Читать книгу - "Похищенная девушка - Джозефина Тэй"

Она улыбнулась, еще раз попрощалась и пошла назад к дому, а он отправился в путь.

Что же показалось ей странным в простом тюбике губной помады? Роберт раздумывал об этом, сворачивая с шероховатой Медоусайд-лейн на черное гладкое шоссе Эйлсбери – Лондон. Может быть, то, что изверги из «Франчайза» не отобрали его у девочки? Возможно, именно это показалось ей странным?

Удивительно, как ее подсознательное беспокойство так быстро передалось ему. Он и не планировал спрашивать о карманах Бетти, но слова будто сами слетели с его уст. Он и не подумал бы интересоваться содержимым ее кармана. Он вообще не знал, что у платьев бывают карманы.

Итак, у Бетти была губная помада.

И это почему-то озадачило миссис Уинн.

Что ж, очередная соломинка в собранной им небольшой кучке. Сюда же можно отнести фотографическую память девочки; обиду, нанесенную ей месяц или два назад; ее жадность; школу, в которой ей было скучно, и любовь ко всему «реальному».

А также – и это важнее всего, – что никто в доме, даже разумная, беспристрастная миссис Уинн, не знает, что происходит в голове Бетти Кейн. С трудом верится, что пятнадцатилетняя девочка, бывшая в центре внимания юноши, не закатила истерику, узнав, что ее место заняла другая. Но оказывается, Бетти с этим «быстро смирилась».

Роберта это обнадежило, поскольку доказывало, что искреннее юное лицо вовсе не отражало истинного характера Бетти Кейн.

Глава 8

Роберт решил провести ночь в Лондоне, рассчитывая одним выстрелом убить сразу нескольких зайцев.

Прежде всего он нуждался в поддержке. Для этой цели как нельзя лучше подходил его старый школьный товарищ Кевин Макдермот. То, чего Кевин не знал об уголовном праве, знать, очевидно, и не стоило. Будучи известным адвокатом, он глубоко и всесторонне изучил все особенности человеческой природы.

Макдермот в равной степени мог как скончаться от повышенного кровяного давления, не достигнув шестидесяти лет, так и занять место лорд-канцлера в палате лордов в семьдесят. Роберт надеялся на второе. Он испытывал к Кевину самые теплые чувства.

В школе они сблизились из-за того, что оба собирались учиться на юриста, но подружились потому, что прекрасно дополняли друг друга. Ирландца веселило и подстегивало, а когда он уставал, умиротворяло нерушимое самообладание Роберта. Роберту же взрывной кельтский характер Кевина казался необычным и привлекательным. Весьма показательно, что Роберт мечтал вернуться в родной городок и продолжать вести привычную для себя жизнь, тогда как Кевин настроился перевернуть всю юриспруденцию и тем самым наделать как можно больше шума.

Пока что Кевин перевернул не так уж много – хотя приложил все усилия к тому, что касалось некоторых судебных вердиктов, – но шума наделал достаточно в свойственной ему легкой, немного зловредной манере. Одного присутствия Кевина Макдермота в суде хватало, чтобы сделать процесс на пятьдесят процентов популярнее – и затратнее.

Он женился – удачно, но, кроме того, счастливо, – жил в уютном доме около Уэйбриджа и имел троих крепких сыновей, стройных, темноволосых и веселых, как их отец. В Лондоне у него была квартирка в районе кладбища Святого Павла, откуда, как он выражался, он «мог позволить себе смотреть сверху вниз на королеву Анну». Когда в городе оказывался Роберт – случалось это нечасто, – они вместе ужинали либо на квартире, либо там, где Кевин в очередной раз обнаружил хороший кларет. Вне работы Кевина больше всего занимали выставочные лошади, кларет и те из фильмов студии «Уорнер Бразерс», что поживее.

Роберт попробовал связаться с другом из Милфорда, но секретарь Кевина сообщил, что вечером тот ужинает с коллегами, однако будет счастлив избежать речей, поэтому Роберту стоит попозже прийти к нему на квартиру и подождать его там.

Это хорошие новости. После ужина Кевин сможет расслабиться и отдохнуть, вместо того чтобы наполовину застрять мыслями в судебном процессе, как иногда бывало.

Тем временем Роберт решил позвонить Гранту в Скотленд-Ярд и справиться, не сможет ли тот уделить ему пять минут завтра утром. Необходимо прояснить, какова позиция Скотленд-Ярда. Они как будто страдали вместе, но по разные стороны баррикад.

В «Фортескью», старой эдвардианской гостинице на Джермин-стрит, где Роберт останавливался еще с первой поездки в Лондон, его встретили как родного, дали «номер, который он занимал в прошлый приезд», – тускло освещенную, но удобную комнату с высокой кроватью и мягким пикейным диваном – и сразу же принесли поднос, где были большой коричневый кухонный чайник, серебряный кувшинчик георгианской эпохи для сливок, около фунта кускового сахара в стеклянной сахарнице за шесть пенсов, чашка из дрезденского фарфора, расписанная цветами и замками, красно-золотая вустерская тарелка из сервиза, посвященного королю Вильгельму IV и его супруге, и погнутый кухонный нож с покрытой пятнами бурой ручкой.

И чай, и поднос взбодрили Роберта, и, когда он вышел прогуляться по вечерним улицам, в душе у него затеплилась смутная надежда.

Поиск правды о Бетти Кейн как-то неосознанно привел его к пустому участку, где раньше стоял многоквартирный дом. Это было то самое место, где обоих ее родителей убил мощный взрыв. Аккуратный пустырь ждал своего часа согласно какому-то плану. Ничто здесь не говорило о том, что когда-то на этом месте было здание. Уцелевшие дома стояли вокруг с отрешенно-надменным видом, словно умственно отсталые дети, не способные понять значение катастрофы. Их беда миновала – до остального им дела не было.

На другой стороне широкой улицы тянулся ряд лавок и магазинчиков, очевидно, простоявших тут не менее полувека. Роберт подошел к табачному киоску купить сигареты. От торговца табаком и газетами обычно ничего не скроешь.

– Вы были здесь, когда это случилось? – спросил Роберт, кивая на противоположную сторону улицы.

– Что случилось? – переспросил невысокий краснощекий человек, очевидно, настолько привыкший к пустырю напротив, что давно перестал его замечать. – А, то происшествие? Нет, я был на дежурстве. Служил в отряде гражданской обороны.

Роберт уточнил, что имел в виду: держал ли табачник в то время лавку на этом месте.

О да, да, лавка тогда уже была, и задолго до этого тоже. Сам он родился и вырос по соседству и унаследовал дело от отца.

– Значит, вы знали местных жителей. Вы, случайно, не помните смотрителя того многоквартирного дома и его жену?

– Кейнов? Помню, конечно. Как не помнить? Они сюда постоянно наведывались. По утрам он приходил за газетой, вскоре она заскакивала за сигаретами, потом он являлся за вечерней газетой, а потом она опять за сигаретами, наверное, уже в третий раз. А по вечерам, когда мой сын заменял меня после школы, мы