской одна. Так сказала Ольга Зотова. Адресов она не знает, но ты можешь обратиться к участковому. Он должен тебе помочь.

— Разберемся, — пообещал Дангадзе. — Еще что-то?

— Пока это все, можешь идти.

Дангадзе ушел, а следователь Супонев прошел в здание котельной. Прямо у входа располагалась небольшая, два на три метра, комната. Работникам котельной она служила в качестве зоны для приема пищи и отдыха. За столом у дальней стены сидела женщина. Невысокая шатенка с завитыми по моде волосами, чуть подкрашенными ресницами и розовой помадой на губах. Форменный синий комбинезон с выведенными буквами «Жилищно-эксплуатационная контора» выглядел опрятно и сидел четко по фигуре. «Вполне миловидная женщина, — отметил про себя Супонев. — Глаза слишком печальные, словно вся скорбь мира лежит на ее хрупких плечах. Если бы не это — сошла бы за красавицу». Он подошел ближе и обратился к женщине.

— Здравствуйте, Анна Александровна. Я следователь по особо важным делам, Николай Супонев, — руку он не протянул, но женщина этого и не ждала. — Вы позволите присесть?

— Да, конечно, — Анна Александровна выдвинула из-под стола второй табурет и подтолкнула в сторону следователя.

Супонев отставил табурет чуть в сторону, так, чтобы оказаться лицом к лицу с матерью Юрченко. Капитан Абрамцев в комнату не вошел, остановился у порога и прислонился к дверному косяку.

— Ваш товарищ объяснил мне, чего вы от меня ждете, только я вряд ли смогу вам помочь, —